– Понятно, – вздыхаю я. Опускаюсь в мягкое кресло и расслабляюсь, наблюдая за пролетающими мимо пейзажами.
Глава 8.
Лина.
Мимо пролетают многоэтажки и большие офисные строения. А потом дорога, петляя между высокими соснами со стволами цвета обожженной глины, сворачивает в частный сектор. Вдали темнеет синью Волхов, а над ним разливается малиновый закат. Богдан тормозит возле добротного деревянного забора. Обходит машину и распахивает мою дверь.
– Вот и мои владения, Лин. Проходи.
У Богдана красный кирпичный дом со старинной кладкой. Такая использовалась в начале двадцатого века. И крыльцо резное, в русском этническом стиле начала девятнадцатого века. Стоп! Я что, я…
– Богдан, я кто по профессии? Помню, что училась на историческом факультете.
– Это ты при виде моего особняка вспомнила? – улыбается он, обнажая крепкие белые зубы.
В воздухе пахнет озоном, влажной землей и костром… Немного пожухлыми листьями и свежестью реки. В юности мне казалось, что так пахнет любовь… Почему я сейчас вспоминаю об этом? О нас – несбывшихся, затерянных в лабиринтах прошлого? Несуществующих…
– Да. Крыльцо, оно…
– Дом очень старый, и крыльцо я решительно не хочу переделывать. Идем?
Богдан забирает из машины мои скромные пожитки и толкает калитку. Во дворе взрывается хриплым лаем черно-белый пес. Следую за хозяином по узкой тропинке, любуясь виднеющимся вдали садом. Резной беседкой, каменным колодцем… Участок большой, ухоженный. Наверное, здесь хорошо летом? Жаль, что этого я не узнаю…
– Юрка! Сынок, мы приехали. Знакомься, это Алина – моя давняя знакомая, – выпаливает Богдан.
– Ты говорил, пап, я помню.
Мальчишка встречает нас в небольшой прихожей, стоя на костылях. Как же похож на Богдана – такой же черноволосый, темноглазый. Будущий похититель женских сердец.
– Здравствуй.
– Проходите, я белье чистое постелил. Ваша комната вон там, – взмахивает ладонью, указывая направление. – Вы же к нам ненадолго?
– Спасибо. Нет, я немного погощу у вас, если ты не против.
– Только немного, – бурчит он, насупившись.
– Юра, нельзя себя так вести, – отрезает Богдан, помогая мне снять верхнюю одежду.
– Все нормально, Богдан. А что с ним случилось? Я про костыли.
– Потом, Лин… Ладно? Проходи. Я уеду на дежурство, разберешься с хозяйством? – деловито спрашивает Богдан.
– На дежурство? – шепчу, чувствуя ощутимый укол в сердце.
Богдан взял дополнительное дежурство, потому что пришлось на меня потратиться…
– Лин, не надумывай себе лишнего, ладно? Кроме тебя в машине ехали еще две женщины, я должен самолично следить за их самочувствием. Все… нормально.
– Давай я тебе что-нибудь быстро приготовлю? Чего ты голодный пойдешь, – выпаливаю я, заглядывая в кухню.
Надо же, и мебель в русском стиле – тяжелые дубовые шкафчики, расписанные вручную масляной краской.
– Ну…
– Пап, и я есть хочу. Тетя Алина, вы картошку умеете жарить? С грибами, – приходит на наши голоса Юрка. Смешной, вихрастый, по-детски колючий…
– Умею, – улыбаюсь, испытывая невыразимое облегчение. – Богдан, покажешь свои владения?
Опять он на меня как-то странно смотрит… Как в прошлом. И от его взгляда просыпаются спящие до срока мурашки…
– Овощи в погребе. Один здесь, – Богдан указывает на дверку в деревянном полу. – Другой на улице. У меня достаточно запасов, Лин. Огородом пользуюсь по назначению. Если будет желание что-то готовить, я только за.
– Конечно. Это даже не обсуждается. Я займусь уборкой, готовкой… В благодарность за твою помощь. Спасибо тебе большое, я…
– И тебе спасибо. Давно в моем доме не было женской руки.
Я поднимаюсь на носочки и целую Богдана в щеку. Вдыхаю аромат можжевельника и его лосьона после бритья. Какой же высокий… Сильный мужчина, надежный, чужой… Наверное, мог стать моим, если бы не сумасшедшая влюбленность в Макса. А теперь все в прошлом…
– Лин, послушай, я могу тебя защитить, – шепчет он чуть слышно. Притягивает меня к груди, стоит Юрке скрыться за дверями. – От твоего мужа и… всех… Буду оберегать и скрывать в своем доме, сколько потребуется.
