Потом зачем-то покупаю новые комплект белья, хотя прекрасно знаю, что сегодня не позволю Швецову его увидеть. Это нужно мне, для большей уверенности. По той же причине выбираю чулки. Нежность кружев и гладкость шелка – это возбуждает, дарит внутренне ощущение собственной неотразимости. Я хочу быть неотразимой, такой чтобы Влад дар речи потерял.

Из дома мне удается выбраться незамеченной. Сестра еще днем куда-то упорхнула по своим делам, а то бы не упустила шанса закатить очередную истерику. Еще бы потребовала взять ее с собой.

До «Ромео» удается добраться без приключений, а вот уже там накрывает по полной. Потому что меня встречает Влад, с огромным ворохом цветов. И выглядит он, будто только сошел в обложки модного журнала. Темно-серый костюм на его плечах сидит так, что хочется упасть и плакать от восторга, а еще лучше облапать его всего, жадно бормоча «мое, мое, мое». Ну и конечно же снова ямочки. Потому что этот Гоблин улыбается.

Все. Я пропала. Мой иммунитет на красивых и самоуверенных самцов дает сбой и пропускает Швецова через все защитные барьеры. Еще пара таких встреч и я сама буду умолять его отнести меня в свою пещеру и придаться страстной любви на звериных шкурах.

– Прекрасно выглядишь, – у него глаза просто сияют. Он смотрит с таким восторгом, что невольно начинаешь чувствовать себя просто неотразимой. Королевой. Да что там королевой! Богиней! Вот что может сделать один взгляд влюбленного мужчины.

Я смущаюсь от своих мыслей.

Он действительно влюблен в меня? Это все настоящее? Не сказка, не мираж? Так хочется в это верить, хотя бы сегодня.

– Ты тоже…ничего, – бормочу глупости, и чтобы скрыть волнение утыкаюсь носом в цветок. Он обволакивает сладкой нежностью, сплетаясь ажурной вязью с терпким запахом хвойного яблока. – цветы тоже красивые.

К счастью, Влад обходится без шуток и иронии, просто подставляет мне локоть, ждет, когда я осторожно прикоснусь к нему трепещущими пальцами и ведет меня внутрь.

Только бы не упасть! Ноги аж трясутся.

Я как никогда остро чувствую, что на мне чулки. Искрящаяся ткань жемчужно-золотистого платья струится по обнаженным бедрам, холодит кожу, распаляет и без того разгулявшуюся фантазию. Наверное, я все-таки не зря надела новое кружево.

Он действительно заказал столик в самом центре. И я уже жалею о своем поспешном требовании быть у всех на виду. Мне хочется украсть его у посторонних, потому что такого, как Влад, самки чувствуют издалека. Тут же подбираются, принимают выигрышные позы, стреляют глазками – на него трепетно, на меня с нескрываемой яростью, шеи сворачивают, чтобы проводить его взглядом. Даже официантка и та прыгает рядом, как собачонка, пытаясь привлечь внимание.

Он не замечает этого. Как ни в чем не бывало проходит к нашему столу, помогает мне занять место и разобраться с цветами, потом берет меню и жестом отсылает девицу.

– Мы позовем, когда определимся.

Его голос звучит отстраненно, даже холодно, но я уверена, что девчонка промокла насквозь. И это бесит!

Я не понимаю откуда во мне столько ревности, и что с ней делать. Чтобы хоть как-то переключиться, изучаю меню выбираю салат и горячее с морепродуктами.

Тем временем нам приносят ведерко со льдом.

– Ну что, Ярослава? За нас? – в его глазах полыхают отблески тщательного скрываемого пламени, и я ловлю себя на мысли, что хочу узнать, как оно полыхает на полную силу.

– За нас.

Я позволяю себе на миг прикрыть глаза, чтобы насладиться моментом.

…А когда открываю – вижу Ольгу, которая идет прямо к нашему столу.

***

– Что она здесь делает? – шиплю, склонившись ближе к Владу, у которого глаза большие-пребольшие, квадратные-преквадратные.

– Ты у меня спрашиваешь? Это твоя сестра, а не моя.

Это не сестра, а головная боль какая-то. Везде влезет!

Она идет к нам, активно накручивая булками и расточая самые сладкие улыбки, на которые только способна. Улыбки, конечно, предназначаются не мне, а моему притихшему спутнику.

