О дааа…

Я на автомате снимаю лейку, переключаю режим и направляю себе между ног.

Струя стреляет ровно туда, куда нужно, опаляя низ живота приятным зарядом тока. Он выкручивает живот изнутри, заставляя закусывать губу, чтобы не закричать в голос.

Свободной рукой берусь за свою грудь, сжимаю сосок, задыхаясь от приближающегося оргазма. Коленки слабеют, и я просто сползаю по стенке, чувствую, как нутро простреливает удовольствием.

Пока струя бьет в клитор, оно удерживает меня в своем плену, распространяясь по клеткам всего тела. А образ Марата, который выбивает членом из меня крики, только укрепляет этот плен. Не выдерживаю, бросаю лейку и меня отпускает.

Я шумно выдыхаю, закрываю лицо руками, понимая, что если в мозгу так и останется Марат, то вот такие оргазмы в ванной – единственное, что меня ждет до конца жизни. Но как отпустить, если он теперь будет так или иначе всплывать на горизонте. Как отпустить? Как не фантазировать, не думать, не мечтать?

Спустя еще минут пять все-таки домываю голову, долго мажу кремом лицо, расчесываю волосы, потом смываю остатки макияжа с глаз. Убираю вещи, протираю пол, где наследила.

И только потом иду на свой диван. Он на кухне, но я всегда отворачиваюсь к окну, чтобы смотреть на небо. В городе конечно звезд не особо видно, зато можно разглядеть, как проплывают темные облака.

Глаза тянутся к ноуту, где можно заглянуть в социальную сеть Марата. Там нет семейных фото, зато есть он сам. Если честно, там даже я есть. Он не удалил наши фото с открытия первого «Стайл Виктори», что очень грело мне душу.

Сил терпеть нет, и я сажусь на кровати, достаю ноут и открываю соцсети, а именно ищу ту самую фотку. На фоне отеля, в ярких вспышках фотокамер, окруженные друзьями.

Блин, мы тут такие счастливые.

Я тогда даже не думала, что мы когда – то вообще можем расстаться. Тогда я верила, что это навсегда.

Утром меня снова разбудил Карим. В пять, черт возьми, утра. Я конечно еще положила его до семи спать, но понимала его нетерпение. Вопросы сыпались из него, как попкорн из спец. машины. И ответов у меня на них не было.

– Давай ты сходишь сегодня в садик. А вечером мы сядем и основательно поговорим.

– Ну мааам…

– Спи.

Он послушался, но ворочался еще полчаса, вынуждая меня то открывать глаза, то закрывать. По итогу мы конечно проспали. Бегали по квартире как ошалелые. Уже на выходе в дверь вдруг позвонили. В восемь утра.

Мы с Каримом переглянулись. Хотя стукнувшее в горле сердце подсказало, кто это, тут и Ванги не нужно.

– Ну что ты встал. Одевай башмаки, я завяжу.

– Я хочу сам.

– Малыш, мы опаздываем, потом поучишься.

Я надеваю пальто, быстро осматриваю себя в зеркале. Видок конечно тот еще. В спортивном костюме, с гулькой на голове. Быстро растираю щеки, чтобы они хоть какой – то румянец приобрели. Распускаю волосы.

И снова звонок.

– Мам?

– Да открываю, – переступаю через свои сапоги и наконец открываю. Как я и думал, на пороге Марат. – Что ты здесь делаешь? И как ты нашел…

– Это не сложно, если знать фамилию и новое отчество, – понятно к чему он клонит.

– Папа был не против, это просто документы.

– Привет! – вылезает Карим.

– Почему ты еще не одет!

– Давай я помогу? – он бросает на меня взгляд, а я читаю про себя мантру, которую вчера себе наговаривала. Кариму нужен отец. Кариму нужен отец. А мне Марат не нужен. – Вот смотри…

Марат показывает Кариму, как завязывать шнурки, а я в нетерпении натягиваю кроссы, все время поглядывая на часы.

– Карим, время…

– Мам! У меня получилось! Смотри! Ну вооот…

Карим уже хмурится, дует губы.

– Это только первая попытка. Порой их надо сделать очень много, прежде чем чему – то научиться.

Хорошо сказал и только ли это о шнурках. И зачем на меня так смотреть?

– Ну вы все? Пофилософствовали? Можем идти?

Жду, когда Карим наденет куртку, нахлобучиваю ему шапку – шлем. Он дает папе руку. Ну капец. Новая игрушка? А меня обида берет, как быстро я стала не нужна.

