Я оборачиваюсь и тут же бегу на зов, забывая про Марата.

– Вика, – слышу вслед, но это уже не важно. Нахожу на одной их многочисленных кушеток ревущего Карима, Алину, что крутится вокруг него, и администратора. Еще бы она не крутилась, у сына кровь из носа хлещет.

Я тут же достаю из кармана салфетки и сменяю Алину, что зажимает ему переносицу, ей вручаю коробку с айфоном, сажусь рядом с сыном.

Вижу, что ударился, но как так вообще вышло?

– Больно?

– Тебя не было, а мне было больно, – тут же канючит он. – Я с горки упал.

– Это случайность, – тут же щебечет администратор. – Такое у нас впервые.

– Тогда вам наверное стоит компенсировать нам оплату праздника, если вы не хотите, чтобы об этом узнали, верно? Ведь безопасность детей в вашем парке на первом месте.

– Да, да, конечно, я сейчас же обговорю этот момент с руководством.

– Вика, – Алина качает головой, а я замечаю, что кровь наконец прошла.

– Просто хочу кое – кому деньги в лицо швырнуть.

– Вик, – его голос как нож в спину. Я уже и забыла о нем. Ну нет, конечно, просто не думала, что он остался. Даже обувь снял и пошел за мной.

– Марат, иди уже.

Вытираю сына, смотрю в карие покрасневшие глаза, а у самой внутри все клокочет, нервы так натянуты, что еще немного и порвутся.

– Вик…

– Да что?! – да сколько можно меня мучать? – Что ты заладил?

– Это чей ребенок?

– Марат. – тут же поднимается Алина, – приятно познакомиться. Наслышана о вас.

Не вижу, чего там происходит, зато прекрасно слышу очередной рык.

– Вика, ты можешь ответить на вопрос, бл…

– Не матерись, – тут же вскакиваю, стреляя в него злым взглядом. – Тут вообще – то дети.

– Я вижу, – цедит он сквозь зубы. – Это… Это даже в голове у меня не укладывается.

– Ты всегда был в этом плане сильно ограниченным. Кстати, Карим, ты хотел познакомиться с папой. Вот видишь, он нашел на нас время.

Марат так напрягается, что кажется капилляры глаз сейчас лопнут. Будь мы одни, я бы уже корчилась в муках смерти. Так что хорошо, что здесь так много людей. Его губы поджаты, а на виске выступила капля пота. Он то сжимает, то разжимает руки в кулаки. Переводит взгляд с меня на сына и обратно.

Тут никакого теста ДНК не нужно и так все ясно. Сначала факт схожести этих двоих меня просто выбешивал. Я даже смотреть на сына не могла. А потом он заплакал, а я заплакала вместе с ним, поняв, что еще никогда ничего подобного не испытывала. Потому что, несмотря на все дерьмо, что мы с Маратом сделали друг другу, у нас действительно получилось создать что – то совершенное.

Отворачиваюсь от гнева Марата и смотрю в недоумевающее лицо Карима. Он маленький может, но не дурак.

– Мам… А можно мне ту игрушку. Ну ту.. С крылышками.

Еще один маленький манипулятор.

Достаю сто рублей и протягиваю ему. Ловлю взгляд Алины. У нее такие глаза, ей только попкорна не хватает. И она явно не хочет пропустить ни слова между нами. Но все понимает и уводит Карима, Лешу и Андрея, который все это время молчал.

Карим лишь на мгновение поднимает голову на Марата, говорит: «Здрасти» и убегает. Может он еще не до конца осознал, а может просто не готов к тому, что его заветное желание сбылось так неожиданно.

Марат смотрит ему вслед, а потом делает резкое движение ко мне. Бычится, напрягается так, что сейчас взорвется.

– Я тебя сейчас убью, блядь.

– Тогда наш сын останется сиротой. Потому что ты сядешь в тюрьму. Место все-таки общественное.

– Как ты… Пиздец. Карим? Ты назвала его Карим? Назло мне, да? Когда ты… Я даже не думал…

– Да, Марат. Возраст берет свое, ты уже и двух слов связать не можешь.

Марат звереет. Я видела его таким всего несколько раз, и в те моменты он давал мне леща. Я не спорю, это было даже заслужено, но сейчас явно не то место. Он тоже это понимает. Берет меня за локоть, сжимает и тянет в одну из комнат.

