Самир. Целует. Меня!

Почему это шокирует больше, чем тот факт, что он вытрахал мне мозги, я понятия не имею.

Он просовывает язык между моими губами, которые я с радостью раздвигаю для него, и я кладу руку ему на затылок, запуская пальцы в его густые волосы. Все, что я могу видеть, чувствовать и пробовать на вкус — это он.

Самир. Самир. Самир.

Прямо сейчас ему принадлежит каждая частичка моего тела, и я не могу насытиться этим. Им.

Я практически терзаю его, углубляя поцелуй и ощущая легкий привкус корицы и мяты на его языке, позволяя ему вдыхать мой воздух, чтобы я не могла закричать и оповестить папу о том, чем мы занимаемся.

Он прерывает поцелуй, когда его член пульсирует, а затем дергается.

— Бекка, Бекка, блядь! Я сейчас кончу.

Я стону и сжимаю твердый член Самира, но что-то… о чем я должна была помнить… прорывается сквозь туман вожделения. У меня кровь стынет в жилах, а сердце уходит в пятки, когда до меня, наконец, доходит…

Я наклоняюсь вперед, сажусь на колени и поднимаюсь с его члена.

— Вытаскивай. Вытаскивай!

Самир сжимает мои бедра, чтобы удержать меня на месте, и неглубоко вводит туда и обратно толстую головку своего члена.

— Почему?

— Я перестала принимать противозачаточные после того, как рассталась с Мэттом, — говорю я с нарастающей паникой.

Его пальцы сжимаются.

— О, черт, Бекка, да, — рычит он и с силой насаживает меня обратно на свой член, затем обхватывает мускулистой рукой мой живот и сжимает мое горло, прижимая мою голову к своему плечу так, что я не могу пошевелиться.

У меня отвисает челюсть, а глаза закатываются, когда Самир упирается ногами в пол и безжалостно входит в меня. Я была на пороге третьего оргазма, когда мой сводный брат схватил меня за челюсть и заставил запрокинуть голову, затем засунул свой язык мне в рот и кончил в меня с диким рычанием.

Он просовывает руку мне между бедер, чтобы агрессивно помассировать мой чересчур чувствительный клитор, и приказывает: — Кончай вместе со мной, Бекка. Будь хорошей девочкой, прими мою сперму глубоко в себя и произнеси мое имя. Сейчас же!

Я выкрикиваю имя Самира ему в рот, пролетая над пиком своего обжигающего оргазма. Я дергаюсь и шлепаю его по руке, чтобы избежать его безжалостных пальцев на моем клиторе, растягивая свой оргазм так долго, что мне кажется, я вот-вот потеряю сознание от его интенсивности. Только когда я начинаю плакать от силы своего оргазма, Самир перестает играть с моим клитором и убирает руку.

Я всхлипываю и дрожу в объятиях Самира, когда кончаю, мои пальцы на руках и ногах дергаются и немеют.

Я не контролирую свое тело. Это делает Самир.

— Хорошая девочка. Такая хорошая девочка для меня, — напевает он благоговейным шепотом, сладко целуя меня и нежно лаская мой живот.

Этот головокружительный скачок в сто восемьдесят раз больше по сравнению с тем господством, которое он проявлял над моим телом всего несколько минут назад.

Я закрываю глаза, когда Самир обводит кругами мой пупок, а затем кладет свою большую теплую ладонь на низ моего живота. Я едва различаю его еле слышный голос, когда он говорит: — Моя хорошая девочка. Теперь ты моя, Бекка, — прежде чем я теряю сознание.

Глава 4

Самир

Я схожу с ума и ворочаюсь в своей постели, заново переживая тот момент, когда я вошел в Бекку, в то время как папа продолжает храпеть на своей кровати в нашем гостиничном номере, не обращая внимания на мои навязчивые мысли о его дочери. Когда мама и папа сказали нам, что забронировали два номера для ночлега на полпути в Тусон, я по глупости предположил, что родители останутся в одной комнате с близняшками, а я смогу переночевать в комнате с Беккой. Но она расположилась по соседству, а я торчу здесь, мечтая о тех вещах, которые мог бы сотворить с ее телом, если бы мы провели ночь вместе. О том, сколько раз я мог бы кончить в ее голую, насквозь промокшую киску. Просто фантастика.

