Меня уволокли, а затем грубо уложили в повозку. Ни один мускул не поддавался движению, разве что я мог глазами хлопать и едва дышать. Камал оскалился и приложил меня ударом дубины в лоб.

Я вновь на пляже. Мара играет с детенышами бурунгов: маленькие двухголовые щенята забавно скачут бочком, пытаясь сделать шальной кусь. Головы соревнуются за внимание возлюбленной, та подставляет обе ладони в крохотные пасти с едва вылезшими зубками. Слышу нарастающий шум. Оборачиваюсь и вижу огромную океанскую волну, мгновением позже поглотившую меня.

Я очнулся, весь мокрый, сидя на стуле в какой-то грязной бытовке или подсобке. Рядом Камал с пустым ведром воды. Напротив меня развалился в кресле из красного дерева юноша, едва достигший совершеннолетия. Левый глаз его ослепляюще фиолетового цвета. Причем сиренью пылала не только радужка, но и склер со зрачком. Правый глаз – обычный, по меркам Калиджии, тускло-брусничный. Стильная прическа, волосы шоколадного цвета зачесаны неряшливым хохолком надо лбом. Скромный крохотный нос и длинные, пухлые неказистые губы почти до ушей. Одетый во фрак с золотыми пуговицами и галифе, юнец напоминал дворянского избалованного сынка на светском балу. Чего стоит ожидать от человека, который носит за собой красивый стул? Кисти рук обволакивают черные бархатные перчатки, наверняка он прячет перстни.

– Я владелец рудников, оружейной фактории, а также всех земель в радиусе сорока километров. Можешь звать меня виконт Рэ́ймунд. Твой черед.

– Виктор, – коротко выцедил я.

– Слушай расклады, Виктор. Теперь ты моя собственность. У тебя есть два пути. Первый – стать верным ратником, пройдя посвящение. Второй – жить жалким рабом, ломая спину в перерывах на сон. Что выберешь?

Я задумался. Ратник имеет больше свободы, чем каторжник. Сопляк весьма самоуверен, что вызывает раздражение. Раз виконт всем здесь заправляет, не стоит его недооценивать.

– Первый вариант звучит заманчивее. Выбор, как погляжу, не особо велик. Когда проходить посвящение?

– По устоявшимся традициям новичок должен отработать месяц старателем в шахте либо разнорабочим. Важно проявить себя с лучшей стороны и удостоиться финального испытания. Тебе что больше по душе?

– Пожалуй, шахта. Дар мой позволяет успешно находить руду. Можно ли старателям тренироваться?

– Ты меня за идиота не держи. Думаешь, не чувствую, что хочешь дезертировать? Правила такие: попытка бегства – потеря всех жизней. Поднять руку на охрану или бойцов – потеря двух жизней. Убить – потеря четырех. После смерти любой подданный возрождается возле обелиска, который охраняется моими орлами. Сбежать не выйдет! Тренироваться – запрещено! Сначала пройди посвящение. Можешь рискнуть и предать меня. Но поверь, оно того не стоит. Жизнь – самое ценное в Калиджии. Пройдут года, эпохи, многое поменяется. Служи верой и правдой, обрети мое доверие и получишь все желаемое.

– Вы не даете мне выбора. Служить так служить… – Я стараюсь брехать поубедительнее, лишь бы угомонить подростка.

– Прекрасно! Камал, время пометить нового будущего бойца клеймом братства.

Камал откланялся и вернулся спустя десяток секунд. В его руке железный прут с наконечником, в котором выгравирован кружок с горсткой слитков. Боец подносит навершие к ладони Рэймунда. Малец молниеносно снимает перчатку, яркая вспышка раскаляет клеймо. Рукавица возвращается на место. На все про все ушла четверть секунды.

– Терпи, – коротко бросил виконт.

Раскаленная сталь с шипением вонзилась в правую дельтовидную мышцу на плече, оставляя изображение пирамиды из шести слитков.

– А-а-а! Хватит мне жир сжигать! – яростно крикнул я.

– Теперь ты собственность Рэймунда! Виктор, твои глаза дают понять, что мы далеко зайдем. Помни об этом и не глупи. Жизнь превыше всего! А теперь рассказывай, где ты нашел королевские калоны и перстень ушедших.

