В один из дней я обнаружил, что он сидит посреди базы и распускает прозрачные крылья. Хренасе, ты еще и летающий⁈

Еще больше я удивился, когда понял, что крыльев у него пять и они все разные по длине, ширине и расположению.

И вот мой питомец, взмахивая ими не в такт, отрывается от земли, зависает, словно пробуя свои силы, а затем начинает набирать высоту.

Я в этот момент даже прослезился: все-таки, не зря я с ним возился. Жук, все еще такой же кривой и со следами механического повреждения, некогда оставившего от него только обломок, все же восстановился и теперь может продолжать свой путь, куда он там его держал.

Прощай, дружище, и спасибо, что составил мне компанию на эти два года. Я безумно завидую твоей способности восставать из пепла и обломков, но рад, что ты смог.

Пускай там, куда ты летишь, у тебя все будет хорошо.

Однажды мой буровой дрон, забравшийся на семьдесят километров от базы, совершил совершенно неожиданную находку. Когда дрон, носивший ему сменную батарею, вернулся и сгрузил данные, искин сразу же их обработал. Пробы грунта оказались пустыми, но сюрприз оказался не в пробах, а в снимках видеокамеры дрона.

На одном из снимков запечатлена каменная гряда, уходящая ввысь, и в одном месте у самого низа зияет чернота пещеры.

И эта чернота имеет совершенно четкую прямоугольность с соотношением два в высоту к одному в ширину. Разглядеть что-то еще не удалось, потому что камера сфокусирована на поверхности перед дроном, по которому искин дрона, довольно слабый, пытался проложить оптимальный маршрут, пещера не в фокусе.

Но прямоугольность совершенно очевидна, а бог, как говорится в одной поговорке, не использует прямые линии, прямые углы и прочие правильные геометрические формы.

— Искин, геолокация?

— Анализирую. Результат россолокации указывает на место в семидесяти двух километрах по прямой. Сухопутный путь длиннее на четыре километра, поскольку придется огибать гряду.

То чувство, когда чертов искин не может удержаться, чтобы не подколоть кожаного мешка.

— Отправь дрона-разведчика. По прибытии доложи.

— Выполняю. Может возникнуть проблема со связью, так как дрон будет отделен скалой. Отправить второй дрон для ретрансляции?

— Отправляй.

Итак, в семи с лишком десятках километров кто-то построил в скале… бункер? И я про это не знаю. Вот так новость…

— Какая вероятная дальность визуального обнаружения нашей базы с земли?

— В общем случае околонулевая. Но есть демаскирующий фактор — это дым от производственных установок. Учитывая, что общее количество дыма невелико, вероятная дальность обнаружения невооруженным глазом не превышает двадцати километров.

— Начиная с данного момента, проводить все работы, связанные с выбросом дыма, исключительно в ночное время.

— Принято.

Черт, как-то запоздал я с этой мыслью. И надо установить вокруг базы больше камер, а еще парочку — на скале, возле которой я расположился.

Пятьдесят минут спустя искин сообщил, что разведчик на месте.

Я переключился на дрона и приступил к разведке.

Быстрый осмотр показал, что это действительно рукотворный бункер внутри скалы. Сам проход в скале как таковой — неправильной формы, то бишь, пещера была естественной, но затем кто-то установил внутри железобетонную дверь на рельсах и колесиках, и эта дверь — три с половиной метра в высоту и метров пять в ширину — отодвинутапримерно на два метра.

Ну, это частично объясняет ситуацию: это была большая естественная пещера, потому бункер был построен без взрывов и прочих шумных горняцких работ. Судя по тому, что дверь просто капец как грубо выглядит — строили кое-как. Ну или не кое-как, а просто с минимальным инструментарием. Глина, гипс и известняк тут везде имеются, то есть, цемент был произведен буквально на месте.

Рядом с пещерой — следы человеческой деятельности, сложенные кучи камней, обломки ящиков, всякая фигня. Затем в объектив попало нечто, что ранее было ранцем или рюкзаком, и лежит это в грязи в четырех метрах от входа.

