Резко выдергиваю руку и натягиваю рукав. Тяжело дыша, отодвигаюсь.

– Вас… – шепчу тихо, не сдерживая яростную дрожь, – …не касается.

Моргая, фокусирую взгляд на чертовом папоротнике.

Нечаев выпрямляется. Я, уловив, когда отворачивается, резко хватаю воздух. Пока он идет обратно к своему столу, спешно восстанавливаю дыхание. Но сердце, конечно же, продолжает бомбить. Плевать ему на то, что я уже умирала. Снова, зацикливаясь на каких-то гребаных чувствах, действует против меня.

Не хочу смотреть Яну в лицо. Но заставляю себя это сделать. Он не выражает никаких эмоций.

Просто хладнокровно резюмирует:

– Жду анализ по IT-отделу до конца сегодняшнего дня.

Мудила! Понимает ведь, что сделать это будет трудно.

– Ян Романович, чтобы выполнить эту работу сегодня, мне придется пропустить обед и, скорее всего, задержаться не на один час после шести.

Нечаев смотрит на меня, не дрогнув ни единым мускулом.

– Это проблема, Юния Алексеевна?

Какой же все-таки козел!

– Нет, – толкаю я, едва ли не впервые за долгие годы покривив душой и поступившись своими интересами. – Если в этом есть острая необходимость, Ян Романович… – беру паузу, во время которой мысленно награждаю его еще парочкой скабрезных существительных, – …то я выполню эту работу сегодня.

– Отлично. Приступайте.

Встаю под аккомпанемент безобразного шума в моей голове. Беру в руки свой планшет. Выступаю из-за стола.

– Буду ждать вас к семи тридцати, – прорезает напряженную тишину Нечаев. – Я надеюсь, этого времени вам будет достаточно.

Пошел ты!

– Да. Конечно, Ян Романович.

Сдерживая желание убивать, не глядя на него, покидаю адский кабинет.

[1] БДДС – бюджет движения денежных средств.

[2] EBITDA – аналитический показатель, равный объёму прибыли до вычета расходов по выплате процентов, налогов, износа и начисленной амортизации.

[3] ССДП – свободный скорректированный денежный поток.

Читай по глазам, Ян Мудак Романович.

© Юния Филатова

Новую меня невозможно сломить.

Напоминаю себе об этом в течение дня. Но не потому, что чувствую, будто вот-вот сдамся и разрыдаюсь, как случилось бы раньше. Нет, ничего подобного не ощущаю. Напротив, с каждым проговариванием этой фразы моя злость становится сильнее, настрой воинственнее, а энергетический потенциал выше.

Заменяю обед шоколадным батончиком, упаковкой кешью и литром кофе. Голода не чувствую. Только злую решительность. Когда Алла приносит из кафе еще и горячий том ям, съедаю его только из благодарности.

– А это тебе один очень импозантный мужчина передал, – произносит Аллочка чуть позже и с улыбкой кладет на край моего стола визитку.

Погрязшая в цифрах, я далеко не сразу обрабатываю эту информацию. Глядя на прямоугольник пластика, машинально отмечаю, что логотип кажется знакомым. Когда же читаю название «Global Credit Group», вспоминаю, что это отделение крупного финансового конгломерата, которое находится напротив здания нашего офиса.

– Ну, я ей школьница, что ли? – проникает в мой запаренный мозг диалог Марины-Арины, который я ввиду абсолютной бессмысленности обычно блокирую.

– Нет, конечно, Арин, – поддакивает вторая, копируя интонации настолько точно, что и не распознать в этом диалоге другого человека.

В унисон шумно отхлебывают свой любимый кофе с молоком. Возмущаются, как и всегда, на минималках. Я никак не пойму, то ли им на самом деле пофиг, что от них хотят коллеги и начальство. То ли они принимают какие-то притупляющие эмоции вещества, но в силу желания болтать со страдальческим видом переливают из пустого в порожнее.

– У меня двадцать лет стажа.

– Двадцать лет стажа. Да, да. Конечно, Арин.

– Я вот этот путь – вот это все, Марин, прошла, чтобы меня теперь в коридоре тормозили и огорошивали глупыми вопросами по показателям?

– Очень глупый вопрос, – соглашается Марина, прицыкивая.

– Я эти цифры, что, в голове ношу? Открой ты отчет, и все, что надо, увидишь.

