– Да! Только, боюсь, сегодня мне придётся задержаться допоздна. Сама же доедешь до меня?

– Нет проблем!

Она держит в руках меню, однако совсем не торопится изучить его и что-нибудь заказать себе, к примеру, верёвку с мылом.

Не хочу лезть к ней в голову. Не хочу узнавать о чём она думает, иначе услышу очередной бред сумасшедшей и снова разозлюсь на неё.

Никто, кроме родителей не догадывается о моих способностях. Беатрис и Франческа в том числе, поэтому они не могут скрыть от меня своих истинных эмоций. И я рад тому, что смог держать это в тайне столько времени. Сейчас даже удивляюсь как мне это удалось.

– Что такое? Почему ты так на меня смотришь?

– Ты стал очень привлекательным мужчиной. Я просто любуюсь тобой, – нескромно отвечает, я чуть ли не давлюсь кофе. Она что, подкатывает ко мне?

– Эм-м… Спасибо, Беатриче, – отвожу взгляд в сторону, чтобы в случае чего заранее проложить безопасный путь к бегству.

– Стефан, почему ты никогда не спрашиваешь о Франческе? Тебе совсем неинтересно как она сейчас поживает? – с некой опаской произносит. Видимо, понимает, что это не самая лучшая тема для разговора.

Я отпиваю большой глоток кофе и не тороплюсь с ответом. Откусываю круассан и снова запиваю кофе, а потом уже громко хмыкаю, вспомнив, что мне был задан тупой… просто глупейший вопрос.

– Очевидно, она неплохо поживает! За ней присматривают, кормят её по расписанию и даже разрешают пользоваться интернетом. Правда, только по праздникам, но это уже что-то. По-моему, это лучшие условия, которые она заслуживает!

– Стефан, зачем ты так с ней? Она же старается! Когда ты успел стать таким жестоким? – с болью в глазах спрашивает, а мне плевать на неё и на ситуацию в целом.

– Когда? Ты ещё спрашиваешь? Беатрис, она алкоголичка и наркоманка! По-другому я с ней уже не могу! – вынужден сделать короткую паузу, так как в уголках глаз своей собеседницы наблюдаю скопившиеся слёзы. Я передаю ей горсть салфеток и спешу продолжить: – Я понимаю, она твоя дочь, но для меня она лишь призрак. Увы, Франческа для меня умерла в свою последнюю передозировку. Мне тоже было больно, но я с этим как-то справился. Я живу дальше! Но я ещё совсем молод, и не имею ни малейшего желания продолжать быть её нянькой. С меня хватит!

– Курс скоро заканчивается! Врачи говорят, она успешно подошла к стадии принятия! – вытирает она свои слёзы. – Стефан, зависимость отступила. Совсем скоро она будет в полном порядке!

И что? Эта сопливая истина должна меня сейчас растрогать?

– Рад слышать! – безразлично бросаю. – И сколько на это потребовалось времени? Два года, если не ошибаюсь? Тебе не кажется, что это слишком много?

– Я была у неё вчера! Она хочет, чтобы ты пришёл её навестить.

– Нет!

– Стефан, она раскаивается и хочет сохранить семью! – дотрагивается своей ладонью до моей, я тут же отдергиваю руку.

– О чём ты говоришь? У нас нет никакой семьи! – всё-таки напрягаю связки, говоря на повышенных тонах. – Её семья – это кокаин и амфетамин. Ах да, ещё клубы и вечеринки, а шопинг её младшая сестра. Не хочу им всем мешать! Справится как-нибудь без меня!

– Она любит тебя! Как ты не поймешь?!

– И?

– Ну может всё-таки стоит попробовать возобновить отношения?

Я не пойму, мы сейчас говорим о спортивной диете? Или, быть может, о каждодневных тренировках? На данном этапе это именно то, что мне следует возобновить. Отношения в предстоящий курс, слава богу, не вписываются.

– Беатриче, ты достаточно мудрая женщина, но ты меня порой убиваешь! – устало прохожусь ладонями по лицу, мечтая раствориться в воздухе. – Ну неужели ты действительно считаешь, что у нас может что-то получиться? Тогда, когда любит один, а не двое?

– Хочешь сказать, ты её разлюбил?

