Откуда он знает? Неужели вспомнил меня или отец ему что-то говорил?

– Мне нравится моя работа, я готовлю документы для суда, – пожимаю плечами, а сама вся дрожу.

Окно, что ли, открыто?

– Где ты работала до нас? – вздергивает он бровь.

– Это мое первое место работы, – выпрямляюсь.

– Тебя взяли сразу после университета? – тут же он подается вперед, словно удивлен этому факту. – Мой отец не склонен брать на работу сотрудников без опыта работы.

Неужели он меня уволить собрался? Подбираюсь и смотрю в упор на босса.

– У вас ко мне какие-то претензии, Натан Фазилевич? К чему вы спрашиваете? – начинаю закипать и опрометчиво задаю некорректные в моем положении вопросы. Он начальник и имеет право знать информацию о своей ассистентке.

– Претензий нет, – пожимает плечами. А затем добавляет то, от чего меня моментально бросает в пот: – Пока.

Кусаю губы и кладу руки на колени, сжимая их в кулаки.

– Как проверять будете?

– В процессе работы, естественно. А ты думала как? – изгибает губы в коварной улыбке, заставляя снова стушеваться. – Подготовь мне документы по судебным тяжбам всего квартала и текущего месяца, в частности. Рассортируй по степени важности. Я хочу быть в курсе всего. Пока свободна. Как всё будет готово, принесешь. И кофе захвати. Сносный он здесь, – добавляет он, а у меня краснеет лицо.

Отчего-то именно в этот момент меня коробит, что я – его ассистент. Словно он одним словом обесценил мои труды. Но я проявляю профессионализм и лишь киваю, молча встаю и иду к выходу.

– Вы с Димой давно встречаетесь? – вдруг спрашивает он, заставая меня врасплох уже у порога кабинета.

– К чему этот вопрос? – напрягаюсь от такого непрофессионального интереса.

– Настя, не надо выпускать иголки каждый раз, когда я пытаюсь наладить с тобой контакт, – качает головой. – Можешь идти.

Я мнусь у порога, хочу было извиниться, но шеф на меня больше даже не смотрит, углубляется в чтение документации на ноутбуке. Немного переступив с ноги на ногу, я вынужденно ретируюсь, хотя внутри остается неприятное послевкусие. Очередное чувство вины, будто я обидела человека зря.

Работа кипит, не давая мне и свободной минутки. Так что подумать о своих эмоциях и реакциях на нового босса даже времени нет. И когда, наконец, наступает вечер, за мной заходит Дима. Сглатываю и иду с ним на выход, а сама подбираю слова. И что сказать? Мне срочно нужно забеременеть? Бред…

– Дима, нам нужно поговорить…

Для серьезного разговора выбираем уютную кафешку, где частенько сидим после рабочего дня. Помещение разделено на ниши, где можно найти уединение и скрыться от посторонних глаз. Именно это мне сейчас и нужно.

Только я и мой парень. Друг напротив друга. С ним безопасно. Не потеют ладони, не хочется прятать взгляд и нервно заламывать руки, как с Натаном. Знаю, что могу ему довериться, Дима надежный и предсказуемый. Но всё равно меня охватывает мандраж.

– Так о чем ты хотела поговорить, Настён? – берет мою руку, безвольно лежащую на столе, переплетает наши пальцы.

Я гляжу на них и не могу никак собраться с духом.

– Это касается моего здоровья, – мнусь, тщательно раздумываю и неловко отвожу глаза. А затем вздыхаю и говорю, решаясь, наконец: – Я была сегодня у доктора.

– Что-то серьезное? – Дима заметно напрягается, но смотрит участливо.

Я же от его внимания тушуюсь и потупляю взгляд. Поджимаю губы, прикусываю, не могу поднять на него глаза и посмотреть в его.

– Всё хорошо, Настён, – чувствует он мои колебания и берет в свои руки мои маленькие ладошки, поглаживает кожу большими пальцами, успокаивая и даря уверенность. – Это же я. Ты всё можешь мне сказать, не переживай. Расслабься.

И его слова странным образом действуют на меня как нужно. Я вбираю в себя больше кислорода и говорю:

– Скорее да, чем нет, Дим, –  качаю головой. – Ты ведь помнишь, что в университете у меня был лишний вес?