Закрываю дверь квартиры и мы идем к лифту. Они о чем – то болтают, а я пытаюсь собраться и не начать возмущаться и истерить. Внутри все клокочет. От его близости, от случайных прикосновений, когда я затормозила, а он подтолкнул меня к лифту, от его комментария, что с ребенком я высоковато забралась. Пятнадцатый этаж. Хотя уж он должен понимать, почему именно пятнадцатый.

А на улице вдруг повалил снег, а я как назло не загнала машину в паркинг.

– Я отвезу. Далеко?

– Да тут пешком дойти можно, – иду наперекор.

– Мам, ну можно нас папа отвезет. А у тебя какая машина? У мамы красная. А люблю черный цвет. У Лешиного папы черная машина. А у тебя какая?

– У меня черная, – он кивает в сторону Ниссана, явно взятого на прокат. – Ты говорила, что опаздываете? Кстати, а вам обязательно в садик? Может, позавтракаем вместе?

– Мам, точно! Давай не пойдем?

Ну конечно, когда я вчера предложила, он сразу вспомнил утренник.

– А утренник? У тебя вообще-то стих. Да и завтра суббота.

– Мне завтра ехать надо, Вик.

– Какая жалость.

– Тогда поужинаем?

– Да, да! Мам, можно нагетсы? Мы давно не ели.

– Ты вчера ел нагетсы.

– А точно. Мам, поехали, опоздаем.

– Ладно, давай живее.

Сама открываю дверь нужной машины. Карим прыгает сзади, а я за ним. Пристегиваю его. Себя.

Марат садится на переднее и бросая на меня не читаемый взгляд, заводит машину.

Мне даже не надо говорить, куда ехать. Он все знает. Наверное уже даже выяснил, когда у Карима выпал первый зуб.

Мы приезжаем почти вовремя. Торопимся в садик. Марат подхватывает Карима на руки, мы заходим внутрь вместе. В группе тут же высовывает нос воспитательница, а еще рядом Колобов, что был вчера на моем дне рождении. С его девочкой Карим тоже хорошо дружит.

– Привет, Вик, а это…

– Марат – отец Карима.

Они жмут руки, а я прямо вижу в глазах приятеля немые вопросы, но я на них пока не готова ответить. Что и говорю Колобову взглядом.

– Папа, ты не уедешь? – вдруг спрашивает Карим после того, как я поцеловала его.

– Сегодня точно нет.

– А потом?

– А потом решим.

– Мама так говорит, когда не хочет покупать мне игрушку.

Он тут же сникает и идет в группу, а я быстро убираюсь в его ящике и выхожу из группы, даже не дождавшись Марата. Он нагоняет уже на лестнице. Успевает открыть дверь.

Когда мы подходим к его машине, я сворачиваю, чтобы дойти домой пешком. Тут всего пятнадцать минут, хотя снег такой идет, что лучше бы на машине.

– Вика, я довезу.

– Я пройдусь, стройнее буду.

– Ты и так отлично выглядишь.

– Слушай, а как ты себе это все представляешь? – поворачиваюсь я. – будешь жить на два города? Расстояние не близкое, между прочим.

– Ну ты же не могла выбрать место поближе. Любишь проблемы мне создавать.

– Да похоже я вообще по жизни твоя единственная проблема. Признайся, ты был бы счастлив никогда меня не встречать.

– Я много думал на этот счет. Поэтому могу ответить честно и прямо. Нет, я не был бы счастлив.

Его слова вызывают такую бурю внутри. Что я отворачиваюсь, чтобы скрыть ее. Слезы щиплют глаза. Если бы он никогда меня не встретил, то его отец был бы жив. Ведь это я виновна в его смерти. Так что мне сложно поверить в его «Честно и открыто»

– Вика. Давай поговорим. Спокойно, без крика.

– Вечером. Если твое приглашение в силе, – поворачиваю голову. – Встретимся здесь в шесть. Мне надо идти.

– Вика…

Слышу в след, но уже не оборачиваюсь. Вытраливаю из головы образ Марата в пальто. Такого красивого. Такого чужого. Иду вперед, почти не обращая внимания на ветер и снег, летящий в лицо. Дохожу домой, невольно оглядываясь. Но машины Марата нет, и я спокойно поднимаюсь на свой этаж. До меня только доходит, что телефона у меня так и нет, так что первым делом собираюсь и еду покупать новый телефон. Не такой конечно дорогой, как мне пытался всучить. Восстанавливаю все данные и тут же звоню своей управляющей в отель.