Картина складывается нехорошая. Я все еще не знаю точно, есть ли внутри люди, и сам по себе приоткрытый вход еще ни о чем не свидетельствует, но вот этот ранец, брошенный у входа, лежит тут под почти ежедневными дождями не день, не два, не три и не недельку. Он месяцы тут лежит как минимум, и его никто не убрал. Ну то есть, мусор мог бы лежать сбоку — но не напротив входа. Бункер покинут — и покинут в спешке, потому что дверь не закрыли и обронили рюкзак. И все, больше сюда не вернулись.

Вот теперь мне как-то крепко не по себе стало.

[1] В. С. Высоцкий, песня летчика-испытателя («Я еще не в угаре…»)

Я подвел дрона к самому проему и попытался заглянуть внутрь — но там чернота. Инфракрасная камера не показала ни грамма тепла внутри, но в ночном режиме стали видны очертания чего-то, похожего на грузовик очень примитивной, простой конструкции. То есть, владельцы бункера сумели построить колесный транспорт, обогнав в этом плане меня — ведь я свой только-только начинаю строить, у меня только мой разведмобиль, с Земли привезенный, ну и прицеп к нему, уже тут собранный, а у них функциональный транспорт уже месяцы как есть. Но при побеге им не воспользовались, вот что интересно.

Короче говоря, картина вырисовывается, мягко говоря, жуткая.

— Завести дрон внутрь не получится? — спросил я.

— Пропадет связь, так что он сразу же вернется на автопилоте в предыдущее место, где связь еще была.

Итак, придется провести разведку. Мне нужно выяснить, чей бункер — раз. Как далеко они продвинулись технологически — два. И что тут произошло — три. Поскольку дрон внутри останется без связи — придется провести разведку лично, перебравшись в боевого меха.

Что-то мне страшновато…

К вылазке я подготовился основательно: два дня ушло на создание небольшой тележки, которую потащит за собой «Луиджи» — меньший из двух боевых мехов. В тележке — два запасных аккумулятора, моток силового кабеля и место для дрона-разведчика, дрона-ретранслятора и — вершина моего технического гения — блок управления. Собственно, я этот блок управления не изобретал — просто ввел его в свою «цепь управления».

Общая схема похода довольно простая: «Луиджи» в режиме телеуправления идет к покинутой базе и тащит за собой все остальное добро на тележке, будучи подключенным кабелем к одной из батарей. Если связь ухудшается — автоматически взлетает дрон-ретранслятор и сопровождает меха. По приходу на место я подключаю «Луиджи» кабелем к блоку управления на тележке, блок управления соединяется со мной через дрона-ретранслятора, таким образом, я смогу зайти внутрь, в противном случае спуск под толщу скалы дистанционно был бы невозможен, сигналу не пробиться.

Этот самый ретранслятор мне пришлось собирать еще два дня, параллельно я собрал и установил телескопическую радиовышку. Конечно, достаточно сильный сигнал этой вышки может быть пойман, а сама вышка — обнаружена визуально, но этот риск меньше, чем риск потери одной из всего трех боевых единиц, которыми я располагаю. А главное — эта схема позволяет мне остаться на базе, а не лезть черту в зубы лично.

Ну а если меня обнаружат — ну, это не очень критично, потому что противник просто узнает местоположение неизвестной колонии. Если он уже знает положение всех колоний, кроме моей — тогда он поймет, что нашел русских. Но больше он ничего не поймет, потому что подойти на расстояние визуального наблюдения не выйдет: моя система наблюдения засечет его еще на подходе через лес, а затем поднимутся в атаку дроны-камикадзе.

И тут я вспомнил, что все-таки есть одно место, откуда можно хорошо рассмотреть мою базу: сверху. И если авиации пока ни у кого нет, то дроны могут быть и почти наверняка есть. Правда, в пределах полета дрона нет колоний, но наблюдателю, который хочет разведать мою базу, не обязательно переть через лес. Он может запустить дрона с расстояния и пролететь над лесом.