Заставляет меня подняться осознание, что если я этого не сделаю, то усну прямо тут, и меня обнаружит шэх, когда вернется. Разбудит и продолжит неприятный разговор. А еще если спать сидя, то разболится шея, спина и прочие части тела, которым неудобно. Но неприятный разговор страшит сильнее. Говорить с кем бы то ни было сегодня в мои планы не входит. В мои планы входит спать. Ну и душ. Без душа после тренировки совсем уж грустно.

Со стоном откидываю подушку и поднимаюсь. Не зажигая свет, захожу по лестнице на второй этаж и, прежде чем идти в душ, заглядываю в «свою» комнату за полотенцем и домашней одеждой. Щелкнув пальцами, включаю освещение и замираю. На заправленной кровати, которую я совершенно точно за собой не убирала, и шэх этим не стал бы заморачиваться, сидит кукла. Та самая, которую выкинул Дар. «Если выкинул», — проносится у меня в голове. Но парня подозревать не получается. Дар не тот человек, который мог мне вредить. Не в его стиле. Слишком прямой, резкий. Месть за спиной… нет, это на него не похоже. А кто тогда? Кто мог вытащить куклу из мусорки? Мать?

Наверное, думать так неправильно. Но эта версия в моей голове имеет право на существование. Мать была помешана на маньяке. Она выбрала его, а не меня. Она оставалась с ним, даже зная, что он сделал, поэтому — да. Она могла вытащить куклу. Но вытащить, привезти сюда, пробраться в дом шэха и оставить ее у меня на кровати? Слишком сложная схема. Мама всегда была ведома и инфантильна. Даже если она это и провернула, должен был быть тот, кто ее направил.

Пячусь к выходу и, оказавшись в коридоре, захлопываю дверь. С удивлением замечаю, что меня больше не трясет. То ли я слишком устала, то ли адаптируюсь к фокусам маньяка. Но трогать куклу руками, спать в комнате, где она сидит, и даже трогать что-то из этой комнаты — для меня слишком, поэтому без зазрения совести толкаю соседнюю дверь. Нахожу чистое полотенце, беру майку, которая еще сохранила запах Дара и на автомате иду в душ. Предчувствие меня не обмануло. Викс ни в чем не виноват, и получается… ему кто-то помог уйти из жизни, ведь если парень ничего не делал, почему покончил собой? К счастью, усталость не дает думать и пытаться понять мотивы Викса, который тоже, выходит, пострадал из-за меня. Об этом размышлять мучительно.

Выхожу из душа и падаю лицом в подушку, на которой позапрошлой ночью спал Дар. Я понимаю, про куклу нужно рассказать. Шэху, Лестрату, Дару, но я не могу ни с кем сегодня общаться и решаю, что все подождет до утра. Я просто физически неспособна сегодня функционировать. Мне нужен сон.

Ужасное! Ужасное утро. Я просыпаюсь, едва только рассветает, и все события минувших нескольких дней сваливаются на меня лавиной. Самоубийство Викса, который, оказывается, ни в чем не был виноват — оно на моей совести. Встреча с матерью, которую я подозреваю в том, что она поехала крышей и стала последовательницей маньяка. Кукла, которая раньше мне являлась только во снах, а за последние пару суток я видела два раза. Волнительная и стыдная ночь с Даром, когда я напилась и просила слишком много. Неприятный разговор с шэхом. Есть ли у меня хоть какая-то сфера жизни, в которой все нормально?

Я вообще не хочу выходить из комнаты. Но надо. Пора возвращаться в колледж, но перед этим я должна поговорить с Лестартом.

Спускаюсь на первый этаж, вижу шэха, который в домашних широких штанах и растянутой майке колдует у плиты. Он достаточно высокий. Хотя чуть ниже Дара, но шире в кости. Сильный, уверенный, и я не понимаю, почему до сих пор один. Мне кажется, он выглядит гораздо моложе своих тридцати трех лет. У нас многие девчонки тайно в него влюблены. Такие, правда, в клубе не задерживаются. Мы все для него дети. И для меня он «папа», «старший брат», «наставник», тот, кто однозначно может напороть задницу. Но объективно, со стороны я вижу — он привлекательный мужчина. К тому же порядочный и ответственный. Наверное, беда в том, что шальные мудаки всегда пользуются большим спросом.

— Я думал, ты снова сбежала творить глупости, — не поворачиваясь, говорит он. — В комнате тебя не было…

Вопрос не звучит, но я его слышу у себя в голове. «Не помешалась ли ты, часом, спать в комнате парня, когда его там даже нет?»

— Кукла, — говорю я. — Вы видели куклу?

— Какая кукла? — Шэх хмурится, а я с ужасом замираю. Поворачиваюсь и подрываюсь к себе в комнату. Кровать по-прежнему заправлена, но куклы, действительно, на ней нет. Что за демонщина?

— Каро, все нормально?

Шэх с лопаточкой, который он помешивал яичницу на сковороде, догоняет меня у распахнутой двери.

— Нет.— Я качаю головой. — Не нормально.

Сбиваясь, рассказываю про куклу. Шэх внимательно слушает и потом осторожно уточняет:

— Каро, у тебя был сложный период. Ты устала и на взводе. Скажи, ты могла ошибиться?

Прикрываю глаза, понимая, что выгляжу идиоткой, у которой едет крыша. Но это не так. Я точно знаю, что я видела.

— Вы заправляли мою постель? — спрашиваю я тихо.

— Что? — Удивленно уточняет шэх. Не знаю, чего в его голосе больше — недоумения или возмущения.

— Я тоже не заправляла. Вчера кровать уже была заправлена, и в центре сидела кукла. Моя кукла. Я не поехала крышей и не страдаю галлюцинациями.

— Так подробнее, давай, о твоей кукле. — Он вздыхает и прислоняется к стене, задумчиво покручивая деревянную лопаточку, с прилипшим к ней кусочком яйца. Интересно, он выключил наш завтрак? — некстати думаю я, но мысль не озвучиваю, послушно отвечая на вопрос.

— Каждой девочке, которую забирал страшный человек, он дарил куклу. Красивую…

— И?…

— Это был образ, именно такой он хотел видеть девочку. Платье, прическа, макияж, аксессуары. Такая маленькая модель, на основе которой он планировал создать настоящую куклу из некогда живого человека.

— После смерти?

— Да. Куклы сидели у него на камине, многих девочек так и не нашли. Кроме тех, которые были назначены мне в подруги.

— У тебя тоже была кукла?

— Да.

— Ты не могла перепутать?

— Совершенно точно — нет. Я ее увидела в окне его квартиры позавчера, когда мы с Даром проезжали мимо. Девушка, купившая квартиру у моей матери, не знала, что это за кукла. Мы забрали ее, и Дар выкинул. А когда я приехала домой, она была тут.

— Кто еще знал о кукле? — нахмурившись, спрашивает шэх.

— Мать.

— Думаешь, это она?

— Представления не имею. — Я пожимаю плечами и тру лоб. Начинает болеть голова.

— Собирайся.

— Куда? — устало спрашиваю я.

— Мы должны успеть к Лестрату до колледжа, — жестко говорит шэх. — Каро, я понимаю, как тебе сложно. Но ты должна взять себя в руки. Тебе нельзя сейчас плевать на свою жизнь.

В его голосе звучит сочувствие, но я и не планировала спорить. Совершенно очевидно, маньяк хочет разрушить мою жизнь, заставить прятаться, забив на учебу и тренировки. Моя задача — не позволить ему это сделать.