Как бы то ни было, дискуссия о месте суда в системе правоохранительных органов (находится он внутри системы или вне ее) показала пределы самостоятельного развития самой концепции правоохранительных органов, т. е. такого ее развития, когда она опирается исключительно на тот научный аппарат (сам по себе весьма ценный), который был выработан в нашей стране в 1950–1980 гг. Более того, гипотетическая возможность исключения суда из числа правоохранительных органов, даже если исходить из того, что разделяется она не всеми и имеет далеко не бесспорный характер, заметно редуцирует концепцию правоохранительных органов. Получается, что понятие, призванное в свое время встать на место понятия судоустройства, рискует при таком развитии событий вовсе оставить нас без суда, его устройства и связанных с ним проблем.

В теоретическом смысле понятие судоустройства является самодостаточным. Но при одном условии: если оно опирается на концепцию полноты судебной власти, позволяющую рассматривать устройство не только судов, но и тех органов (учреждений), без которых осуществление правосудия невозможно, т. е. прокуратуры, адвокатуры, органов расследования (для уголовного процесса) и др. Следовательно, именно признание или отрицание концепции полноты судебной власти является тем критерием, который дает возможность ответить на вопрос, достаточно или нет одного понятия судоустройства для обозначения всех тех вопросов, которые должны обсуждаться в рамках данной дисциплины. Другими словами, чем в большей степени вектор развития российской правовой системы будет направлен на обеспечение полноты судебной власти²⁸(как в теоретическом, так и в практическом смыслах), тем меньше останется препятствий для восстановления в правах традиционного понимания судоустройства как достаточно широкой категории, охватывающей деятельность не только судов, но и других органов, способствующих отправлению правосудия.

В то же время нельзя не признать, что концепция полноты судебной власти сегодня разделяется далеко не всеми, не говоря уже о том, что Россия, в отличие от многих других европейских правопорядков, исторически не рассматривает, например, прокуратуру как элемент судебной власти в рамках единого корпуса магистратуры, состоящей из судей и прокуроров²⁹.Кроме того, в наши дни невозможно изучать вопросы организации правосудия без учета деятельности разнообразных наднациональных структур (ЕСПЧ, международные арбитражи и др.), которые процессуально связаны с национальной системой правосудия, но чья деятельность вряд ли может быть теоретически обоснована концепцией «полноты судебной власти».

В связи с этим нельзя отказываться и от более узкого понятия судоустройства, ограниченного исключительно организацией (устройством) судов. Если основываться на нем, то возникает потребность в дополнительном (субсидиарном) понятии, которое охватывало бы другие органы, способствующие отправлению правосудия. Иначе говоря, при таком векторе развития понятия судоустройства, его толкования и понимания, оно перестает быть самодостаточным. В данном случае требуется уже более широкий понятийный ряд.

Оптимальным субсидиарным понятием, дополняющим понятие судоустройства при ограничительном (узком) толковании последнего, является понятие правоохранительных органов. Попытки сконструировать из понятий правоохранительных органов и правоохранительной деятельности самодостаточные понятия, способные полностью заменить понятие судоустройства, привели к уже отмеченным ранее трудностям: они оказались еще менее определенными, нежели понятие судоустройства, но при этом лишенными фундаментальной теоретической базы (в виде концепции полноты судебной власти). Однако, когда речь идет не о замене, а о дополнении понятия судоустройства, то многие трудности исчезают. Во-первых, в такой ситуации нет более надобности спорить о том, является суд правоохранительным органом или нет, поскольку речь идет не о правоохранительных органов вместо судоустройства, а о правоохранительных органах вместе (наряду) с судоустройством. Во-вторых, появляется возможность сохранить весь тот богатый и полезный теоретический инструментарий, который наработан в советский и постсоветский периоды при разработке учения о правоохранительных органах. В-третьих, необходимость обоснования связи между судоустройством и организацией сопутствующих правосудию правоохранительных органов приводит к постепенному восстановлению в тех или иных пределах концепции полноты судебной власти. Если это учение получит дальнейшее развитие в отечественной правовой доктрине, то понятие правоохранительных органов постепенно войдет в состав судоустройства. Если не получит, то автономия данного понятия сохранится – оно будет существовать наряду с судоустройством.

Но при любом векторе развития российской правовой доктрины важно помнить, что понятие правоохранительной деятельности и правоохранительных органов должно иметь четкую процессуальную привязку. Речь может идти только о тех органах, которые по долгу службы (exofficio) участвуют в том или ином виде судопроизводства, т. е. чья деятельность процессуальна и направлена на достижение задач правосудия. Это в полной мере относится и к наднациональным судебным или квазисудебным органам (международным арбитражам, ЕСПЧ и др.), так как их деятельность всегда процессуально привязана тем или иным способом к национальной судебной системе и опирается на судебные прерогативы государства.

Центральным для данной дисциплины является понятие судоустройства. Если понимать его в строгом (узком) смысле, то оно, в свою очередь, в самом общем виде состоит из четырех крупных частей, каждая из которых обладает определенной автономией:

1) учение о судебной власти и судебной системе в целом;

2) отдельные элементы судебной системы;

3) статус судей;

4) организационное обеспечение деятельности судов.

Наряду с этим в рамках дисциплины изучаются статус и организация органов, осуществляющих следующие направления правоохранительной деятельности, способствующей отправлению правосудия:

1) прокурорский надзор и некоторые иные виды деятельности, в центре которых находится прокуратура;

2) пресечение, раскрытие и расследование преступлений, которые осуществляют органы полиции, оперативно-розыскные подразделения, органы дознания и предварительного следствия;

3) оказание юридической помощи, в центре которого находится адвокатура;

4) исполнение судебных решений, в центре которого находится Министерство юстиции и подчиненные ему службы.

Отдельно изучаются учреждения, обеспечивающие так называемое альтернативное разрешение правовых споров (третейские суды и учреждения, службы медиации и др.), а также органы международной и европейской наднациональной юстиции.

Что касается соотношения дисциплины с другими юридическими учебными (научными) дисциплинами, то его следует оценивать в рамках фундаментальной для права дихотомии между материальным правом (иначе говоря, правом существа, определяющим права и обязанности, ответственность за неисполнение последних) и процессуальным правом (иначе говоря, правом формы, т. е. процессуальных, прежде всего судебных, гарантий привлечения к ответственности).

Судоустройство и организация иных правоохранительных органов – это учение о статике процесса, т. е. построении органов и учреждений, либо осуществляющих производство по тем или иным делам, либо участвующих в силу своих профессиональных обязанностей в таком производстве. В связи с этим данная дисциплина неразрывно связана со всеми процессуальными дисциплинами: конституционным судопроизводством; уголовным процессом (судопроизводством); гражданским процессом (судопроизводством); арбитражным процессом; административным судопроизводством; производством по делам об административных правонарушениях. Другими словами, данная дисциплина, отмежевавшись в свое время от процессуальных дисциплин, выделившись в их своего рода «общую часть», продолжает оставаться процессуально-центричной.