–Усики, – комментирую я. – Глазки, носик, ушки…

Дверь балкона открывается.

–Я смотрю, вы поели и благополучно про меня забыли? – Хмыкает Колосов, возвращаясь в комнату. – А ты, Оскар, предатель плюшевый. Думаешь, она тебя будет кормить?

–Простите, – спохватываюсь, сгоняя кота. – Мы вот только…

–Ладно, расслабься, – отвечает он. – На балконе не холодно. Я хотел предупредить, что там солдаты приехали. Сейчас ваши покупки будут заносить, – смотрит на часы. – Опоздали…

Через десять минут квартира начинает заполняться пакетами. Здесь все по списку: кашки, одежда, шампуни, подгузники…

Парни в форме бросают на нас с дочкой заинтересованные взгляды. На столько внимательные, что мне в какой-то момент становится стыдно. Будто все вокруг знают, зачем я нахожусь в квартире Колосова.

И вдруг я совершенно неожиданно задаюсь вопросом, где живет его невеста? Почему не с ним? И как вообще Тимура Аскаровича не мучает совесть за такой бессовестный поход на лево? Да я сгорю со стыда, когда она придет ко мне на пошив платья!

–Это, наверное, тебе, – добродушный сержантик подаёт притихшей Алиске коробку с игрушкой. – Ну-ка разберись с ней…

–Ильин! – Рявкает на него Колосов. – Не задерживаемся. А то наряд впаяю!

–Есть! – Шутливо вытягивается парень и возвращается к пакетам.

–Товарищ майор, вам матрас надуть или вы сами? – Интересуется другой паренек. – У меня насос в машине есть.

–Сам… – утробно рычит Тимур Аскарович. – Все занесли? Ничего не забыли?!

–Никак нет!

–Все! Свободны! Благодарю!

Он буквально теснит солдат к выходу и захлопывает за ними дверь.

Бурчит себе под нос что-то из серии «совсем охренели», забирает пакеты с логотипом продуктового магазина и идет с ними на кухню.

–Простите, это нам? – Решаюсь я уточнить на тему игрушки.

–Ты видишь здесь ещё детей? – Раздраженно разводит он руками.

Я осекаюсь и обижено закусываю губу.

Хам! Мог бы и не покупать!

–Это лишнее, – шепчу. – Я в список не писала…

–Я сам решу, что нужно, а что нет, – повышает голос Колосов. – А ещё подскажи мне, куда делась твоя неуемная стеснительность?

–Вы о чем? – Бледнею я.

Тимур Аскарович выразительно смотрит на мою грудь.

–Об этом…

Я обнаруживаю, что пуговицы действительно остались расстегнутыми, и в разрезе кофточки видно белье. Оно почти незаметно, но все же…

Краснею, как школьница.

–Просто не успела себя в порядок привести.

–Дай-дай-дай! – Бьет Алиска игрушкой по дивану.

Отбирать ее, конечно, уже поздно. Поэтому приходится распаковывать.

Дочка мгновенно плюхается на попу и начинает крутить шестеренки, бусинки и прочее счастье мелкой моторики.

–Я могу чем-нибудь помочь? – Проглотив обиду, предлагаю я Колосову.

–Да, – шлепает он на стол содержимое пакетов. – С кухней у меня сложно. Сообрази нам ужин.

–Конечно…

В пакетах помимо заказанного мной обнаруживается ещё вполне приличный набор продуктов.

–Рыба или мясо? – Спрашиваю Тимура Аскаровича.

Сама я выбрать между лососем и свиными стейками не могу. Хочется и того и другого. Господи, как оказывается я давно не ела вкусной еды. Постоянно эти – курица, гречка, макароны с печенью, пельмени…

–Рыба, – отвечает Колосов, распаковывая какую-то большую картонную коробку. – В сливках потуши. Там где-то оставались. Я для кофе брал.

Снабдив Алиску бутылочкой с кашей, я приступаю к готовке.

Интуитивно нахожу сковородки, специи и масло. На гарнир решаю пожарить картофель.

Запахи кухню заполняют невероятные. Я сама буквально силой сдерживаю слюну. Но кусочничать – это не в моих правилах. Пока довожу рыбу до готовности, изредка бросаю взгляды на Колосова.

Он при помощи ножного насоса надувает большой матрас. Я не сразу понимаю, что это он.

Это для нас с Алиской? Спать здесь действует кроме дивана не на чем.

