– Обойдусь, – говорю хрипло, отталкиваю его бедра и еле-еле, но встаю. – Мы свободны.

Рядом роняют зареванную Катю.

– Конечно. Я свое слово держу. Но если захочешь повторить, ты знаешь, где меня найти.

– Не захочу, – стираю со рта остатки влаги, смотря в эти жестокие, безжалостные глаза. Помогаю подруге встать и, не оглядываясь, выхожу за пределы камеры пыток. Как мне забыть этот кошмар. Добравшись до туалета, я первым делом сплёвываю остатки спермы, потом умываюсь и умываю подругу.

– Ты так меня выручила, – шепчет она, сидя в углу. – Я думала, они меня до смерти затрахают.

– Давай забудем этот инцидент, ладно? И никогда не будем это упоминать.

– Мне придется искать новую работу, – ноет она, а меня потряхивает, пока умываюсь холодной водой и в зеркало заглядываю. Кажется, на сегодня наша дружба дала трещину. Кажется, сегодня я стала другой.

– Почему? Ты же работаешь в агентстве, как его, сопровождения. Эскорта.

– Ну да, а он его хозяин. Абрамов Захар Александрович.

Вода не помогает. Я до сих пор чувствую вкус сладковатой спермы во рту, кажется, этот запах въелся в меня до основания. Сглатываю слюну, пытаясь вспомнить все, что говорила Катя про своего начальника. Почему-то я представляла этого сутенера другим. Обрюзгшим, с золотой цепью на шее, с огромным пузом. И, наверное, было бы проще, будь он таким. Наверное, я бы побыстрее смогла забыть этот вечер.

Мы входим в душное помещение клуба, идем к выходу. Я тороплюсь, тяну за собой Катю, только сейчас осознавая, что наконец произошло, и ком в горле становится только больше. Я только что сосала мужику, которого видела в первый раз в жизни.

Раньше у меня была честь, которую я как подарок хотела вручить хорошему парню. Это все, что у меня есть. Вернее, все, что было. А теперь я запачканная каким-то сутенером, который не смог разобраться со своей сотрудницей.

Мы выходим в прохладу ночи, и я спешу к дороге, чтобы вызвать такси и поскорее оказаться как можно дальше от этого места. Если бы так же быстро можно было убежать от ощущений, которые наполнили все тело. Еще там они мешали сосредоточиться на ненависти. Казалось, что если сейчас этот ужасный человек захочет начать меня насиловать, то я соглашусь. Потому что… Потому что… Блин, почему по телу дрожь, а между ног так мокро?

– Соф, там машина нас ждет.

– Что?! – раздраженно отзываюсь я, и она тянет меня в сторону дорогой иномарки. Пофиг. Сейчас я соглашусь, но завтра же съеду из комнаты Кати. Кто знает, сколько еще раз она будет попадать в такие передряги. Содрогаюсь от запаха, в машине он чувствуется острее. И если на мне одно грязное пятно, то она как будто сверху донизу измазана этим. Раньше я не придавала значения ее профессии, но сейчас, кажется, осознала весь ее ужас. Хотя, чем я лучше?

– Соня, ну извини…

– Я же попросила, забудь, – злюсь я. Как же бесит, она теперь всегда будет напоминать? Я закрываю глаза, но в голове все равно он, его тело в расстегнутой рубашке, его член, который шлепает по моим губам или врывается сквозь них. Через сколько его образ размоется и останется лишь фантомным пятном в моей памяти? Неделя? Месяц? А может быть всегда я буду чувствовать себя виноватой перед мужем, которого ещё не существует, только потому что сосала у всех на виду. У всех на виду… Кошмар. А если кто-то снимал?

Закрываю лицо руками, содрогаясь от рыданий, и когда Катя пытается меня обнять, отпихиваю ее. Зло. Некрасиво. Но мне так легче.

А дома запираюсь в ванной и долго-долго чищу зубы, тру себя мочалкой под струями очень горячей воды. Помогает, но немного. А в кровати накрывает окончательно, меня трясет, а между ног почти фонтан. И я не могу уснуть, чувствуя там яростный зуд.

Ладно, в конце концов я уже занималась этим. Просто провести пару раз по влажным складкам и кончить. Но не получается. Тело напряжено до предела, соски горят огнем, а кончить все равно не получается.

