Я полез в базу, чтобы разузнать о новенькой больше того, что она соизволила сообщить. Сведений много, но везде одно и то же. Поощрения за раскрытие сложных дел и наказания за агрессивное поведение. Это не девчонка, а Двуликая Богиня какая-то. Словно у нее разделение личностей – такое бывает, например, у безумцев. Когда один – тихий семьянин, а второй – маньяк, кромсающий своих жертв ножом для рыбы. Но ведь она прекрасно помнит и осознает свою вторую личность. Даже как будто бы выставляет ее вперед.
Полез глубже в ее прошлое – и натолкнулся на стену. Засекречено. Это еще что за новости? Чтобы моего доступа не хватало на пробивку личного дела сотрудника? Пытался подступиться и так, и эдак – безрезультатно. Словно она появилась из параллельной вселенной пять лет назад.
Девчонка – секрет какой-то. Память снова подкинула воспоминания о прошедшей ночи. Ни имени она мне не назвала, ни словом о профессии не намекнула. Даже о предпочтениях и вкусах не проговорилась.
«Как ты любишь?»
«Я люблю сейчас.»
Одно о ней можно было сказать определенно – я оказался в ее вкусе. И то, что она осталась на второй и последующий раунды, говорит о том, что мои постельные навыки тоже пришлись ей по нраву.
«Я ни с кем не сплю больше одного раза». Какое чудесное качество, во всяком случае, в нашей ситуации. Я не хотел бы очутиться в середине урагана под названием «женская влюбленность в начальника». Романы на рабочем месте всегда пресекались мной сразу, едва замечал. Видел не однажды, чем это чаще всего заканчивалось: кому-то из замешанных в ситуации, приходилось уходить с работы или переводиться.
Так что мой принцип не спать ни с кем на работе отлично дополнял ее запрет на дубль. К тому же, если Оливия и впрямь такой хороший ловец безумия, глупо терять ее из-за желания перепихнуться. Она легко подцепила меня, так что не затруднится с поиском нового кавалера.
Странно, что эта мысль не вызвала облегчения, а лишь подняла мрачную муть с глубины души.
Глава 3
Лучший из висяков
(Лив)
На стол плюхнулись планши нераскрытых дел моего нового места работы. Отдел особых преступлений, в простонародье, МБП, маньяки, безумцы, психи. Преступники, на кого особо пристально смотрит бездна. Это было так иронично, но вся суть насмешки была понятна лишь мне.
Дела принесла Маргарита, и ее взгляд на сей раз не мог скрыть интереса. Что ее так взволновало: мой слишком долгий разговор с начальством, или же испортившееся после него настроение шефа Монтгомери? Не смотри на меня так, дорогуша. Я не буду тебе дочкой, подружкой или сестренкой. Мы не будем вести задушевные беседы или разряжать браслеты, перекрашивая ногти на руках. Никаких совместных завтраков и девичьих тайн.
Я опустила глаза к планшам и углубилась в их изучение, игнорируя женщину. Та хмыкнула и отчалила.
Всего было три висяка. Я заинтересованно промычала: а дела с раскрываемостью здесь явно хороши. Значит, не врут, что следаки в Ядре крутые. И это не может не радовать, приятно работать с профессионалами.
Я любовно погладила ладонью скругленный бок верхнего планша, и он ожил, засветился. Пусть начальство и считало, что этим меня поставит в сложное положение, на деле все было несколько иначе. Старые дела были моим любимым занятием. Чистое свежее безумие слишком сильно возбуждало бездну внутри меня, и держаться становилось сложнее. Не хотелось бы кого-нибудь покалечить, пока не освоюсь и не решу, кто этого достоин больше всего.
Застарелые дела – совсем иной расклад. Они уже успели повыветриться, и не так разили сумасшествием. Мне было гораздо проще идти по следу.
Итак, что тут у нас?
Три человека убиты на маголетной площадке.
Похищение и последующее убийство девушки-курьера.
Маньяк, пишущий письма пяти учительницам элитной школы и обещающий облить их кислотой.
