А вот пять лет назад все изменилось. Если судить по этим снимкам, Ася жила просто прекрасно. Много друзей. Даже вон Гриша в армейской форме. Вот уж удивил.

Ремезов, сука.

Как он вообще на ее орбите оказался? Последнее, что я о нем слышал, что он умотал заграницу учиться. Вернулся, да еще попал в круг общения Аси, а иначе как вообще эти двое встретились? До сих пор зубы сводит от того, как она к нему рвалась, бежала, звала. Ревность темным чудищем грудь рвала на части, пока шел за ней. Думал, придушу!

Если рвалась к нему, так чего так легко передо мной ноги раздвинула? Плохо трахается Андрюшка? Вот на этой фотке он особенно бесит, и совсем не потому, что обнимает Асю, словно она ему принадлежит. Гуляй, Вася, – случайно роняю рамку с фотографией.

– Демьян! Ты что творишь?!

– На краю стояла. Задел случайно.

Ася хватает веник и садится на корточки, поднимая рамку и убирая осколки. Все еще в свадебном платье, с растекшейся тушью. Сажусь рядом.

– Давай, помогу.

– Да ты уже помог, – дергает рамку на себя, но я не отдаю. – Не отмоешься теперь.

– И что это значит? – дергаю сильнее, и Ася вскрикивает. На пальце кровь. Она машинально обтирает об свое белое платье. Дурында. – Ну, и отлично, теперь его придется выкинуть. Мне оно, кстати, не нравится.

– А мне нравится.

– Не твой стиль.

– А какой мой, а? Простыня и твоя сперма коркой? – трясет пальцем, но я хватаю руку и палец в рот беру, ощущая соленый вкус крови. Знакомой дико.

– Тоже мне, Эдвард Каллен, отдай, – отпускаю, рву ее платье и обворачиваю палец. – Поехали, я уже не могу тут находиться.

– А куда, хочу спросить?

– А куда вы там с Ремезовым планировали?

– Мы планировали сесть в самолет, а ты, мало того, что опять лишил меня мечты, так еще и опозорил меня.

– Я тебя не насиловал.

– Ты мог хотя бы закрыть дверь. Это не смешно, – кричит она, когда ржу, запрокинув голову. – Уезжай, я тут останусь.

– Ну, уж нет. Сегодня ты едешь со мной.

– Если ты рассчитываешь на брачную ночь, то спрячь своего питона. Брак у нас фиктивный.

– Да я понял, понял, но уедем мы, все равно, вместе, как положено молодоженам. Или мне как гостям объяснить? За шампанским поехал?

Она кусает губу в задумчивости.

– Ладно, жди тут, возьму сумку.

Сесть в самолет. Лишил мечты. Неужели Ремезов за пять лет так и не свозил ее на море? Вот же жмот. А отец? Не отпускал свою жертву заграницу? Да даже в Сочи уже можно было смотаться.

Двигаюсь к выходу, когда замечаю мать Аси. Она выглядит лучше, чем пять лет назад. Прическа другая, макияж, одежда. Если присмотреться, то можно примерно понять, как будет смотреться Ася лет через двадцать.

– Галина Михайловна, Ася говорила что-то… О том?

– Ни разу, – вздыхает женщина, смотря на то, как ее муж общается с гостями. – Я много раз хотела с ней поговорить, но она все отмахивалась, говорила, что забыла. А сегодня я поняла, что… Да и ты…

– И я.

– Ася всегда была самой сильной. Она, знаешь, родилась с гипоксией, думали, не выживет, а нет, выкарабкалась, всегда за жизнь цеплялась. Не обижай ее.

– Мне кажется, она и не даст себя обидеть.

– Это да. Но последний год она готовила диплом. Что-то связанное с жертвами насилия. Свадьба отвлекла ее, конечно, но думаю, теперь она вернется к своим поискам.

– Поискам? Чего?

– Его. Она со мной не говорила на эту тему, но я слышала кое-что…

– Мам, тебя там Ириша зовет, – самое главное мать Аси, конечно, не успевает сказать. Не могла чуть позже подойти? Сама ведь хрен расскажет! – Мы поедем.

– Позвони завтра.

Они обнимаются, что-то шепчут друг другу. Ася на меня даже не смотрит, грубо берет под руку и лепит на лицо кривую улыбку. Мне после двукратного избиения улыбаться все еще больно. Челюсть горит, а на пальцах еще виднеются ссадины.

Отец Аси машет нам, но при гостях подойти не решается. Боится конфликта. Подвожу Асю к машине и помогаю усесться на переднее сидение.