– Отпусти меня!

– Заткнись, Вик. Сейчас просто заткнись, – он находит свободную и толкает меня туда. Закрывая дверь.

– Вообще-то это общественное место, – пытаюсь вразумить его, и говорить, а тем более скандалить здесь не стоит,

Говорю и говорю, а потом ахаю, когда он замахивается на меня кулаком. Взбешенное чудовище. Почти кричу, но слышу треск. Кулак Марата врезался в стену. Раз, второй, третий. Он все долбил и долбил эту стену, смотря мне в глаза, а я видела там муки, видела, что он даже не извинится, если его окровавленный кулак случайно попадет не туда.

– Простите, но здесь нельзя закрываться, – входит администратор, но тут же застывает, а Марат поворачивается к ней и орет.

– Вышла вон!

Он опадает на стул, пальцами сжимая свои густые черные волосы.

– Ты должна была сказать мне о сыне.

– Ты должна была сказать о сыне, Вика!

Вот как? Должна. Должна прийти вовремя, даже если застряла в пробке. Должна слушаться, потому что он мужчина. Должна молчать, когда он разговаривает с партнерами. Должна не возникать, если он пошел на встречу без меня. Должна молчать, если на встрече были шлюхи. Должна верить, что у него с ними ничего не было. Должна. Должна. Должна!

– Я тебе давно ничего не должна! – меня на части рвет. – Ты, спешу напомнить, сделал свой выбор! У тебя есть ребенок. Мой тебе не нужен!

– Не нужен? Да ты совсем охуела, Вик? Я тебя блядь умолял мне ребенка родить, а ты нос воротила. Согласилась, когда накосячила, и все равно продолжала принимать таблетки. Врала мне! Опять!

Я даже рот открываю, чтобы защититься, а нечем. Потому что правда. Тем не менее. Я хотела попытаться, правда. Несмотря на свои страхи, всю неуверенность в себе, я хотела исполнить мечту Марата, но он как с цепи сорвался. Мы начали заниматься сексом только с одной целью – он вкачивал в меня такие литры спермы, что хватило бы на небольшой гарем. Его одержимость пугала, и я продолжила принимать таблетки, хотя врала, что у нас просто не получается и нужно стараться больше. Вот он и старался.

– Как только появилась возможность избавиться от меня, ты даже не думал. Один мой косяк и ты тут же на развод.

– Один? Вик, ты обманула меня. В очередной раз. Я просто понял, что нихера тебе не нужен, что мне было делать, в ногах у тебя валяться?

– Да ты был рад! Конечно, наконец жизнь – дерьмо с Викой закончена, можно найти себе хорошую жену, раз из меня такую сделать не получилось. Тут же сделал ребенка другой. Так хотел от меня ребенка, так хотел, что моментально сделал его другой. Как, кстати, у Лейлы дела? Она в курсе, чем ее муж занят?

– Ты специально это сделала?

– Что из того, что я делала, было специально.

– Забеременела?

– Да, я же идиотка. Лечилась у психолога от страха забеременеть, а потом специально залетела. Мне кажется, у тебя реально с мозгами проблема.

– Так объясни мне как?

– Раком! Мы расстались, я перестала их принимать, а потом переспали, и я не подумала.

– Не подумала?

– Слушай, у меня день рождения, а ты мне мозг выносишь! Ты все узнал, молодец, теперь сваливай в Москву к своему ребенку.

– Я хотел ребенка от тебя! – он берется за волосы, проводит ладонью по лицу. Поднимает взгляд, прожигая мою грудь, живот, бедра. Наверное пытается понять, как мог быть таким ослом.

– Когда я был на свадьбе Синицыных, ты звонила. На каком ты была месяце?

– Почти таком же, как твоя Лейла. Вы начали встречаться гораздо позже, но детей ты нам заделал одновременно. Молодец.

– И ты решила мне ничего не говорить.

– Зачем портить тебе счастье, – пожимаю плечами. – Ты наконец получил то, чего хотел. Стал большим человеком, женился на послушной жене, которая родила тебе ребенка. Все же хорошо, чего ты бесишься то?

Он поднимается резко, почти вдавливает меня в стену. Берется рукой за шею. Не сжимает, лишь удерживает. А я пытаюсь справиться с тахикардией от его близости. От возбуждения, что бьется в броню моей гордости и обиды.