Остаток ночи она помнила урывками.

В какой-то момент русалки остановились, одна из них помогла Раде встать.

– Ты похожа на нас, – с холодной улыбкой произнесла дева. – Такая же мёртвая, значит, умеешь пользоваться голосом. Просто не знаешь об этом.

Рада едва кивнула. Она редко пела, а если и пробовала – то тихим голосом. Сегодня ночью её голос впервые разнёсся по лесу, добрался до неба, и в тот момент она действительно чувствовала себя сильнее.

Русалки потянули её дальше. Они шли по лесу, не упуская из взора реку, а по дороге снова пели и заводили хоровод, от которого у Рады кружилась голова. Но кровь бурлила. Девушка чувствовала, как душа её тянется к русалкам, влюбляется в их песни. Тьма внутри неё тоже будто пела, разогревала жилы и наполняла сердце силой. Ближе к опушке леса девушки затихли. Показался берег близ деревни, по которому шёл одинокий рыбак. На мелководье плавала привязанная к колышку лодка, в которую он укладывал снасти. Русалки тем временем выбирались из леса. Рада заметила, как в ночи ярко заблестели их глаза, в которых отражался юноша, и как участилось их дыхание. Нежная песня волной покатилась от леса к берегу, и рыбак остановился, прислушиваясь. Рада тоже запела.

Так девы и стали утопленницами. Силой или обманом у них крали любовь, а затем топили – или девушки топились сами. А потом отбирали жизни других людей. Рада не сводила глаз с рыбака, который заворожённо слушал песню. Русалки медленно выходили к нему, обступая кругом. Юноша с восторгом разглядывал их. Зачарованная песни заглушила его страх, заставила разум онеметь. Русалка, что была ближе всех к нему, улыбнулась. Рада заметила, что зубы у той девы заострились, как у змеи. Тут же обвела языком свои зубы, но кроме острых клыков ничего не почувствовала. Мужчина подался вперёд к русалке. Одной рукой он обнял её за талию, пытаясь притянуть к себе, а второй гладил по телу, которое казалось обнажённым из-за мокрой ткани. Русалка со снисходительной улыбкой отстранилась от юноши, и он поймал другую девушку. Сглотнул, с вожделением разглядывая её, но и та выскользнула из объятий. Рада тоже увернулась. Русалки обступили рыбака, кружа возле него и не останавливая песню.

Вдруг одна из них вновь обнажила зубы. Поманила юношу к себе, и тот, заворожённый подошёл. Утопленница вгрызлась в его шею. С той же жадностью, что он прежде смотрел на неё, теперь пила она его кровь. Русалка отстранилась, вытерев алые губы, и на её место подошла другая. Потом третья, четвёртая. Подозвали и Раду. Она замешкалась, испугавшись, и её буквально толкнули в сторону юноши. Девушка уставилась на его рану на шее и вдохнула запах крови. Тьма тут же отозвалась внутри, забурлила, давая понять, насколько желанна для неё кровь. И Рада осторожно прикоснулась губами к месту укуса. Слизнула первую каплю. Почувствовала, будто облизывает железный клинок – опасный, но необъяснимо притягательный. Девушка с жадностью глотнула ещё крови. Мир вокруг будто потемнел и перестал существовать. Она прикрыла глаза и пила кровь, не в силах остановиться, пока тело не отозвалось резкой дрожью. Дыхание участилось. Рада напряглась, а после сладкая усталость прошлась по телу, заставляя забыться. Девушка толкнула рыбака в объятия следующей русалки и упала назад на песок. Стук сердца заглушал всё вокруг. Грудь тяжело вздымалась, и Рада с закрытыми глазами пыталась восстановить дыхание. Потом посмотрела на небо. На горизонте виднелась слабая тёмно-розовая полоска рассвета.

Русалки насытились кровью. Юноша побледнел и еле стоял на ногах, но счастливо улыбался. Рада поняла, насколько велика сила песни, но, как шепнула одна из утопленниц, чары действуют лишь раз. На второй раз человек, услышав песню, не поддастся им. Но и такое оружие девушку устроило.