– Совершенно случайно получилось, – морщась от боли, выцеживаю я. – Поскольку ем за троих, а то и четверых, жители деревни опасались, что провизии не хватит. Фермерша попросила расширить огород, вспахать побольше земли. Я увлекся процессом, и в один момент лопата наткнулась на нечто твердое. Оказалось – ящик с ценностями: один калон и колечко. Понятное дело, про находки никто не узнал!

Виконт прищурил глаза и с минуту сверлил меня взглядом.

– Хорошо. Знай одну вещь: я всегда смогу найти дезертира, носящего мою печать. Привыкай к новым реалиям! Жизнь ратника весьма насыщена и перспективна. Но такую привилегию сначала надо заслужить. Тебе предстоит не просто колоть руду месяц, но и выживать. Скоро все поймешь. Если повезет, увидимся на финальном испытании.

Рэймунд вальяжно привстал и оголил фалангу большого пальца. От прикосновения кресло замерцало, словно сломанный монитор, и пропало в никуда. Растянув улыбку почти до ушей, юноша бросил мне надменный взгляд, развернулся и ушел.

Конвоир поспешил доставить нового каторжника в лагерь старателей. Длинная стена из булыжников, наспех склеенных цементом и высотой три метра, имела лишь одни ворота. Передав меня в руки двух бородатых и вонючих увальней у входа, Камал бросил напоследок:

– Тебе не выжить месяц, падла. Зря ты Груббера и Валерио кончил. Добро пожаловать в ад! – Боец зверски оскалился и злобно засмеялся, бородачи подхватили веселье.

Я не разделял радость надсмотрщиков. Надо же так вляпаться! Тысяча бурунгов! Почему я не слушал Мару? Сколько бы разных тайников мы с ней могли найти… Жили бы богато да обрели силу. А теперь я собственность какого-то юнца. Благо осталось путеводная звезда, которая не позволит мне пропасть. Мара, я сдержу клятву и вернусь в Пескаревку за тобой!

Бородачи, над которыми роились облака из мух, вели меня дальше и тыкали дубинами в спину. В какой-то момент показалось, что эти обделенные умом существа соревновались в силе тычков. Отбили мне позвоночник и обе лопатки. Во внутреннем дворе тренировалось множество бойцов. Искры летели от молота кузнеца, кующего раскаленную заготовку. По периметру пара десятков каменных построек с односкатными соломенными крышами. Здания больше похожи на производственные цеха, нежели на жилые помещения. В нос ударил запах сварки, жженого металла и немытых бородачей.

Через несколько минут меня привели ко внутреннему кольцу стен. Частокол имел не заостренные стебли, но гарпунообразные жерди толщиной с палец. Уж не знаю, из какого гибкого дерева получилось выстругать такое и сколько пролито пота, точно не один тазик. На входе у ворот бдела знакомая персона. Тот насмешливый щитоносец, я узнал его по силуэту. Завидев меня, охранник стиснул зубы и мстительно ухмыльнулся. Перехватив пас от бородачей, старый знакомый повел мяч во внутреннее кольцо, а потом таки забил гол!

Мощный пинок прилетел в спину, и я плюхнулся лицом в грязь. Щитоносец ударил в гонг, расположившийся неподалеку от ворот, и десятки каторжников повылазили из всех щелей. Пытаюсь встать, но шею сзади придавливает коленом. Мгновением позже негодяй убрал ногу, давая понять, что подниматься еще рано.

– Каторжане, встречайте нового гоца́на, – во всеуслышание объявил конвоир.

Группа крепких мужчин ритмично захлопала запястьями по груди с извлечением басовитого звука на каждый удар: «ДОХ, ДОХ, ДОХ».

Повращав извилинами, я догадался, что гоцан – это претендент в ратники, а меня сейчас дружно встречают будущие бойцы. Остальные не проявляли ко мне интереса – кто ковырял в носу, а кто считал птиц в небе.

Пальцы моей правой руки придавила ступня щитоносца, да с такой силой, что едва слезы из глаз не потекли, но я терпел. Мучитель продолжил информировать толпу:

– Новичок не должен дожить до финального испытания. Любой, кто протянет руку помощи этому свинорылу, сразу окажется в немилости у ратного братства. А те из вас, кто будет усложнять ему жизнь, получат дополнительные рационы и уменьшенные нормы. Особо отличившимся обещаю две порции мацухи в неделю вне очереди!