Когда мы покинули поезд, я вздохнула с облегчением и, оглядев пирон, расплылась в улыбке. Вокруг были живые люди, а вдалеке виднелся парк и высокие здания. Не такая уж и глубинка.

– Куда сходим? – воодушевлённо поинтересовалась у Эли и, подхватив свои сумки, предложила: – Может, в кафе или парк?

– К кассам, – хмыкнув, оповестила девушка и, глянув на часы, добавила: – А то на электричку опоздаем.

– Опять ехать? – капризно протянула я. – Ну давай хоть поедим?

– Сначала билеты, – отрезала Эля и, склонив голову набок, расплылась в улыбке. – Мне тебя до вечера надо доставить в пункт назначения.

– А там чем займёмся?

– Ты займёшься, – поправила она. – А я дальше поеду. Родителей навестить хочу.

– А я? – растерявшись, намекнула я и, скрестив руки на груди, проворчала: – Я же твоя командировка.

– Командировка перед отпуском, – пояснила Эля и, закинув свой рюкзак на плечо, пошагала в сторону здания вокзала.

Пришлось, увешавшись сумками, плестись за ней. Эля купила билеты, а потом, оставив меня в зале ожидания ненадолго ушла. Вернулась она с благоухающим пакетом какой-то снеди и двумя стаканчиками кофе. От подозрительного вида беляшей я отказалась, с брезгливостью наблюдая, как Эля уничтожает жирные кругляши.

Ещё два часа на электричке, а потом час на стареньком автобусе показались мне бесконечными. Вокруг тянулись бескрайние поля и жидкие лесопосадки. Проезжая мимо очередной деревушки, я прилипла носом к окну, пытаясь проникнуться красотами этих мест. Не получилось, от слова совсем…

Когда на очередном перекрёстке автобус затормозил, и Эля поманила меня на выход, я обречённо вздохнула. У обочины нас поджидал старенький автомобильчик, из которого, завидев нас, вышел пожилой мужчина.

– Элька, привет, – поздоровался он с моей конвоиршей и, бросив на меня заинтересованный взгляд, уточнил: – Доставила?

– Принимайте, – кивнула Эля и, оглянувшись на пибикнувший автобус, заторопилась: – Всё я пошла. Маша, будь осторожна, скоро навещу.

Тоскливым взглядом проводила удаляющийся автобус и, услышав тактичное покашливание, обернулась. Мужчина разглядывал меня как-то странно, а потом огорошил.

– Совсем на бабушку непохожа. И чё это раньше не навещала?

– Бабушку? – опешила я и, покопавшись в памяти, попыталась вспомнить инструктаж следователя Давыдова. С трудом приняв максимально беззаботный вид, пожала плечами, буркнув: – Так вышло.

– Ну, поехали Маша, – позвал мужчина и, сев в машину, кивнул на мои оставшиеся в придорожной пыли сумки, распорядился: – Кидай на заднее сидение.

Посопев, допёрла багаж до машины и сунув в пыльный салон, рядом уселась сама. Ехать пришлось недолго, но трясло так, что я вцепилась в спинку переднего сидения, как клещ. Мужчина, отбросив попытки меня разговорить, врубил музыку сомнительного репертуара и курил в приоткрытое окно, что абсолютно не спасало от распространения вонючего дыма по всему салону машины.

Когда машина въехала на территорию небольшой деревеньки, меня уже сильно мутило. Мысленно порадовалась, что так и не попробовала предложенную Элей на вокзале еду, иначе…

– Приехали, – сообщил мужчина и, припарковавшись у невысокого забора из узких, немного поблёкших разноцветных штакетин, обернулся: – Ну что Маша, добро пожаловать в Бураново. Это дом твоей бабушки. Разберёшься или проводить?

– Сама, – пролепетала, борясь с дурнотой и, взяв из рук мужчины большой ключ, кивнула: – Спасибо кхм… э-э-э…

– Иван Егорович, – подсказал мужчина и, выпятив грудь, гордо добавил: – Председатель местного сельсовета. Приходи, как обживёшься.

Машина уехала, оставляя меня в клубах пыли, а я, оглянувшись на дом, тяжко вздохнула. По узкой тропинке прошла к покосившейся калитке и, несмело шагнув во двор, начала осматривать свои временные владения.

