– Бросьте это дело, уважаемый. Сомневаюсь, что вам по карману столь искусное вооружение.

– И сколько вы просите за него? – Мара начала торг.

– Шестьдесят два пайло́на, – без энтузиазма ответил мужчина.

Подруга ранее осведомила меня о курсах денежных ценностей. Королевский калон – это наивысшая по ценности валюта и приравнивается к сотне пайлонов. Металлическая монета с едва зелеными нотками, то есть пайлон, эквивалентен сотне медяшек.

На одной стороне монет, вне зависимости от цвета, изображен лик ушедшего властелина. Шерстяное лицо с большими глазами. Форма черепа почти как у людей, но немного вытянутая по вертикали. На обратной стороне эмблема Калиджии: песочные часы, на верхней части которых нарисован равнобедренный треугольник, а на нижней знак бесконечности. Говорят, что в каждой монетке заключен крохотный объем кали, придающий характерный оттенок. Подделать деньги не получится. А откуда их вообще брать? Интересный вопрос. Пока что у меня не хватает ума, чтобы это понять. Одно известно точно: валюта плавно дорожает в цене.

Мара тем временем продолжает яро торговаться:

– Грабеж! Согласна купить за тридцать пайлонов! Иначе попрошу соплеменников продавать вам товары втридорога, как это делаете вы!

– У вас есть столько пайлонов? – Торговец удивленно зыркал и хлопал глазами. – Пятьдесят пять! Вы оцените качество игл, даже в столице лучше не найти!

– Половина сотни, не больше!

– По рукам!

На оставшуюся сумму мы приобрели две походные кожаные сумки, две пары добротных сапог, стальную утяжеленную богатырскую кирку и несколько пакетов сухофруктов. Королевский калон перекочевал алчно улыбающемуся торговцу. Хитрый жук наверняка сегодня обогатился на не знающих цен деревенщинах.

Все обновки, кроме перевязи, мы решили припрятать в том самом схроне. Ведь ранее люк никто не нашел, а значит, место надежное. До прибытия железного братства оставалось еще полторы недели. Эти бандиты никогда не опаздывают и не приезжают раньше. Все четко по расписанию, потому еще неделю будем оттачивать боевые навыки, а потом – в путь-дорогу!

Трое суток я с Марой только тем и занимался, что истреблял бурунгов. Накануне отъезда мы зашли поглубже в заросли, где наткнулись на логово тварей. Обитали те в неглубокой пещере. Суммарно мы перебили два десятка особей. Бо-сюрикены, словно пули крупнокалиберной винтовки, прошибали тела насквозь.

Одна проблема: потом не всегда отыскиваются снаряды. Два из десяти я безвозвратно утратил. Если даже продать потроха бурунгов, затраты не окупятся. Буду относиться проще к расходникам, ведь главное другое – я получил пятое повышение!

В этот раз, как и рекомендовала Мулия, выбираю голубой кругляш, оттачивая умственные способности. Среди прочих больше всего заинтересовало изображение глаза с желтым фоном. Что-то подсказало, что впредь в темноте я стану видеть в разы лучше! Мне предстоит навестить немало подземных укрытий, скорее всего не всегда безопасных. Ходить с факелом неудобно, да и внимание привлекает. Я возрадовался новому и правильному выбору! Однако как изменились мои рассуждения после усиления интеллекта, логическое мышление появилось! Ого!

В последней битве пришлось и двуручником помахать. Из четверых бурунгов сделал восьмерых, рассекая тела вдоль и поперек. Зверьки более не казались мне опасными, скорее неуклюжими какими-то и жалкими.

За все время приключений в Калиджии я сбросил около десяти килограмм. Степень ожирения упала со второй до полуторной. Радует, что мышцы подросли! Скромный кэшбэк, точнее массбэк, после траты жиромассы.

***

Мы проснулись посреди ночи от лязга стали, криков и топота копыт. Побледневшее лицо Мары исказилось в первородном ужасе. Амазонка проворно подскочила к дверному проему и отодвинула указательным пальцем занавеску.

Я тут же оделся, натянул перевязи с кинжалами, ухватил двуручник и тяпнул несколько раз каравай, лежащий на столе. Силы пригодятся, негоже на пустой желудок воевать!

– Проклятье! Вик, железное братство! Почему они пришли сегодня, да еще и ночью? Шуму наводят. Давай сбежим прямо сейчас, пожалуйста? Может, успеем.