– Да, ты была очень милая, полнота тебя не портила, – улыбается он, и я поражаюсь, насколько он хороший, поскольку я с ним была полностью не согласна, но сейчас не тот разговор.

– Мои варварские способы похудения испортили мое здоровье, – скрываю горечь от вины за прошлое перед самой собой. – У меня появились кое-какие проблемы, и мой лечащий врач искала причину угнетения репродуктивной функции. Это, как бы тебе сказать, проблемы с возможностью зачатия. Ты ведь знаешь, у моей мамы четверо детей, так что дело явно не в наследственности, получается, мое заболевание приобретенное.

Замолкаю, подбирая слова. Он же слушает меня молча и с непонимающим видом.

– Из-за резких колебаний веса у меня синдром преждевременного истощения яичников, – выпаливаю как на духу, вот только на его лице ни капли понимания ужаса ситуации.

– Угнетение звучит не очень хорошо, – мнется и неловко улыбается он.

А я выдыхаю, потому что сказать это было сложно, но скоро предстоят еще более важные слова.

– Я всегда мечтала иметь много детей, как мама, я ведь росла в шумной многолюдной семье, и для меня это всегда было идеалом, понимаешь? Любящие родители, дружные дети, – рассказываю и смотрю на Диму с опаской в ожидании его реакции.

Вот сейчас мне важно, чтобы он присоединился к моим мечтам – или своим видом показал, что у него совсем другие планы на жизнь. Такое он не сможет скрыть.

Лицо моего парня оживляется, а глаза наполняются светом.

– Да, у вас очень дружная семья. А ты была бы отличной мамой! Ты же так здорово управляешься со своими сестрами.

От слов Димы хочется расплакаться, но я вижу, что он не совсем понимает, о чем я ему толкую, не видит, насколько всё серьезно.

– Мамой мне нужно стать как можно скорее, – пускаюсь в объяснения. – Я планировала заниматься карьерой, а не рожать только потому, что время поджимает или часики тикают, но и упустить шанс я не могу. Возможно, единственный.

– Как это «как можно скорее»? – на лицо Димы набегает тень. – Твои яичники… Хм, это можно вылечить? Чем поможет рождение ребенка?

– Врач сказала, что нужно торопиться, а потом пить гормоны. Даже, может быть, всю жизнь.

Говорить подобное непросто, и я опускаю взгляд, теребя салфетку, но тут чувствую пальцы на подбородке. Дима огибает стол и подсаживается поближе. Тянет меня к себе. Голос проникновенный и низкий.

– Малыш, скажи главное: ты хочешь сейчас родить ребенка? От меня?

 И его вопрос вдруг застает меня врасплох. Такого варианта событий я и представить не могла, так что сейчас замерла в ступоре, открыв рот и не зная, что сказать. Нет, я, конечно, знала, что он хороший, добрый и понимающий, но не думала, что сразу же согласится принять на себя такую ответственность. Душу затапливает уважение.

– Я… я… – практически блею, заливаясь краской.

Еще и полный надежды взгляд Димы добавляет смущения.

– Да… Да… Хочу… – киваю аки болванчик, и после моих слов парень вскакивает и поднимает меня, крепко прижимая к себе.

– Ты не пожалеешь, солнце, это самое правильное решение в твоей жизни, – целует меня короткими рывками по лицу.

Вот только никто из нас не знает, что именно это скоропалительное решение навсегда изменит наши жизни. Его, мою и… Натана Казарина. А пока мы обнимаемся с Димой в счастливом неведении, как круто изменилась отныне наша жизнь.

Ко встрече с шефом и их друзьями с Димой из университетского выпуска я готовилась весь вечер до дня икс. Долго и тщательно подбирала платье, чтобы выгодно подчеркивало мою стройную фигуру. Отчего-то внутри всё еще были живы комплексы, хотя с их выпуска прошло уже несколько лет, да и я изменилась. Больше нет тех кругов жира на талии, второго подбородка. Не знаю, что способствовало моему похудению – злость или всё же упорство.

– Сногсшибательно выглядишь, милая, – подходит и целует меня в открытое плечо Дима.

Наши взгляды встречаются в отражении зеркала, а затем он мне подмигивает и хватает за талию, прижимая к себе.