– Так я же хакер. Чего мне стоит, – отвечает мой Наиль.

– Ну ладно, только чур не приставать… – снова смеюсь, а он в ответ сладко шепчет.

– Все будет так, как ты захочешь, зайка…

– Крис, Крис, – пьяно шепчет Лиза. – Ты только удивись типо, не ждала его.

– Да не вопрос, подруга. Иди вон, спрячься на кухне.

– И еще скажи, что я с женихом уехала.

– Ага, с тремя, – фыркаю и плетусь по стенке к прихожей. Смотрю в глазок, но все чет расплывается.

– Тебя никто не звал! – сразу говорю Матвею, который бесцеремонно входит за Наилем. – Я думала ты один…

– Ты же не спрашивала. Отличный прикид, – говорит он мне уже тише, а я только вспоминаю о том, как одета.

– Что тебе нужно? Мамы здесь нет. – все еще пытаюсь быть строгой, но мой принц здесь, и становится на все плевать, кроме его сильного тела, которое так близко, от которого так приятно пахнет…

– Меня твоя мама давно не волнует. Лиза! Собирайся, мы уходим, – кричит Лизкино хамло, а я дорогу перегораживаю. Ну должно же у мужика быть хоть одно препятствие.

– Здесь нет Лизы, понял. Она ушла к своему жениху.

– Да что ты? Вот пусть сама мне и скажет, – Наиль нагло дергает меня на себя, придавливая к стене, давая путь этому наглецу. Но у меня в голове так шумит, что я просто занята своим наглецом. Таким красивым. Таким твердым. Везде твердым.

– Это что? Эрекция?

– Она самая. Хочешь потрогать?

– Ну вот еще… Мы же договорились, без приставаний, а это, чтобы ты знал, самое настоящее домогательство. Убери свою башню…

– Ну извини, не могу это контролировать, когда тут две такие вкусные дыньки в рот просятся.

– Эй! – отталкиваю. – А тебя что? Только моя грудь интересует? А как же я?

– Я же еще днем тебе сказал, что ты вся мне нравишься. Особенно вот такая пьяненькая, на все готовая…

– Ни на что я не готова…

– Готова, готова…

– Не готова… Не распускай… руки! И вообще, ты зачем его привел? Я тебя одного ждала.

– А меня бы одного на вас двоих не хватило бы. Да чего ты орешь? Вот твоя подружка уже не против, что ее похищают.

Поворачиваю голову от этих черных глаз и вижу, что Матвей просто выносит Лизу. Неплохо…

– Эй! Лиза, ты точно хочешь с ним уйти?

– Конечно не хочу, но у меня нет выбора. Любовь не оставляет выбора…

Закатываю глаза, а Наиль как хозяин провожает их, закрывает двери. Он поворачивается, а я вся напрягаюсь. Все тело натягивается струной от ожидания и предвкушения. Это ж получается мы наедине. Он пришел. Он мой. И я схожу с ума. От близости. От запаха. От того какой же он все – таки офигенный.

– Ну привет, Зайка…

– Привет, Серый волк. Хочешь съесть меня?

– Даже не представляешь насколько, – выдыхает он хрипло и шагает ко мне, почти целует, но я успеваю увернуться и убежать.

– Ну тогда сначала поймай.

Он догоняет меня на кухне. Хотя я особо и не старалась убегать.

– Попалась, зайка.

– Ой, да если бы я захотела, ты бы никогда меня не нашел, – говорю, стуча по его твердой, черт, такой твердой груди, указательным пальчиком.

Наиль смеется, сильным движением проводит по моей спине. Да так, что она непроизвольно изгибается.

Нет-нет, я не занималась танцами, но тело словно силой притяжения подстраивается под ту форму, которая нужна именно ему.

Господи, и я серьезно считала, что мне не нужен этот мужчина. Такой нежный такой, такой… В общем, самый лучший.

И я еще думала, что никогда не влюблюсь, что свобода от отношений— это самое лучшее. Нет-нет, свобода-чушь, когда есть рядом тот, от которого коленки дрожат. От которого в груди тесно. От которого в голове белый шум.

И пусть я пожалею об этом, пусть потом он бросит меня, и я окончательно возненавижу всех мужиков, но сейчас, здесь, я хочу, чтобы он любил меня. Чтобы вот так же смотрел, вот так же бретельку с плеча спускал, освобождая гудящую от желания грудь.

