Но, осознав, кого именно я увидела на том фото, тело оцепенело, как всегда бывает в шоковых ситуациях.

Так меня и застал вошедший в гостиную человек – в полуприседе и крайнем смятении.

– Кхм… – донеслось до меня его тактичное покашливание.

Мужчина сделал еще один шаг, ступая в освещенную часть помещения. А в моей душе будто лопнула натянутая до предела струна.

Он был, безусловно, красив. Высокий, подтянутый, с энергичной резкостью в каждом движении. Смотрел на меня изучающе, попутно застегивая запонку на манжете белой рубашки.

Деловой светло-синий костюм сидел, как влитой. А ботинки были так сильно начищены, что своим блеском вполне могли составить достойную конкуренцию колечку Таисии.

Я втянула губами первый оборванный вдох. Переместила взгляд от одежды к лицу. Упрямому подбородку с высокими скулами, которые сейчас покрыты небрежной щетиной. Прямому горделивому носу. Нарочито растрепаннымтемным прядям волос, будто их обладатель лишь раз провел пальцами по своей шевелюре, и решил, что и так превосходен.

И глазам. Глазам, которые я, при всем желании, возможности забыть не имела. Ведь каждый день видела точно такие же у каждой из троих дочерей.

Глазам, цвета сочной летней зелени, таинственных изумрудов, самого холодного северного сияния – глубокого, притягательного, захватывающего душу и взор.

Очень хотелось найти во внешности этого человека хоть один недостаток!

Но отец моих дочерей был так же красив, как и три года назад.

В том, что это именно он – больше не осталось сомнений.

Сглотнула.

– Добрый вечер, – устав ждать, пока я отомру и выпрямлюсь наконец, вкрадчиво произнес.

По телу рассыпались мурашки от его глубокого голоса, но уже через миг я похолодела.

Мысли в голове начали истерично метаться. Выпрямилась так резко и сильно, будто в мой позвоночник вставили металлический штырь. Открыла было рот, но так и не нашлась что ответить.

Ты меня не узнал?… – рвалось с языка, однако обличить эту фразу в реальность оказалось слишком уж сложно.

Я миллионы раз представляла нашу с ним встречу. Когда была беременная, еще не теряла надежды, что произошло глупое недоразумение. И вскоре Вадим со мной свяжется сам. Ведь не мог он вот так просто взять и исчезнуть после того, как клялся в любви.

– Милая, – говорила мне тогда мама, смотря с нежной жалостью, – ты еще слишком наивна. Но мужчины порой так поступают. Они врут, чтобы добиться своего. А когда добиваются…

– Вадим не такой! – сквозь слезы кричала в ответ, сжимая кулаки в исступлении. – Он правда любит меня! Просто что-то случилось! Но скоро он позвонит!

Мама лишь поджимала губы, а вскоре я и сама поняла, насколько глупой была. Ведь Вадим вычеркнул меня из своей жизни, будто нашего короткого, но яркого романа в ней не было никогда. Будто в ней никогда меня не было.

Оправившись и закрыв разбитое сердце на три замка, я знала, что когда-то наша встреча случится.

Но уж точно ни при таких обстоятельствах…

Я шагнула на свет, полагая, что хозяин особняка не достаточно хорошо меня видит. Гордо вздернула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза:

– Добрый вечер, – холодно произнесла, ожидая, что уж сейчас-то лицо Вадима точно вытянется в немом изумлении. А мне придется дать ему пару секунд, чтобы справиться с шоком.

Но ничего из этого не случилось.

Мужчина оставался совершенно спокоен.

Бросил короткий взгляд на разбитую рамку под моими ногами:

– Не переживайте, – беспристрастно заметил, – домработница все уберет.

Прошел вглубь гостиной, сел на диван, откинувшись на его спинку.

– Присаживайтесь, – жестом указал на противоположный диван.

Досада в душе родилась еще раньше, чем я успела ее осознать. Но все-таки села. Чинно сложила руки на подрагивающих коленях. Взгляда от Вадима так и не смогла оторвать.

Неужели, он меня не узнал?