– Конечно, Арин. Открой отчет и не трать мое время.

Не знаю, что там кто от них требует, и добиваются ли хоть чего-то по итогу, но на меня они производят отупляющий эффект. Отрываюсь, напоминая себе, что я так, как они, отмазываться не умею. Да и не примет Нечаев никаких отговорок. Специально ведь цепляется. Только вот не пойму, с какой целью. Ладно бы я его в прошлом бросила, и он решил проучить. Но случилось же наоборот.

– Ты поняла, кто это? – спрашивает Алла, указывая на визитку.

– Да, – коротко отвечаю я и быстро смахиваю пластик в урну. – Мы утром на переходе столкнулись. Он, вероятно, видел меня в кафе раньше. Узнал сегодня и захотел пообщаться. Но мне такое неинтересно.

– Ты уверена? – задумывается коллега вместо меня. – Давид реально хорошее впечатление производит.

– Давид? – повторяю со смешком. – Ты уже и имя его запомнила.

– А ты даже не потрудилась прочесть.

– Потому что мне это не нужно.

Сохранив изменения в файле, беру в руки планшет и выхожу из-за стола.

– Я к айтишникам, – информирую Римму Константиновну. – Ян Романович просил сделать план оптимизации затрат по их отделу до конца рабочего дня. Мне нужно узнать у ребят, какие статьи расходов они готовы сократить.

– Хорошо, Юнечка.

– Удачи, – выдает со смешком Лариса. – С ними обычно сложно договориться. Все нужно! Хуже них только бухгалтерия.

– Не говори, – поддерживает ее Ирина Викторовна, которой как раз вверена последняя. – Хотя, казалось бы, лучше всех должны понимать процесс.

– Ой, да что они там понимают! – подключается к травле бухгалтерии Марина-Арина. – Работают по фактам. Математика пятого класса.

– И все равно перечисляют зарплату в крайний срок.

– Только зарплату? По каждой фактуре приходится звонить и напоминать. Павел из юридического тоже жаловался, что договора частенько простаивают.

– Все из-под палки.

Мы с Аллой переглядываемся и улыбаемся.

Она как-то объясняла, что тактика обесценивания экономистами бухгалтеров, а бухгалтерами – экономистов встречается едва ли в каждой организации. Наша компания исключением не стала. При том, что на самом деле оба отдела работают оперативно. Во всяком случае, в пределах официальных сроков.

Рассмеявшись, вылетаю в коридор и направляюсь в сторону IT-отдела.

Несмотря на предостережения коллег, мне достаточно легко удается договориться с ребятами. Они, в принципе, хорошо меня встречают.

– Надо убрать? – морщится директор отдела, когда озвучиваю очередную статью расходов, которой наметила пожертвовать. – Ну надо, значит, надо.

И так практически по всем пунктам моего плана. Лишь в одном встречаю сопротивление. Но и там находим компромисс – я заранее предвидела и прописала варианты по каждому.

Покидаю отдел с красным лицом. Но суть не в комплиментах, которыми осыпали парни между делом. На них мне плевать. Это последствия профессионального волнения. Ну и, конечно же, довольство полученным результатом.

Вот, что значит подготовка!

Оставшийся час трачу на то, чтобы заполнить план. К его тщательной проверке планирую приступить уже во внерабочее время, оставшись в кабинете одна.

Пятница. Даже Римма Константиновна летит домой. К ней на выходные приезжают дети с внуками.

– Я бы помогла тебе, Юнь, но мне Льва из сада некому будет забрать, – бросает Алла, в спешке закидывая свои вещи в сумку. Знаю, что ей еще нужно доехать. Если Борис занят, всегда волнуется, что из-за вечерних пробок опоздает. – Нет ничего печальнее глаз ребенка, оставшегося в группе в одиночку. Особенно больно смотреть в эти глаза, если этот ребенок твой.

Пока Алла рассказывает, у меня перед глазами живо картинка встает. Сердце сжимается от жалости, когда вспоминаю, что сама вот так пару раз ждала родителей. Будучи светилами системы образования, они часто задерживались на каких-то собраниях и педсоветах. А спасал меня всегда дедушка. Он тоже всю жизнь проработал учителем, был и замом по воспитательной работе, и классным руководителем, но никогда не являлся заложником своих должностей и фанатиком культа образования. Единственный из всей семьи всегда ставил личные интересы выше работы.