Два последних самые простые, как сообщила интуиция, а она меня редко обманывает. Здесь есть куча подозреваемых, много материалов, вещей в краткосрочном архиве и видео с допросов. Возможно, я вычислю преступника по ним, не выходя из здания. Останется лишь доказать.
А вот про маголетную площадку – это интересно. Оставлю ее на десерт. Чувствую, это будет особенное удовольствие.
С какого из двух оставшихся начать? На окраине сознания висела и покачивалась идея, что нужно впечатлить начальство. Эта мысль раздражала, ведь я никогда и никого не стараюсь убедить в своей значимости. Скорее наоборот. Я расшатываю мнение людей о себе, не стесняюсь делать удобные мне гадости, высказываюсь резко, не вписываюсь в среднестатистические рамки. И просто кайфую, когда окружающим приходится смиряться с моим существованием, ведь мои способности выходят за рамки обычных. Я им нужна, поэтому меня и терпят.
А, вот она, спасительная мысль. Мне нужно впечатлить начальство, чтобы моя особенность была замечена и оценена. Чтобы я дальше смогла жить, как привыкла.
Значит, беру самое простое дело. Чтобы как можно скорее отчет о его закрытии прилетел на планш начальника.
Значит, учительницы и кислота.
Едва бездна находит дорогу в голову человека, она начинает тихонько просачиваться внутрь, отравляя сознание. Механика этого действия до конца неизвестна, бывали случаи, когда зараженный безумием был выявлен на ранней стадии, и все проявления успешно купировались медиками. Но даже так в половине случаев случался рецидив.
А уж если болезнь брала человека под контроль, то пути обратно не было. Либо изоляция и исследования в спецзаведениях. Либо уничтожение.
Разное безумие ощущалось по-разному. Взять, например, вот эти старомодные записки с угрозами на тонком, почти прозрачном пластике, что я затребовала в архиве вещдоков. Еще прежде чем я прочитала текст, написанный кривым острым почерком, который маньяк специально не стал выравнивать, я почуяла запах. Кислый, с душком плесени. Пальцы кольнуло, и подушечки слегка онемели. А бездна внутри шевельнулась лениво, словно кот на весеннем солнце, вовсе не планирующий просыпаться до обеда.
Скорее всего, отправитель не сильно опасен, скорее беспокоен. Он со смаком описывает, как кислота из его сосуда станет разъедать лицо женщины, но я не чувствую уверенности реализовать угрозу. Ему нравится пугать. Скорее всего, он наблюдает за жертвами, впитывая их страх, наслаждаясь смятением, дерганными движениями, неуверенностью в толпе. Значит, он рядом с ними. Возможно, даже знаком.
Последнее письмо было написано два месяца назад, а до этого было пять сообщений с перерывом максимум неделя. То, что я чуяла, говорило о стабильности его сумасшествия. Но почему он остановился? Переехал, серьезно заболел, умер. Или второй, более неприятный вариант: его безумие сдвинулось с мертвой точки и прогрессирует. Значит, скоро будут жертвы.
Больше ни одна из вещей в хранилище не вызвала отклика. Я пометила в планше, кому они принадлежат. Безумие не бывает блуждающим, не может то проявляться, то нет. А значит, этих людей легко можно вычеркнуть из списка подозреваемых.
Осталось не так уж много имен. Во всяком случае, из тех, что отрабатывали местные следователи. Их допросы уже подгружались на мое рабочее место, и если повезет, то я скоро закрою первое из дел. Пока по экрану медленно ползла зеленая змея загрузки, я делала сама с собой ставки. Кто это будет? Кто-то из родителей воспитанников? Обсуживающий персонал? Работники из здания напротив? Тот, кому отказали в работе учителем? Или может, это из эшелона повыше, типа аттестационного или проверяющего звена?
А может, и вовсе тот, кого упустили в списке версий. Кого бы добавила я: человек, который видит по утрам, как учителя заходят в здание. Они веселые, улыбающиеся, отвратительно счастливые. Объект это бесит. Он или она хочет так же, но по какой-то причине не может. Например, это может быть сотрудник ларька, у кого они покупают завтрак на бегу. Или мобильная кофейня. Приезжает ли к школе какой-нибудь передвижной пункт питания?