Жар, полученный благодаря крови, постепенно отпускал тело Рады. Она сидела на берегу, обняв колени руками, и наблюдала за русалками. Они поманили юношу в воду. Поддерживая его под локти, повели на глубину. Рыбак еле перебирал ногами, шатался, будто перепил браги. И всё же уверенно шёл вперёд, несмотря на то, что ледяное течение толкало его в сторону. Утопленницы танцевали вокруг него. Они смывали кровь со своих лиц и обливали водой юношу, а он смеялся в ответ. Вода доходила ему уже до шеи. Ещё пара шагов – и он скрылся под гладью реки. Русалки тоже нырнули, но Рада знала, что вода для них жизнь, а для рыбака погибель.

Долго девушка смотрела на опустевшую реку. Пока она руками вычёсывала волосы, выбирая из них мелкие камни и водоросли, русалки вернулись и присели рядом. Никто больше не пел и не собирал хоровод, утро отбирало потусторонние силы утопленниц. Рубаха у Рады постепенно подсыхала, а пение птиц да мерное течение воды наводило сон.

Очнулась Рада, когда уже рассвело. Она вскочила. Если кто-то из деревенских обнаружит её здесь да в таком виде, то ей несдобровать. Русалок рядом уже не было, но перед уходом они, видимо, перетащили Раду в прибрежные кусты, чтобы никто её не заметил. Девушка выдохнула, потихоньку огляделась. Крадучись добежала до воды, чтобы умыться – вдруг на лице осталась кровь мертвеца, – а потом помчалась в сторону леса.

Рада долго блуждала по тропам, которые из-за спешки и волнения казались незнакомыми. Утро не принесло тепла, и она всё так же растирала себя руками, чтобы согреться, и злилась на боль в босых ступнях. Волосы высохли, но спутались и пахли водорослями. Рубаха тоже пропиталась кислым речным запахом и посерела от грязи, к тому же Рада постоянно чесалась из-за песка, который не смогла вытряхнуть из ткани. Русалий венок она со злостью выкинула на дорогу. Ночные воспоминания разрывали девушку на части: сперва её чуть не утопили, потом обучили чарам; на её глазах убили человека, но сама Рада наслаждалась кровью, приближая несчастного к смерти. Девушка остановилась на тропе. Закрыла лицо руками и вздохнула. Страшный сон ночи ей не забыть, как и день смерти.

В конце концов Рада добралась до избушки Ягини. Ноги заплетались не хуже, чем у мёртвого рыбака. Девушка толкнула дверь в дом, упала на лавку и застонала. На тётку и Кощея она внимания намеренно не обратила, а те молчали, с интересом уставившись на неё. Дрожь всё ещё проходилась по телу, и Рада обняла себя руками. Косо глянула на стариков.

– Вы знали, что они попытаются меня утопить? – в лоб спросила девушка.

– Но не утопили же, – пожал плечами Кощей. Он всегда был излишне спокоен, чем нравился Раде, но сейчас это спокойствие раздражало. Девушка готова была разорвать старика на части за то, что отправил её на ночное приключение и не предупредил об опасности. – Они помогли?

– Помогли, – сквозь зубы ответила девушка.

– Оно и видно. Ты хоть и злишься, но тьма твоя ласкова.

Рада промолчала, иначе бы выдала что-нибудь острое. Она медленно встала с лавки и на трясущихся ногах добралась до закутка, где лежало зеркало. Оглядела себя, хотя в отражении могла увидеть лишь мертвячку. В зеркале девушка почти не изменилось: чёрная обтянутая кожа, потрескавшиеся губы, чёрные глаза. И всё же губы слегка заходились в улыбке. Ни разу Рада не видела, чтобы отражение улыбалось – точнее, она сама никогда не улыбалась в зеркало. И сейчас девушка смогла рассмотреть зубы, острые, похожие на клыки русалок. Её мёртвая часть, её внутренняя тьма жаждала крови и насытилась сегодня ночью.

Надолго ли?