Ольга сегодня при полном боевом раскраске. Волосы завиты крупными кольцами, струятся шелковым водопадом по плечам, макияж смоки-айс, такой что глазищи кажутся на пол-лица. Губы блестят. И платье она в отличие от меня выбрала броское – ярко-красное, в обтяжку, мерцающие миллионами золотистых искр.

Сорока, чтоб ее!

– Привет, дорогие мои, скучали? – чирикает она, подойдя к нашему столу.

– Нет! – говорю резче и громче, чем хотела, – что ты здесь делаешь?

– Да вот узнала, что вы собрались…перекусить, и решила к вам присоединиться. Вместе ведь веселее, – она смачно целует меня в щеку, оставляя на коже липкий след. Потом протягивает руку Владу, при этом умудряясь встать так, что грудь настойчиво семафорит о том, что вот она, жаждет ласки и любви, – привет, я Ольга. Мы, к сожалению, еще не виделись, но отец очень много про тебя рассказывал и настойчиво намекал, что нам надо бы подружиться.

Вот, зараза! Не говорил отец такого. Он вообще не видел сестру рядом с Швецовым.

Сестра, не скрываясь пялится на него, взглядом обещая рай на земле, потом замечает мой букет и на какой-то миг завистливо поджимает губы. Но только на миг. Затем улыбка снова расползается по ее физиономии.

Влад в полном недоумении касается когтистой лапки и украдкой смотрит на меня с таким выражением, будто я обязана его спасти.

Спасатель из меня пока так себе. Я немного в шоке и немного в ярости, и думаю, как от нее избавиться, не привлекая лишнего внимания и не устраивая скандала. Люди за соседними столиками и так начинают с интересом поглядывать на нашу троицу. Конечно, холеный мужик в самом расцвете сил и две разодетые девицы – отличный повод для сплетен.

Ольга тем временем беспардонно отодвигает мои цветы в сторону, подсаживается к нам и подзывает официанта.

Мы с Владом беспомощно переглядываемся. Похоже, наша романтика сегодня накрылась медным тазом.

– Как ты узнала, что мы именно здесь? – я изо всех сил пытаюсь быть спокойной, сдержанной, воспитанной старшей сестрой. Мне почти не хочется вскочить на ноги, схватить стул и огреть им по хребтине разлюбезную Оленьку.

– О, случайно. Прочитала, – она беспечно отмахивается от моего вопроса, продолжая генерировать тонны обаяния специально для Швецова, – тебе говорили, что в строгих костюмах, ты просто неотразим?

Зараза! Ну нельзя же так! Я тоже считаю, что в костюме это не мужик, а огонь, но в слух же не кричу об этом. Тем более при первой встрече.

– Нет, – Влад поправляет галстук, будто он его душит и тянется, за весьма кстати поданной минералкой.

– Ты копалась в моем телефоне! – шиплю на нее, едва сдерживая ярость. Больше она ниоткуда не могла узнать детали предстоящей встречи.

– Не помню, может быть, – она небрежно поправляет волосы и снова цепляется к Швецову, – ты знаешь, как я жалею, что не пришла на тот семейный ужин. В библиотеке засиделась, готовилась. Сам понимаешь, экзамены на носу.

Экзамены – это мелочь. У меня вот на носу срок за убийство родственника в особо жестокой форме. Я тянусь ногой под столом, нахожу ее ступню и давлю так, что она дергается и испуганно охает.

Тоже улыбаюсь, мысленно обещаю, что дома откручу ей голову, а сестра это понимает, но даже не думает отступать. Задирает кверху нос, отворачивается и продолжает кокетничать с Владом.

Надо отдать ему должное. Ни разу его взгляд не опускается ниже ее подбородка несмотря на то, что глубокое декольте так и кричит: Смотри, сюда! Сюда! Здесь грудь! Две штуки! Смотри!

И вообще Влад мрачнеет на глазах. Нет, он по-прежнему снаружи расслаблен и вежливо улыбается, но я кожей чувствую, как меняется его настроение. Как на место добродушного парня приходит жесткий человек, который не любит, когда его время тратят на всякие глупости. Оля – дурочка, не понимает, что с ним так нельзя. Это не сопливый студентик, который ведется на красивые глаза и выпуклости. Ее схемы, отработанные на однокурсниках тут, не прокатывают.