Небольшой, но уютный дворик был сплошь засажен цветами и раскидистым кустарником. Цветник постепенно переходил в сад, а дальше, за низеньким заборчиком виднелся ещё не убранный огород, по которому бродили куры, деловито копошащиеся в земле.

Подойдя к невысокому крыльцу под навесом, открыла большой замок и, распахнув дверь, осторожно заглянула внутрь. Просторная веранда с большим окном, состоящим из множества отдельных секций, деревянный стол, накрытый цветастой клеёнкой, узкие дорожки на дощатом полу, в углу какие-то вёдра, связки сушёных трав и грибов, висящие почти под потолком. Стол и узкий подоконник были щедро завалены зелёными помидорами, яблоками и грушами.

На удивление пахло здесь очень приятно. Яблоками, травой, солнцем и деревом. Открыв следующую дверь, поморщилась. Воздух в самом доме был спёртым, а на поверхностях виднелись приличные слои пыли. Маленькая кухонька с большой печкой в углу и две комнаты, одна из которых больше напоминала склад старых вещей.

Первым делом переоделась, раскрыла настежь окна во всех комнатах и, взяв на веранде ведро и тряпки, принялась за уборку. Заранее готовилась ходить за водой с коромыслом, поэтому одновременно удивилась и обрадовалась, что в доме был вполне нормальный водопровод.

С уборкой провозилась до позднего вечера и, выплеснув грязную воду прямо в палисадник, заметила маленький деревянный домик. Мочевой пузырь давно напоминал о необходимости навестить это заведение, но я трусливо тянула до последнего.

Подошла к туалету и распахнув скрипучую дверь, обомлела.

– Ну здравствуй, безопасная жизнь…

Снежана

Заснуть на новом месте оказалось невероятно сложно. Устроившись на непривычно мягком матрасе, мысленно пожелала увидеть во сне жениха и…

Правильно! Проворочалась полночи, слушая раздражающее стрекотание за окном и вздрагивая от непонятных шорохов, звуков, воплей дерущихся котов и переклички деревенских собак.

Даже когда с большим трудом уснула, напряжение не отпустило. Снова видела Элю, перезаряжающую пистолет, какого-то крупного мужчину, который меня выслеживал, но лица которого я так и не разглядела, Давыдова, строго отчитывающую меня Светланку и кучу нелепых, ничем не связанных между собой картинок. Калейдоскоп бессмыслицы и никакого жениха.

Зато пробуждение было более чем быстрым и необычным. Дёрнувшись от противного звука, резко села и, подтянув одеяло повыше, уставилась на приоткрытое окно. На улице едва светало, но по улицам уже проезжали дребезжащие автомобильчики и перекрикивались тётки, которым для того, чтобы поздороваться и поделиться местными сплетнями, похоже, не обязательно было подходить к друг другу.

Не особо прислушиваясь, даже про себя узнала что-то новое.

– Сергеевна, ты слышала, что к бабе Шуре внучка приехала?

– Агась, вчера её Егорыч сам привёз.

– А Шурка-то долго в больнице пробудет?

– Да кто ж его знает. Говорят инсульт.

– Да ты что? А внучка-то хоть какая?

– Я не видела, но говорят ничё так…

И всё это сопровождалось противными звуками, которые меня разбудили. Не сразу поняла, что это кричал петух, но изначально сравнила это с ором кота, которому со всей дури наступили на хвост.

Закатив глаза, прошлёпала к окну и, заметив мой персональный будильник, чертыхнулась. Красавчик, хлопая крыльями, задирал головку, украшенную массивным розовым гребнем и старательно оповещал округу, что он уже не спит. Таких красавчиков по всей деревне, судя по звукам переклички, насчитала не менее десяти.

Уже хотела вернуться в кровать, но заметила в саду ещё один инородный элемент. И если петух уже казался привычным дополнением, то пышная женская попа, торчащая из-под кустов, порядком напрягла.

Поспешно натянув джинсы и толстовку, я выскочила на веранду и, оглядевшись в поисках оружия, сняла со стены пучок каких-то веток, туго связанных бечёвкой. На веник это походило не особо, да и для веника сухие листочки были бы совершенно не к месту.

Осторожно вышла из дома и, прокравшись к ограде палисадника, приоткрыла калитку. Раздался характерный скрип, и торчащая из-под кустов попа дёрнулась. Объёмные прелести, обтянутые кричаще-розовыми лосинами, качнулись из стороны в сторону и поползли на меня.