По ней тут же скользит сквозняк, но еще сильнее по ней хлещет горячая волна похоти, которая буквально рвется из взгляда моего наглого, жадного, серого волка.

– Еще лучше, чем я себе представлял.

– Ну тогда почему ты еще меня не целуешь? – толкаю его в плечо, и тут же его рука на спине становится грубой, толкает меня к себе, придавливая, не давая даже вздох сделать. А когда я пытаюсь, рот затыкают настырным, таким сладким поцелуем.

Его губы-совершенство. И сейчас, здесь, наедине, где не нужно бояться осуждения или чужих взглядов, этот поцелуй ощущается во сто крат сильнее. Кажется, все самые яркие звезды в миг взрываются, создавая новую, неизведанную вселенную. И свет от взрывов такой яркий, что глаза слезятся, а из груди рвется торжественный стон. Сотни мурашек поют гимн созданию Новой вселенной. Потому что скоро, совсем скоро в этой вселенной родится женщина. Женщина Наиля.

Его язык мягко раздвигает мои губы, проскальзывает внутрь, давая сделать мне лишь один вдох. Да мне и это не нужно.

Если выбор будет между; дышать и целоваться с Наилем, я выберу второе. Потому что это лучше… Лучше… Это лучше всего.

Это даже лучше, чем соленый раф. Чем торт Красный бархат.

Это даже лучше, чем спать, пока остальные торопятся на пару. Это лучше всего на свете. Потому что чувствовать, как он меня хочет – непередаваемо, чувствовать его руки на себе, на своей груди – не сравнить даже с выходом в космос.

А стоит покинуть мой рот, как я просто готова плакать от досады. Но только до тех пор, пока его губы не втягивают мой сосок. Это называется невесомость. Конда паришь, когда отрицаешь само существование земного притяжения.

Все тело легкое, воздушное, а в голове зефир, от которого Наиль откусывает по кусочку. Еще. Еще. Еще.

Черт, кажется это мой голос. А это мои руки в его темных волосах, прижимающие голову к своей груди. Но он вроде и не против. Переходит от одного соска к другому. Потом снова. И снова. И снова. И пускай. Пускай делает со мной, что хочет. Пускай мнет мою задницу. Пускай даже гладит бедро, скользит все выше, туда, где за свободными шортами прячутся трусики. И лишь они одни отделяют его от места, которое сейчас настолько влажное, что будь я трезвой, мне бы обязательно стало ужасно стыдно.

Так что хорошо, что я пьяная.

Хорошо, потому что расставить ноги пошире, я могу без стыда. Да и вообще совершенно бесстыдно могу погладить его по спине, могу прощупать все твердые мышцы, могу сказать.

– Какой же ты классный.

– Ты тоже, ты тоже классная, зайка.

Я сейчас настолько смелая и безумная, что могу вытащить свитер из пояса его джинсов и просто стянуть его через голову. А потом еще смелее пройтись кончиками пальцев по тем знаменитым кубикам.

И какой же кайф слышать его стон. Чисто мужской, гортанный.

– А что будет, если я трону башню.

– Она взорвется, если ты ее не тронешь, – мычит Наиль, продолжая скользить кончиком языка по горячим, влажным соскам. По кругу, в рот втягивая. Он сам расстегивает ремень, и звон пряжки, как решающий гонг в моем мозгу.

Все будет.

У нас все будет прямо сейчас. Я стану его женщиной.

А он моим мужчиной, ну вот же, вот. Его рука тянет мою все ниже, учит, как обхватить что – то твердое. Ну как что – то. Член, разумеется. Гладкий, бархатистый. Мои пальцы даже не смыкаются.

– Он твердый…

– Конечно твердый, я же с тобой, – шепчет Наиль, обучая меня, как нужно водить по его плоти. – Нежнее. Не сжимай так.

– Твое желание – закон, – смеюсь я, повторяя его слова. Хотя мне не до смеха. Живот внизу так крутит, словно чего – то в тебе не хватает, словно сейчас мне срочно нужно спасение от неизведанной болезни и только он, он, мой мужчина, может меня спасти.

Он уже снимает с меня шорты, спускает их по ногам и поднимает в воздух, усаживая меня на стол. Ноги шире, пальцы скользят по влажным, гладким, между прочим, складками. Он водит по ним так, как будто делает это постоянно, точно знает, куда нажать, чтобы мое тело точно понимало, чего хочет. Вот точно понимало, что вот эта твердая штуковина срочно должна оказаться внутри…