– Я перестану себя уважать, если скроюсь, поджав хвост. Да и в твоих глазах упаду. Приму бой и паду смертью отважных. Неважно, как сложатся обстоятельства, знай одно. Мара, я вернусь за тобой в Пескаревку, клянусь!

Мара впала в истерику. Тело ее дрожало в ознобе, глаза беспорядочно прыгали по всем направлениям.

– Спрячься где-нибудь!

– Нет уж! – Мара утерла слезы и схватилась за копье.

Выглянув наружу, я увидел несколько всадников и семерых спешенных бойцов. Все они крепкие малые, экипированы в стеганые куртки, а кто-то даже в кольчугу. Бандиты бесчинствовали в сотне метров от нашей лачуги, в центре деревни.

Украдкой мы прошмыгнули к дому скорняка и спрятались за обветшалым забором. Сквозь щель между досок я наблюдал происходящее. Пехотинец выволок за волосы Мулию из алхимической лаборатории, а потом швырнул на землю. Старушка сыпала проклятиями. Боец крепко приложил ее щитом в грудь. Отлетев на несколько метров, знахарка обмякла без сознания.

Мгновением позже в центр деревни привели Машука со скрученными руками.

– Где живет новорожденный, что королевскими калонами сыпет как песком? Отвечай, узкоглазый! – заголосил один из шайки, слегка проткнув пикой бедро Машука.

– Моя не понимать. Моя только готовить!

– Оставь его в покое. Разве не видишь, что у него с башкой проблемы? Тащи сюда остальных, – властно распорядился главарь. Седовласый матерый пес. Безоружен и самоуверен.

– Вик, среди них мой бывший. Дракошку мне в башку! Он один из них теперь!

– Мара, приготовься нападать. Твой тот, что держит в руках самострел, дальше как повезет. У тебя остались чувства к бывшему?

– Уже два месяца прошло. Что было, то угасло. Но тебя готова ждать всю жизнь! Клянусь.

Неведомая сила пробудилась во мне после услышанного. Выскочив за край забора, я зажал между пальцами сразу три бо-сюрикена и швырнул в бывшего. Ничего личного, парень, но Мара теперь моя.

Молниеносно развернувшись, бандит выставил двуручник так, что две иглы со звоном отскочили. Третья вошла в горло, да так, что перебила позвоночник и разорвала мышцы. Голова бывшего развернулась на 180 градусов, свисая на жалком ломте мяса. Кровь плескала как с пожарного гидранта. Спустя несколько мгновений жертва упала на колени, а затем завалилась на бок.

Боевая подруга точным броском в сердце ликвидировала самострельщика. Обращаю внимание, что тело бывшего, вспыхнув, исчезло, на земле осталась лежать только экипировка. Так вот, значит, как это происходит.

Мы вновь спрятались там же. Через щель в заборе вижу, как в нашу сторону летит огромный валун. Если бы я только знал, что врагу доступны такие возможности… Забор мгновенно разлетается в щепки, Мару отбрасывает как изломанную куклу, такое вряд ли можно пережить. Я падаю в палисадник и получаю контузию.

Едва понимаю, что происходит, в руке зажата метательная игла. Вижу приближающиеся фигуры. Тот пехотинец, что щитом ударил Мулию, смеялся, тыкая в меня пальцем. Ну и зря. Навскидку я швырнул иглу, ориентируясь больше на звук. Хохотун успел прикрыть корпус павезой, но сюрикен выбил щепки, проникая внутрь защиты.

Главарь банды касается плеча, его ладонь окутывается темно-синей дымкой. Длань указывает на меня, и с пальцев седовласого срывается молния. Мара говорила, что здесь отсутствует электричество. Видимо, я неправильно ее понял. Выгибаюсь дугой и чувствую, что тело мне более неподвластно.

Голова лежит на боку, позволяя видеть приближающихся врагов. Один из них заносит надо мной топор.

– Замри! Приказа убивать я не отдавал! – Крикнул главарь и начал изумленно пялиться на меня. – Вы на глаза посмотрите, да из него элитный ратник получится! Кама́л, сорви с него рубаху.

Меня бесцеремонно усадили, затем резким движением оголили плечо.

– Землеройка? М-да-а-а, – главарь огорченно покачал головой. – Элитный рудокоп, значит, хотя не все так однозначно! Крестьянин смог уложить двух моих бойцов. Ладно, пусть виконт разбирается. Связать его и в тележку!