Да, прошло больше трех лет. Но я практически не изменилась! Тот же цвет волос и прическа. Почти та же фигура – лишь после рождения малышек она стала чуть женственнее в нужных местах, навсегда стирая подростковую угловатость.

Вадим еле заметно вздохнул, раздражаясь от моей молчаливости. И только в этот момент я вспомнила, что вообще-то прохожу собеседование. Но какая уж тут работа… В таких обстоятельствах!

– Итак, – и тон, и взгляд этого человека оставался непробиваемо равнодушным, – мне вас порекомендовала одна хорошая знакомая. Она сказала, что вы отличный преподаватель, и даже призер… – он замолчал, будто вспоминая название, а я изумленно прищурилась.

– Конкурса академических музыкантов, – в неверии выдохнула. Он правда не помнит?… Название конкурса, во время которого мы познакомились? С которого все началось?!

– Да, точно, – совершенно будничным тоном отозвался мужчина. – Я, кстати, Вадим. А вы Рада, я верно запомнил?

Вот тут то я и поняла, что узнавать меня никто не намерен. Даже имя мое он произнес так, будто не выдыхал его тысяч раз мне прямо в губы в моменты, когда мы не могли справиться со своей страстью!

Глаза защипало, но я сморгнула обиду, и хрипло отозвалась:

– Да, вы все запомнили верно.

– Что ж. Моей дочери пять. Но она обучается игре на фортепьяно уже целый год. Буквально этим живет. К сожалению, ее предыдущему репетитору пришлось переехать, и мы ищем нового…

Он говорил что-то еще, а моей голове стучало набатом: «Моей дочери пять…»

А это значит только одно – когда мы с Вадимом познакомились, у него уже была дочь. И… жена? Я бросила беглый взгляд на его руки, но кольца там не обнаружила. Однако, это еще ничего не означает. За три года он мог несколько раз развестись и снова жениться. Дочь при этом никуда б не исчезла.

В горле встал ком.

Неужели он меня просто обманывал? Неужели наш роман – ничего не значащая интрижка?

Тогда не удивительно, что сейчас он меня не узнал. Таких интрижек в жизни равнодушного миллиардера наверняка были тысячи! Попробуй, упомни тут каждую!

Я сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. Боль неожиданно отрезвила. И со скрипом я натянула на губы вежливую улыбку, давя в себе желание немедленно встать и уйти.

– Могу я спросить, почему вы назначили такую высокую цену за репетиторские услуги? – процедила сквозь зубы с пластиковой улыбкой, от которой уже через миг начало сводить скулы.

– Да, – чуть замялся Вадим, будто это вопрос был для него неудобен.

О, ну надо же! Я думала, его ничем не проймешь!

Но мужчина даже на миг отвел в сторону взгляд, подбирая слова:

– Дело в том, что нам нужен не простой репетитор. Скорее… друг. Понимаете?

– Что? – я нахмурилась. – Вы имеете в виду, что девочка сложная? С ней непросто будет найти общий язык?

– Нет, нет, – оборвал он меня. – Моя дочка самый ласковый ребенок на свете. Но очень закрытый. И я не смогу подпустить к ней человека, который будет… совершенно для нас посторонним.

Я вздернула бровь в немом вопросе.

– Я с большим трепетом отношусь к ее окружению. И весь персонал в этом доме, нам с дочкой уже скорее, как члены семьи. Мне бы хотелось, чтобы наш будущий репетитор тоже стал частью нашей с дочерью жизни. Это не просто работа, вы понимаете?

– Понимаю, – отозвалась, совершенно ничего не понимая. Но слава богу Вадим поспешил пояснить:

– Знаю, что прошу слишком многого, но вы готовы будете изменить свою привычную жизнь? Переехать сюда? Стать для моего ребенка настоящим другом?

– Переехать?…

– А, вам не сказали? Да, это обязательное условие. Моя дочка очень любит свое дело, и намерена каждый день заниматься. На втором этаже мы обустроили для этого специальный зал с нужной акустикой. Но я не хочу, чтобы будущий репетитор был просто приходящим с улицы человеком. Он должен стать моей дочери по-настоящему близким. Думаю, только так она на самом деле сможет открыться и открыть свой талант.

Он замолчал, а меня вновь захлестнула обида.