Я знаю нашу тайгу, я изъездила и исходила её вдоль и поперёк, но сколько бы раз моя нога не ступала на её владения, она всегда разная. Иногда даже угрожающе страшная и тогда, лучше с ней не спорить, а развернуться назад и поторопиться выйти из нее. А иногда как старая бабушка, заботливая и добрая; и пенёк укажет, на который можно присесть и поманит особенно большой грибницей. А порой начнёт заигрывать и заманивать вглубь, то ягодкой особо вкусной, то красивый грибочек подсунет. А бывает нагонит ветер в чащу деревьев и гонит им тебя из тайги, как будто хочет побыть сама с собой наедине. Вот такая она, наша Алтайская тайга.

Саша очень комфортный попутчик. Идёт не спеша, видно, что вслушивается в окружающие его звуки, смотрит внимательно под ноги выбирая место куда наступить, чтобы хруст веток под ботинками, не нарушил эту идиллию леса, земли, воздуха и солнца. И даже птицы ему благодарны за то, что не привлекает любопытных сорок, на их райскую территорию. Я всегда чувствую его взгляд на себе, но, когда я поворачиваю голову в его сторону или поднимаю на него глаза, он отворачивается или меняет направление взгляда. И в такие внимательные наблюдения друг за другом, мы играем пока не доходим до большой поляны усыпанной разными цветами. Цветы ещё не опустили свои головы, а трава ещё не выгорела от летнего солнца. Лес тоже ещё не начал менять краски весны, ещё стоит такой же зелёный и первозданный, как после суровой зимы. Мы делаем короткий причал, а я снимаю армейские ботинки, с абсолютно ровной подошвой, чтобы не оставлять ненужных следов. Голыми ногами я встаю на траву, но Саша подхватывает меня под мышки и поднимает вверх.

– Ты чего? – тихо спрашиваю я. А он показывает мне на змею, которая проползла бы у меня между ступней.

– Это Уж, я его видела. Он не тронет.

А Саша смотрит на меня снизу-вверх и медленно опускает меня, не отрывая моего тела от своего. И когда наши лица находятся на одном уровне, он целует меня быстро и нежно, боясь напугать и аккуратно ставит мои босые ноги на свои ботинки. Теперь я смотрю на него снизу-вверх.

Мы так и стоим, и смотрим, не отрывая взгляда друг от друга, пока на другом конце поляны, не возникает суета, потом раздаётся шорох и детский плач.

– Это медвежата. – улыбаюсь я, убирая ноги с его ботинок. Я присаживаюсь на траву и снова натягиваю носки, а затем одеваю ботинки.

Трава высокая, поэтому я их не вижу, но вижу, как начинает приминаться трава по направлению в нашу сторону. Саша тоже это замечает и напрягается. Я беру его за руку и начинаю гортанно клокотать. Шорох стихает, и всё замирает в поисках постороннего, нового звука. Тут раздаётся рык и движение возобновляется уже в сторону от нас.

Я поднимаюсь, а Саша притягивает меня к себе:

– Танька, ты очень красивая.

– Это тайга на тебя так действует, она сегодня тоже романтичная.

– Какая? – спрашивает Саша.

– Романтичная. То в лицо бросит порыв тёплого ветра, то аккуратно опустит лист береза незаметно на волосы, – и я убираю лист с его волос, – То ужонка разбудит, чтобы проверить доброту помыслов. – Но нам нужно идти, нам до темноты нужно добраться до лабаза на дереве. – говорю я так же тихо.

И мы идём, взявшись за руки. Осознание счастья медленно отпускает и на его смену приходит насторожённость.

– Ты стала нервничать, почему? Что тебя напрягает?

– Предчувствие.

– Сегодня?

– Мне кажется вообще. Хотя сложно пока сориентироваться. Судя по солнцу, мы идёт уже часов пять. И судя по всему Верный уже дома должен быть. Если они возьмут в деревне коней, их задачу это ускорит. Но если бабушка даст им Орлика, он их и коней приведёт в другую сторону. Но это в идеале. Но ведь все может пойти совсем по другому сценарию.

– Но ведь в деревне есть ещё и машины.

– Это бы нам помогло. Потому что не везде где идём мы, может проехать машина, но и хорошему поисковику нужно идти рядом с машиной, а в этом случае они сильно могут отстать.

– Значит будем рассчитывать на идеальный для них вариант. – говорит Саша, чуть громче положенного.

– Тише. Природа не любит посторонних эмоций. А тем более тайга. А мы тут по её правилам.

– Ты действительно веришь во все эти бредни?