На утро просыпаюсь еще более злой и раздраженной, сразу собираю вещи, чтобы переехать.

– Соф?

– Я не могу, Кать. – сажусь на кровать, напротив взъерошенной с утра Кати. – Смотрю на тебя и начинаю вспоминать.

– Мы же столько дружили.

– Да, и я готова была ради тебя на все. Но, наверное, лучше бы убили меня.

– Ну слушай, мне кажется, ты передергиваешь, – уже и она злится. – Ну отсосала, что такого? Ты же целка до сих пор, мечтай дальше о своем принце.

– Ты не понимаешь?

– О, нет, не понимаю! Все женщины это делают! А ты-то чем лучше?

– Да не лучше я, просто это… – я даже не знаю, как объяснить. – Грязно!

– А я? Вчера меня по кругу пустили!

– Но ты сама виновата! И для тебя это не проблема. Сегодня отлежишься, а завтра снова в бой – сосать чужие письки,

– А что, по-твоему, лучше в кроссовках рваных ходить?! – орет она. – Лучше постоянно просить взаймы? Лучше выглядеть так, словно на паперть собралась?

– Да пошла ты! Зашкварно со мной общаться?

– А если и да? С тобой же не выйдешь никуда, засмеют.

– Ясно, – вот почему она никогда никуда не берет меня с собой. Ей стыдно. А мне стыдно, что мы вообще дружили. Ну и ладно. Собираю свою сумку, забираю ноут, мишку, которого мне еще мама покупала в первом классе, и, задрав подбородок, иду к коменде.

Она качает головой, но все-таки находит мне комнату, еще меньше, чем была, но зато я буду здесь жить одна. Сев на кровать, на меня вдруг навалилась вся тяжесть одиночества. Нет, у меня есть одногруппники, но они появляются, когда надо что-то списать, а так Катя была единственным другом. А теперь? Теперь я одна.

Ну вот, мишка составит мне компанию, прижимаю к себе игрушку. Хотя так и до шизофрении недалеко. Но я все равно беру себя в руки, раскладываю немногочисленные вещи в старенький шкаф, стряхиваю пыль со штор. Морщусь от вида из окна, на курилку, где все матерятся и пьют за универом. Но зато идти отсюда ближе.

Может не все так плохо. А вчерашний эпизод я обязательно забуду, и его забуду. А он наверняка уже и не помнит, кому пихал свой отросток в рот.

До полудня занимаюсь рефератами. Сначала своим, а потом берусь за чужие. Только так и можно заработать денег. Из мира цифр меня вырывает стук в дверь.

Наверняка Катя пришла просить прощения. Мне почему-то даже совестно перед ней, да и помириться, наверное, уже хочется. Ее болтовня разбавляла мои серые будни.

Я не спрашиваю, открываю дверь и ахаю, когда на пороге вижу не Катю, а ее начальника.

С коробкой из обувного магазина, в черной футболке и улыбкой от уха до уха. Только в ответ на нее хочется только сглотнуть. И не смотреть на мышцы под тканью, на руки, забитые до самых ладоней.

– Я больше не живу с Катей, – все, что приходит на ум.

– Если это приглашение, Мышка, то я только за, – усмехается. Тут же толкает меня в грудь, делает шаг вперед и закрывает за собой дверь на щеколду. Боже…

И если вчера мне было страшно, то сегодня меня буквально обволакивает паника.

Сегодня рта ему будет недостаточно, я вижу это по глазам, сверлящим меня насквозь, по напряженной позе, словно прямо сейчас он готов на меня накинуться. Он здесь, чтобы поиметь меня. Никаких других причин его появления я не вижу.

– Помогите! – кричу, пытаясь оббежать его, но он ловит меня поперек живота и кидает на узкую кровать. Я хочу его толкнуть, но он ударом переворачивает меня на живот. Давит на голову одной рукой, коленом прижимая ноги.

– А я-то думал, мы поговорим просто, подарок вон тебе принес, а ты сразу в постельку, ненасытная какая.

– Давай поговорим, – еле выговариваю в подушку, которая стремительно намокает от моих слез, цепляюсь за этот шанс, но он только смеется.

– Поздняк метаться. Пора ебаться.

Это животное не собирается разговаривать. Только усмехается и касается моей мокрой от слез щеки языком. Проводит по ней, словно зверь.

– Вкусная сучка. Интересно, ты везде такая вкусная?