Я просовываю руку под одеяло и стягиваю спортивные штаны, медленно поглаживаю свой ноющий член, закрываю глаза и улыбаюсь, наслаждаясь воспоминаниями о том, как Бекка вырубилась вместе с моим членом и спермой внутри нее, после того, как я доставил ей три оргазма.

Я и не знал, что способен на это. Поскольку я был девственником и берег себя для девушки, в которую был влюблен с момента нашей встречи, то был уверен, что кончу в тот момент, когда мой член коснется ее обнаженной кожи. Мне потребовалось почти все мое мужество, чтобы не кончить в штаны, как только я усадил ее к себе на колени.

Она не в курсе, что именно я высказал маме свои опасения по поводу того, что ее ценные вещи могут упасть или же разбиться, если мы запихнем их в трейлер вместе со всем остальным. Именно я подал папе идею убрать сиденья второго ряда заместо третьего. Я хотел, чтобы наши родители впихнули в Тахо все необходимое, заставив нас с Беккой занять заднее сиденье вместо того, чтобы сидеть по-отдельности на креслах.

Мой план сработал идеально, несмотря на то, что Бекке было так неуютно в тесном пространстве, и у меня появился прекрасный повод заставить ее сидеть на моем члене часами напролет.

Лучше и быть не могло, когда она стала ерзать и жаловаться из-за того, что так долго сидела в одном положении, и что мне пришлось массировать ее полные бедра. Я бы довольствовался лишь этим, но потом, о Боже, я спонтанно сделал еще одну попытку и не смог поверить своей удаче, что она не стала возражать, когда я стянул с нее леггинсы и впервые позволила мне взглянуть на ее полную, округлую задницу, которая играла главную роль в моих эротических снах на протяжении нескольких лет.

А эти ее крошечные белые стринги? Она не знает, что прошлой ночью я пробрался в ее комнату и положил их в ящик с трусиками на самый верх, чтобы она выбрала их, чтобы надеть. Черт возьми, от вида крошечного кусочка белой ткани между ее ягодицами мои яйца напряглись, готовые выплеснуть сперму ей на задницу.

Но я не мог этого допустить. Я должен был удержать ее в себе, чтобы позже извергнуть глубоко в ее киску. А когда она попыталась оторваться от моего члена и сказала, что больше не принимает противозачаточные? Это дерьмо заставило самую примитивную часть меня завладеть моим мозгом, представляя, как ее живот увеличивается и растягивается, вынашивая моего ребенка.

Эта мысль заставляет меня сбросить с себя одеяло и, спотыкаясь, встать с кровати и направиться в маленькую ванную. У меня как раз хватает времени, чтобы задрать рубашку и дважды подрочить член, прежде чем моя сперма выплескивается наружу и заливает зеркало в ванной. Черт, как бы мне хотелось, чтобы вместо этого она разрисовала внутренности Бекки.

* * *

Бекка избегает смотреть мне в глаза, когда мы с родителями на следующее утро уплетаем континентальный завтрак, прежде чем снова отправиться в путь. Меня убивает, что она не смотрит на меня своими нефритово-зелеными глазами — теми, которые могли бы быть у наших будущих детей. С учетом того, что я запланировал для нее, она будет смотреть на меня этими глазами задолго до того, как мы доберемся до Тусона.

Как и вчера, папа прибавляет громкость в своем плейлисте с роком начала 2000-х, по-прежнему не замечая нас на заднем сиденье. Бекка молча сидит рядом со мной, изо всех сил стараясь казаться меньше и втиснуть свои великолепные формы в крошечное пространство между мной и коробками, загораживающими заднее стекло, и тупо смотрит на них.

Я не могу оторвать взгляд от нее, одетую в облегающую белую футболку Arizona Wildcats, которую она купила во время совместной поездки в кампус нашего университета — ту самую, которую я выбрал для себя сегодня утром. Она была так зла, что я подал документы в университет штата Юта и поступил в него после того, как подслушал ее разговор с папой о том, какие колледжи были в ее списке. Она до сих пор не знает, что я подавал документы во все учебные заведения, которые она посещала, чтобы убедиться, что мы будем вместе, несмотря ни на что. Чего я не предвидел, так это того, что с нами поедут и наши родители.