– Если ты хочешь, чтобы у нас все получилось, оставь своё мнение при себе и у себя в Москве, можешь даже травить байки по этому поводу. Но на Алтае, будь добр, следовать нашим традициям и правилам. Тогда и Алтай тебя примет ещё не один раз, и даже защитит от зла, которое тебя преследует. – говорю я, выдергивая свою руку.

– Ты злишься?

– Нет. Мне многое не нравится. Но злость разрушает, поэтому, я от неё дистанцируюсь.

– А от меня?

– А к тебе меня почему-то притягивает. Хотя мы с тобой, абсолютно разные.

– Разное притягивается.

– Это в физике притягивается, а в жизни бывает по-разному.

– Мне очень сложно с тобой.

– Это временное, все закончится и все пройдёт. Но ты много болтаешь, а это отвлекает и не даёт сосредоточиться.

Когда мы подходим к месту, я прошу Сашу найти наше укрытие и так как я уже озвучивала ранее, что оно на дереве, он вглядывается в кроны деревьев. А я только стою и улыбаюсь.

Это укрытие нашёл отец, когда убегал от семьи кабанов. В лесу это самый страшный зверь летом. Он не бывает сытым как медведь в это время года, когда много ягод, грибов, ореха и сочных свежих корешков. Так же в лесу много мёда. А вот к кабану это не относится, он всегда опасен, потому, что в человеке видит прежде всего угрозу для себя и своей семьи.

Я показываю Саше каким образом забраться наверх, и мы комфортно располагаемся в кроне деревьев, которое так удачно организовала сама природа.

Я достаю наши припасы и раскладываю все на головном платке, который сейчас служит для нас скатертью.

Ужинаем мы молча, и я разливаю ароматный травяной чай из термоса.

Мы укладываемся на ночь, и Саша обустраивает комфорт для меня.

– Спасибо, – говорю я, – Но это лишнее. В этом месте спиться как сытому младенцу.

Саша не отвечает, но кладёт мою голову себе на руку и прижимается крепче, обнимая сзади.

Я улыбаюсь, мне приятна его забота, от него исходит уже родное тепло, а руки защищают от внешних проблем. Я моментально засыпаю, а просыпаюсь от его близкого дыхания. Видно во сне, я повернулась к нему лицом, и он тоже смотрит на меня.

– Ты почему не спишь? – еле слышно спрашивает он.

– Не знаю, просто проснулась.

– А я не могу спать рядом с тобой, ощущать тебя и не иметь возможности прикасаться и целовать. Не в моих это силах. Ты потрясающе пахнёт, травой и хвоей и это опьяняет. Ты очень красивая и тобой хочется любоваться, особенно во сне, когда ты искренне и чисто улыбаешься.

Я смотрю на него и мне хочется, все, ровно того же. Целовать и прикасаться, ощущать и вдыхать.

– Можно я тебя поцелую? Я ничего не сделаю, что не должен делать. Но не могу запретить себе целовать тебя.

А я сама уже тянусь к нему, за этой сладкой порцией его дыхания и губ.

– Ты потрясающая. Какая же ты потрясающая – шепчет он, целуя моё лицо, шею и снова впивается уже более страстно в мои губы.

Я вся горю от желания и удовольствия его поцелуями. Низ живота тянет, и я пытаюсь вытянуться, чтобы хоть как-то унять физическую потребность обладать этим молодым и красивым мужчиной. Мне хочется ощущать его руки на себе, хочется, что бы он целовал каждый сантиметр моего уже такого отзывчивого тела. И я чувствую, как он сдерживается в своих желаниях. Но я знаю, что это правильно. Что я ещё морально не готова отдаться такой взрослой, но уже такой соблазнительной жизни.

– Как же тяжело от тебя отрываться, – говорит Сашка разворачивая меня к себе спиной. Целует в шею и снова обнимает с большой заботой.

Я улыбаюсь счастливой улыбкой и снова засыпаю.

Просыпаюсь я от приближающихся мужских голосов. Поворачиваю голову на Сашу и вижу, что он не спит. Я не могу сейчас поворачиваться или делать минимальные движения, этого не заметят, но услышат звук сухих веток. А это непозволительно. Я прислушиваюсь и понимаю, что это охотники. Преследователи вели бы себя по-другому. Но местные охотники так далеко не заходят. Им достаточно отойти от реки, в глубь леса максимум на километр и вот он, весь зверь на любой вкус и цвет. Река ещё и хороший ориентир, для того что бы не заблудиться. А тайга, она очень коварная. Ты сегодня добыл себе пищу, а завтра тебя накрыл азарт. Ты забыл о нем, а тайга помнит. И вот тут уже Велес идёт по твоим следам. Он может не завтра тебя настигнуть, но своего не упустит, чтобы отомстить, за твою жадность.