–Ну-ка, иди ко мне, – вдруг подхватывает дочку Колосов и кидает ее на матрас.

Она сначала пугается, плюхается, но после начинает хохотать и просить ещё.

Ее невесомая попа действительно очень смешно подпрыгивает, превращая матрас в батут.

У меня в груди теплеет. Мне кажется, что это так у любой матери, когда ее ребенок счастлив.

Вообще, Алиска мужчин не любит. Боится даже, потому что редко видит, но здесь я совершенно неожиданно слышу, как из ее рта вылетает:

–Па! Папа!

Я даже роняю на пол лопатку.

Затаив дыхание жду, что пока я не вижу, Тимур Аскарович скажет какую-нибудь гадость, но нет.

Он просто смеется и говорит дочке о том, что все будет так, как она пожелает.

Меня накрывает молчаливой истерикой. Каков лицемер! Она попросила у тебя папу! Которую ты у нее забрал!

Становится так тяжело дышать, что я выключаю газ и глубоко дышу от подкативших слез.

–Ужин готов, Юлия? – Интересуется Колосов, как ни в чем не бывало.

–Да, – отвечаю хрипло-писклявым голосом. – Прошу за стол.

Юля

На часах девятый час. Колосов закладывает посудомойку, а я купаю Алиску.

Ей очень нравится в большой ванне с пушистой пеной и разными крышечками от моющих средств: синяя – от пены для бритья, розовая – от моего дезодоранта, желтая – от детского шампуня. К нему ещё в подарок прилагался набор маленьких резиновых уточек. Покупки явно делал тот человек, у которого есть дети.

Мысленно прикидываю, сколько лет может быть сегодняшними ребятам. Около двадцати, если они на практике из академии. Видно, что Колосова они уважают и побаиваются. Как же я их понимаю!

Внутреннего достоинства Тимуру Аскаровичу не занимать. Он ощущается, как скала. И это сводит меня с ума, заставляя чувствовать себя сумасшедшей. Будто моя реальность какая-то ущербная, а его – истинно верная. Но это же не так!? Или как?!

Господи, как же я запуталась. Жизнь будто вытекает у меня из рук, а я все пытаюсь ее удержать, сжимая кулаки. Пытаюсь поступать правильно и следом же, разбившись о стену последствий своих убеждений, лечу прямо в ее низ, где выхватываю по полной программе. Что я делаю не так? Мамочка, почему так сложно?!

Мешаю рукой пену в ванне и достаю из кармана телефон. Хочется позвонить маме. Почувствовать, что я не одна на этом свете. Что мне есть, куда идти. И что я могу не мириться с несправедливостью…

Набираю номер мамы и жду гудки. Один, два, три… Не берет. Вспоминаю, что у них уже практически двенадцать часов ночи и тяжело вздыхаю. Вот и вся поддержка.

Вытираю полотенцем «размякшую» от горячей воды дочку и несу ее в комнату. Неожиданно Тимур Аскарович отвел нам место на диване, а свой матрас перетащил в столовую зону.

Колосова в кухне уже нет. Прислушавшись, я понимаю, что он говорит по телефону на балконе. Оставляю только подсветку гарнитура и одеваю Алиску ко сну. Она сегодня пропустила вечерний сон, поэтому уже капризничает и трет глазки.

Ложусь с ней рядом на диван, и тихонько поглаживаю животик.

У меня же самой сердце колотится как отбойный молоток.

Вот сейчас дочь уснёт, и что дальше? Мы будем прямо при ней? Это же извращение… Нет, она, конечно, маленькая, но все-таки… А поцелуи? Они будут? Или просто механически?

И мне малодушно хочется, чтобы случилось сейчас наводнение или ещё какой катаклизм, чтобы не испытывать, не усугублять ощущение грязи, в которую я вляпалась. Тошно…

Тимур Аскарович тихо возвращается в комнату. Я слежу за ним взглядом в полутьме. Слушаю, как он принимает душ и снова заходит в столовую. В махровом халате и с полотенцем в руках.

Притвориться, что сплю?

Нет, мое нервное напряжение слишком велико.

Спускаю ноги с кровати, одергиваю платье, зачем-то поправляю грудь в белье и топаю к Колосову.

Сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в ладони. Замираю возле барной стойки, ожидая приговора.

–Ты чего не спишь? – Вдруг спрашивает меня Тимур Аскарович. – Ложись, мне завтра рано вставать. Или замёрзла? Одеяло дать?