– Ты прекрасно знаешь, что я влюбился в неё ещё будучи сопливым подростком. Время не стоит на месте, так же и с чувствами. Не стоит винить меня за то, что мои чувства к Франческе внезапно остыли. Я сам не ожидал подобного исхода, однако такое случается сплошь и рядом. Я готов ей помогать всем, чем только смогу. Я готов быть ей другом, но мужем – никогда.

Её взгляд ожесточился. Беатрис вдруг громко хмыкает и резко подрывается с места.

– Конечно! Куда лучше спать с юными практикантками! Ведь так?

– Именно! – как ни в чём не бывало отвечаю.

– Ещё поговорим. Всего хорошего!

– Если будут проблемы – звони!

Ох и разозлил же я её. Да плевать! Рано или поздно она должна была услышать правду. Я и так долгое время держал всё это в себе.

Возможно, поэтому Беатрис не сдавалась. Надеюсь, с этого момента она поймёт, что не стоит тратить силы и нервы на то, чему никогда уже не быть.

***

– Она просто улёт! Видел бы ты эту новенькую! – возбуждённо голосит Энрике в трубку.

– Вот надо же было сломать ногу в самый неподходящий момент!

– Ничего страшного! Сколько тебе там ещё осталось потерпеть? Неделю?

– Хотелось бы в это верить! Надеюсь, в конце недели снимут гипс! – вздыхаю я. – Эй, Энрике, может хотя бы фотку её отправишь?

Мне до невозможности хочется поглазеть на эту новенькую, от которой у моего друга развилось обильное слюноотделение, что бывает не так часто.

В нашей школе очень мало девчонок. И все они уже приелись нам настолько, что порой от них становится тошно. В прямом смысле этого слова. А вот «новая кровь»…

Реально хочется плюнуть на все запреты, наставления докторов, и заявиться завтра в школу на костылях. Но, боюсь, родаки и мой лечащий врач меня не поймут.

– Замётано! Завтра постараюсь сфотографировать её. Тем более профессор Лучано посадил её прямо передо мной.

Мне вдруг становится не по себе.

– Энрике, это же моё место!

– Чёрт возьми, и правда! Я уже и забыл. Тогда по возвращении тебе придётся отвоёвывать свою территорию.

Мне сняли гипс спустя две недели.

За то время мой лучший друг нечасто навещал меня. Да и звонить он стал гораздо реже. У него была веская на то причина. Дело в том, что он начал встречаться с Франческой – той новенькой, которую я ещё ни разу не видел.

Впрочем, я уже не особо-то и хочу с ней знакомиться.

Сегодня первый день после моего затяжного больничного. День, когда я могу передвигаться без посторонней помощи. День, когда нужно возвращаться к школьным занятиям.

В школу мы обычно ходим вместе с Энрике, но, опять же, не сегодня. Я знал, что рано или поздно наша дружба даст трещину… Если вдруг кто-то из нас влюбится. Так случилось, что первопроходцем оказался именно мой друг. В некоторой степени, я даже рад за него. Он долгое время мечтал о музе.

Энрике занимается музыкой. Причём достаточно неплохо. Он сам пишет слова к песням, сам аккомпанирует себе на гитаре и самостоятельно ставит номера на школьные праздники.

Я бы тоже мог, но родители против. Они хотят видеть своего единственного сына управленцем, а не неженкой-музыкантом. Стереотипное мышление не обошло их стороной. Я не в силах разубедить их.

Пока что в тайне от них я обучаюсь игре на фортепиано. Недавно за гроши записал в подпольной студии свою единственную песню.

На данном этапе жизни – это всё, чем я могу гордиться. Мог бы, если бы кто-нибудь знал, чем в действительности я занимаюсь, но никто и не догадывается. Даже Энрике не в курсе.

Просто я переживаю, что однажды родители узнают об этом. Тогда они перестанут давать мне деньги на карман, и я уже не смогу закончить курсы фортепиано.

А музыка – это то единственное, к чему у меня имеется какой-никакой интерес.

Как бы родители ни уверяли меня, что бизнес – моё будущее, я останусь при своём. Рано или поздно я докажу им, что они глубоко заблуждаются во мне и в моих способностях.

– Ну наконец-то, Стефан! – орёт ополоумевшая Элоиса, увидев меня на пороге класса.

– Стефан вернулся! – подключается Франко.