– Ищу смысл этой жизни, – Юрий улыбнулся, и закончил уже серьезно, – вообще-то подал документы в инженерно-строительный институт.

– Надо же! Любочка тоже туда собралась! – удивилась Светлана.

– А ты куда будешь поступать?

– Пока не решила, надо осмотреться, – об этом она действительно пока не задумывалась.

Из всей компании в институт поступили только Юра и Любочка.

Юра полностью оправдал ее ожидания – как и раньше, был обходителен, смотрел в глаза внимательно и пытливо. В нем удивительным образом сходилось все то, что хотела увидеть в будущем муже Светлана. Обнаружились и новые качества: он хорошо ладил с людьми, оказался сообразительным и хватким. Но главное – продолжал ухаживать и, наконец, сделал предложение.

– Понимаешь, в те годы меня постоянно преследовало чувство законченной неудачницы, – объяснила Светлана, – с появлением Юрия все ушло в прошлое. Однажды я уже сделала непростительную глупость, уехав на Сахалин, хватит!

Все складывалось как нельзя лучше – теперь она сделала хороший выбор. Был доволен и Юрий, получив вместе с молодой женой тестя с надежными связями.

Свадьбу справляли в ресторане «Интурист», куда обычному человеку попасть было сложно, но тесть расстарался.

Роскошь залов, звон хрустальных бокалов и тусклый блеск столового серебра впечатляли. Закусок, шампанского и напитков покрепче было вдоволь. Важные гости преподносили солидные подарки, а друзья-студенты вскладчину вручили чайный сервиз с пожеланиями счастья и криками «горько».

После свадьбы отец Светланы, решив, что дети должны жить самостоятельно, помог дочери купить на сахалинские накопления однокомнатную кооперативную квартирку. На этом сбережения Светланы закончились и ей, пока Юрий учился, пришлось опять трудиться.

– Светочка, подожди немного, – просил молодой муж, – вот стану на ноги, ты у меня совсем не будешь работать! – и эта замечательная мысль прочно засела в ее голове.

– Потом родилась Евочка, года через три Яна. Юрий окончил институт, а мне так и не пришлось учиться, – продолжила она свой рассказ.

– Почему?

– Да что ты! Сначала растила девочек, а потом уж поздно было.

«Ой, ли, так ли»? – не поверила я…

Валерия

Станция Николина. Молдавские таможенники, едва заглянув в наши паспорта, вышли из вагона. Остановка была долгой и радушные селяне, заполнившие узкий перрон, наперебой предлагали пассажирам румяные яблоки, спелые помидоры и виноград – ведрами.

Вагон пропах щедрыми дарами лета, мы с удовольствием щипали крупные виноградины, рассматривали чистенький вокзал и киоски со всякой всячиной. Наконец прицепили сменный тепловоз, и под громкий гудок перрон опять поплыл назад вместе с дородными молдаванками и их фруктами-ягодами.

– Давай уберем виноград, от него уже оскомина, – накрыла я тарелку салфеткой.

Потом долго смотрела в вагонное окно, вспоминала себя, балованную маменькину дочку, институт и первое замужество, работу в школе – не как у Светланы – в холодном рыбном цеху, а в теплом классе, который почему-то тоже невзлюбила. И опять поневоле сравнивала наши судьбы…

В небольшом южном городке, во дворе двухэтажного собственного дома весной буйствовала сирень, а деревца вишни и алычи занимали даже широкие газоны. Никогда не задумываясь о том, люблю ли свой город, я просто жила в нем, не имея представления ни о чем плохом, происходящем в этом мире. Отец в военные годы был морским летчиком-истребителем, все величие его подвига смогла оценить много позже, когда повзрослела. Но сейчас не об этом.