Бросаю последний взгляд на отца Аси, для которого, очевидно, гораздо важнее внешние приличия, чем безопасность дочери. И ни хрена ничего не изменилось.

– Демьян! – вдруг окликает он меня, стою, смотрю, как он оставляет гостей и направляется ко мне.

– Да?

Он вдруг крепко обнимает меня, сдавливая грудную клетку, а потом резко и сильно бьет кулаком в солнечное сплетение. Неожиданно. Больно.

– Обидишь мою дочь и пожалеешь.

– Как мы выяснили, убивать вам нельзя, а что еще вы мне можете сделать?

– Как мы уже знаем, в наших лесах легко потеряться, – он похлопывает меня по спине и уходит к открытому окну машины, пока я восстанавливаю нормальный ритм сердца. – Может, лучше дома останешься?

– Не сегодня, пап. Не переживай. Он довезет меня до общежития.

– Завтра я подготовлю все документы на развод.

– Хорошо.

Стискиваю челюсти. Не успели пожениться, уже разводимся? Класс. Были ли в истории браки короче?

Сажусь в машину и с визгом покидаю чертову ферму.

Грудь сдавливает от эмоций. Срабатывает жесткое дежавю. Я в рубашке, Ася в белом платье, кое-где порванном.

– Будет забавно, да, если все повторится, – слова сами собой срываются с губ. – Ты в этот раз будешь гораздо подготовленнее. На опыте, так сказать.

Ася не отвечает, и ее игнор бесит дико. Она берет свой телефон, забивает адрес и крепит на панель.

– И что заставило тебя уйти с новой, высокооплачиваемой работы, покинуть яркую радужную Европу и приехать в нашу серую страну? – вдруг спрашивает она, смотря вперед на то, как дорога сужается, а вдоль мелькают леса. – Или ты взял отпуск?

Что сказать? Что вернулся ради нее, а зачем? Что это даст? Нас разведут, и все закончится. Только вот все естество этому противится.

– Ты живешь в общежитии?

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Ты тоже упорно мои игноришь.

– А какой вопрос ты задал? Было бы забавно, если бы все случилось снова? И там не было вопроса, там была манипулятивная издевка и провокация, чтобы узнать, как я к тебе отношусь. А слабо прямо спросить?

– Я и так знаю, что ты меня не забыла.

– Не тебя, а подвал. Ты его часть, к сожалению. Теперь ты.

– Родители приехали, решили помириться.

– А вы ссорились?

– Это уже второй вопрос. Теперь ты.

– Да, я живу в общежитии. Мне там удобно.

– Твой отец не может позволить себе квартиру?

– Мы с Андреем… должны были переехать. Нам подарили квартиру, но ты…

– Все опять испортил.

– Да. Куда ты? – сворачиваю по памяти в отель. Торможу на парковке. – Это не мое общежитие.

– У нас брачная ночь. Я думаю, нам стоит обсудить все.

– Что именно? – поджимает Ася губы.

– Сегодняшний день, нас.

– Нас? Демьян, нас нет. Нас даже не было никогда. Да, мы переспали, считай, поставили точку, которую должны были поставить пять лет назад, – она просто выходит из машины. Ком в горле мешает говорить. Выхожу за ней. Забираю телефон, в котором она уже начала вызывать такси.

– Серьезно? Думаешь, я не найду способ позвонить?

– Нам надо поговорить, Ася. Тогда было сложно, теперь… Теперь мы разумные взрослые люди.

– Ты только что совершенно по-детски отобрал мой телефон. Что ты там говорил про взрослых людей?

Протягиваю ей гаджет обратно. Забавно, но пять лет назад мы даже телефонами не обменялись. Так что сначала набираю себя, забивая как «Демьян», а потом отдаю.

Наши пальцы соприкасаются, вызывая какой-то лютый пиздец внутри грудной клетки. Кожу жжет. Пальцы дрожат. Желание поднимается из самых недр, выбивает битой любые разумные мысли.

Ася испуганно дергается, шагает назад, но меня уже несет. Дергаю ее на себя, вбивая в свое тело, и тут же получаю удар по щеке. Боль как долбанное наслаждение.

– Избей, но дай себя… Ася.

– Не смей! Придурок, отпусти, отпусти, – вырывается она, бьет снова, но в глазах лишь безумие. Одно на двоих. Аморальное. Грубое. Откровенное столь же, как мои мысли. Губы в губы. Искры. Стон. Прямо на улице. Неважно, где. Главное, побыстрее избавить ее от одежды, главное, поскорее оказаться в ней!