– Но… Продолжай, – шепчу в ответ, не пытаясь вырваться из его объятий. В них неожиданно приятно и тепло. Именно так… Я ни черта не помню, не знаю, какими за эти годы стали мой муж, я и Богдан… Ничего не знаю… Однако, верю ему… Вверяю себя в его руки. И мне с ним спокойно. Уютно в его теплом доме…
– Будь моей, Лин… На это время.
– Ты хочешь, чтобы я стала твоей любовницей, Богдан?
– Да, черт возьми. Именно так, – выдыхает он, впиваясь в меня жгучим взглядом.
Безумие какое-то… Щеки мгновенно вспыхивают, руки начинают мелко подрагивать. Не от страха – от чудовищной, охватившей меня неуверенности. Наверное, я испытала эту чувство в юности? А что сейчас?
– Я не знаю… Мне бы хотелось вспомнить свою жизнь. Хотя бы наши взаимоотношения с мужем. Я не могу вот так…
– Черт возьми… Все еще думаешь вернуться к нему? Лин, послушай…
– Наберись терпения, Богдан. Я ведь не отказалась. Дай мне немного времени на раздумья.
– Хорошо, Лин. Прости за этот порыв… Что-то на меня нашло. Я пойду позанимаюсь с Юркой математикой, а ты…
– Помню про картошку. Иди спокойно.
В погребе нахожу овощи, масло, крупы и муку. Перевожу невольный взгляд на свои руки. Скоро им потребуется маникюр, а у меня даже ножниц и пилочки нет. Ничего нет – бритвы, крема для лица и прокладок… Как же денег заработать, а? Может, пирожков напечь и пойти к вокзалу продавать? Не убьет же меня Богдан за это? Как ни странно, но память подбрасывает подходящие рецепты вкусного теста. Набираю в миску картошки и вёшенок и поднимаюсь в кухню.
В тот момент, когда я вынимаю из кухонного ящика нож, в прихожей раздается старушечий голос:
– Богдан, это я, Митрофановна! А ты что, жиличку привел?
Глава 9.
Лина.
– Чего тебе, Митрофановна? За сплетнями явилась? – строго осекает старушку Богдан.
– Ишь, какая! Красотка городская, – бабуля беспардонно проходит в кухню и впивается в меня любопытным взглядом. – Рожать и рожать, а…
– Митрофановна!
– Здравствуйте, меня Алина зовут, – блею я, так и не выпустив из рук нож.
– А откуда ты? Чего это в гости приехала? А Юрка, он…
– Теть Нюр, это папина однокурсница, на конференцию приехала, – вступается за меня Юрка.
– Тоже врачиха, значит? Ну, ну… И пашпорт имеется?
– А ты проверить вздумала? – хмурится Богдан, упирая ладони в бока. – Приди к нам еще за… горчичниками.
– Да ладно тебе, Богдаша. Я же радуюсь, – разводит руками сухонькая старушка с «гулькой» на макушке. – Молочка принести? Мотьку как раз подоила.
– Ой, принесите, пожалуйста, – выпаливаю я, не оставляя идеи напечь пирожков.
– Алин, Мотька – это коза. У нас тут люди особо не держат хозяйства, одна только Анна Митрофановна вот… – произносит Богдан.
– Занесу, детка. После ужина загляну к вам. Не буду вас смущать, – добавляет, очевидно сгорая от нетерпения рассказать свежие новости соседкам.
Старушка уходит, а я шустро нарезаю картошку продолговатыми дольками, а грибы режу на небольшие кусочки. И ведь руки помнят! В голове абсолютная, беспросветная пустота… Наверное, я готовила для своей семьи? Баловала домашних выпечкой? Я даже доченьку не вспомнила…
Богдан нахваливает ужин и убегает на работу. Спешно наматывает на шею шарф и бросает за спину:
– Приеду утром, часам к девяти. Не скучайте.
Я мою посуду, разбираю несколько кухонных шкафчиков, нарезаю овощи для начинки. Все-таки пойду на вокзал… Не хочу просить у моего спасителя еще денег. Но и выглядеть, как чудовище не желаю. А где может работать человек без паспорта? Правильно, нигде.