Мама работала главным инженером большой трикотажной фабрики «Восход». Интеллигентная и добрая, баловала, как могла – у меня всегда было все самое лучшее. Серый джерсовый костюмчик или нежно-голубое ажурное вязаное платье, только появившееся на городской базе, а нему туфли-лодочки на шпильке. К тому же она хорошо шила, постоянно радуя обновками – истрепанная «Бурда», единственный журнал мод тех лет, всегда лежал под рукой. Бабушка говорила: «У женщины должна быть хорошая обувь и ридикюль», – и все это у меня было. Но несмотря ни на что, я росла скромной и послушной девочкой.

После школы у нас со Светланой по-разному решился один из главных вопросов. Я поступила в институт, на физико-математический факультет, причем с помощью мамы, которая нанимала репетиторов, и, чего уж там греха таить, каким-то образом находила пути содействия на вступительных экзаменах.

Не берусь судить родителей Светланы, которые пустили этот важный вопрос на самотек, поверив самоуверенным заверениям дочери – отличницы. Поэтому ее фамилии не оказалось в «секретных записках» экзаменатора, и он спокойно влепил «неуд».

В тот день, когда мы обе с замиранием сердца стояли перед списками студентов, я себя в нем увидела, а Светлана – нет.

Ярко светило летнее солнце, весело суетились на ветке воробьи, спешили по делам прохожие, куда-то мчались авто – тогда все это было для меня. Для нее мир замер и окрасился в темный цвет.

***

…День клонился к вечеру, когда в открытую дверь купе заглянула Полина – черноглазая девчушка лет семнадцати, подсевшая в вагон в Кировограде.

– Еду учится в Луганск, в университет, – поделилась она своей радостью.

– Молодец какая! – похвалила я, а Светлана спросила:

– Трудно было поступать?

– Конечно! Конкурс на филологический факультет – семь человек на место, столько надо прочитать!

– А почему в Луганск? – удивилась Светлана, – поближе нет?

Полина немного смутилась:

– Там у меня тетя – преподает английскую литературу в «универе» – она и готовила к экзаменам.

– Тетя в «универе» – это то, что надо, – улыбнулась я, – сама так поступала.

Видимо желая произвести впечатление, Полина достала из сумки толстую книжку в потрепанном переплете. Было ясно – листали ее несколько лет подряд. На обложке просматривались тусклые золоченые буквы: «Джейн Эйр».

Читала этот роман и я – до сих пор помню бесконечные унижения, обиды и страдания главной героини. Словом, печальную историю о не очень веселых приключениях и несчастной любви.

– Полина, ты читаешь это?

– Читаю, – вздохнула девочка, поправляя темные косы, – бабушка велела для общего развития!

– Какая мрачная книжка! Что из нее можно почерпнуть для себя?

– Да, – обрадовалась та, с явным облегчением засовывая том в дорожную сумку, – достали эти беды и несчастья! «Что сказал покойник» Хмелевской намного интереснее!– и я согласилась.

Мы еще немного поболтали с Полиной, и девочка ушла к себе.

Когда-то в юности, начитавшись подобных книг, стала стремиться к совершенствованию своего характера и я. Подражала героиням романов, у которых покорность была одним из главных качеств, мечтала о верной любви и заботливом муже. В семнадцать лет огорчалась, думая, что засиделась «в девках», но через год влюбилась в парня из моей институтской группы, казалось обаятельного и заботливого. Влюбилась, даже не собираясь покопаться в его характере, а зря. Да посмотри ты повнимательней, посоветуйся с мамой – глядишь, все сложится иначе! Но по своей юношеской самоуверенности считала это глубоко личным делом, и в результате получила в мужья совсем не такого человека, о каком мечтала.

Его придирчивость и зловредность до поры до времени были спрятаны под приветливым обаянием. Он не оставлял меня ни на час, был настойчив и я уступила.

…Однажды в вечернем троллейбусе, полном пассажиров, вдруг подумалось: «А ведь каждый из них ночью занимается «этим»! Когда же такое таинство произойдет со мной?» И «таинство» произошло, но совсем не так, как хотелось. Хотелось – в красивой комнате, на душистом постельном белье – чтобы обязательно белое и все в кружевах – запах роз станет кружить голову и в свете ночника его лицо будет волшебным и родным.