Ганнат исчез в провале, полном зубов, каждый из которых был размером с его кирку, так и не успев попробовать поздороваться в третий раз.

Коба быстро сообразил, что активность в этой ситуации должны проявить совершенно другие органы, нежели язык. Пока его сородич проворно путешествовал по пищеварительной системе огромной ящерицы, выживший гоблин уже бежал по пещере. И его не мучал вопрос – куда он бежит. Главное – от куда… Точнее – от кого.

Примерно через минуту панического перебирания конечностями по тёмным коридорам Коба понял, что звуков погони нет. Он уже собирался замедлить бег, чтобы немного передохнуть, но повернув из-за очередного поворота, который показался гоблину подозрительно знакомым, он увидел большой чешуйчатый валун. Через секунду эта глыба повернула на него ярко-жёлтые глаза.

«Интересно, это тот же или уже другой? Хотя нет, не так уж мне и интересно», – пронеслось в голове нашего героя.

Хотя, если бы он спросил у дракона, знакомы ли они, то выяснил бы, что одного гоблина для полноценного драконьего обеда маловато.

Следующая мысль Кобы была такова: «Бежать ли ещё один круг, повернуть обратно или предпринять что-то ещё?». Однако, голова думала, а ноги были умнее, ну а задница вообще отчаянно сопротивлялась предпринятому ногами решению. Решение было в том, чтобы протиснуть свою противоречивую зеленую тушку между лап дракона и прыгнуть в провал, из которого тот вылез.

Коба бежал прямо навстречу этому живому воплощению гоблинской (да и гномьей, да и любой другой гуманоидной расы) смерти. Дракон такого перфоманса сначала не понял, а потом как понял, но было уже поздно. Драконий обед уже нырнул в пролом стены и мчался так быстро, что догнать его могли только пустынные хищные антилопы макупа.

Через несколько минут бешеной гонки Коба попытался затормозить. Получалось это плохо, так как пещера пошла под уклон. Гоблин споткнулся, и задние конечности сменились на передние, а затем он вообще побежал, используя попеременно нос, уши и зад. Иными словами, спускался кувырком. Спустя всего пару ссадин и, возможно, один сломанный нос, Коба вылетел из спускающегося коридора в просторный зал с каменными колоннами. Помещение было озарено странным лиловым мерцанием.

– Магично мерцает, – прошептал Коба, поднимаясь и потирая ушибленные места. – Надеюсь, это что-то безопасное и съедобное. Жрать охота, вот что я думаю.

Гоблин осторожно продвигался по залу, пока не наткнулся на постамент. На нём стояла каменная чаша, в которой торчал невероятный переливающийся лилово-перламутровым сияниям кристалл. Откуда-то из-за кристалла в чашу стекала вода.

Коба тут же почувствовал, что хочет пить.

«Чтож, – подумал он. – Если я выпью, не думаю, что со мной случится что-то хуже проклятой работы в шахте или смерти в драконьем пламени».

Он почесал лысую голову, сунул нос в каменную чашу и сделал несколько глотков. Вода оказалась прохладной, но имела привкус волшебства.

Вам, должно быть интересно, какой же вкус у волшебства. Больше всего это похоже на шерстинки шмеля, заваренные в утренней росе, собранной в полнолуние. Если вы, конечно, когда-нибудь такое пробовали.

– Коба! – раздался голос, эхом разносящийся по залу. – Ты – первый, кто выпил воду из священной чаши Ланабэле за последние тысячу лет.

Гоблин каким-то внутренним чутьём понял, что звук идёт прямо из кристалла.

– Извините, я запыхался, убегая от дракона и хотел пить, – ответил Коба.

– Теперь ты можешь загадать три желания.

– И ты их выполнишь? – удивился гоблин.

– Нет. Просто загадаешь и всё. – В звенящем голосе кристалла слышался нескрываемый сарказм. – Не будь болваном, конечно я выполню их. Только помни, что мои силы ограничены. Никаких «хочу бесконечное количество желаний».

– Улёт! – обрадовался Коба. Но тут же призадумался – чего же он желает больше всего. Он сел возле каменной чаши, подперев подбородок рукой.

– О! Раз я древний волшебный кристалл, то, конечно, никуда не тороплюсь. Думай сколько хочешь.

– Ладно-ладно, пассивно-агрессивный булыжник. Загадываю. Во-первых хочу быть бессмертным, – произнёс гоблин.

– Да ну ничего же себе, – отреагировал кристалл. – Могу только сделать тебя неуязвимым.

– Я согласен.

– Но только один твой орган, и я не скажу какой.

Коба растерялся. Но один неуязвимый орган лучше полностью уязвимого гоблина. Поэтому он согласно закивал.

– Исполнено!

Коба осмотрел себя, но каких-то видимых изменений не обнаружил.

– Пойди, пни дракона под зад, если хочешь понять, что именно изменилось, – подсказал кристалл. – Всё что от тебя останется, то и стало неуязвимым.

– Спасибо, обязательно воспользуюсь твоим советом. А теперь заткнись и дай мне подумать.

После непродолжительной паузы гоблин выдал: «Хочу быть всемогущим».

– Наверное даже более всемогущим, чем я, да? – спросил волшебный артефакт.

– Ну, если можно.

– Хренушки тебе, зеленозадый. Могу сделать тебя очень сильным. И, как и в прошлый раз, только какую-то часть тебя.

– И ты мне не скажешь какую, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс Коба.

– А ты вдалбливаешь, мой мелкий друг. Кстати, у тебя уже появилась невероятная сила.

Наш герой ощущал смешанные чувства. Такие чувства испытывают мужчины, которым в определённый праздничный день дарят носки. Подарок подарком, но сильно радоваться ему не получается.

– Дай угадаю третье желание, – продолжил свой саркастичный звон магический камень. – Хочешь быть богатым?

Коба удивлённо кивнул. Именно это он и хотел попросить сначала, пока не открылся маленький нюанс исполнения всех желаний.

– Ты ведь понимаешь, – молвил кристалл. – Богатым будет только один твой орган.

– Ну а что я сделаю? Больше мне на ум ничего не пришло. Может это будет рука, и всё, до чего я буду дотрагиваться, станет золотым.

– Идея недурная, но не в моём стиле. Так что «Дзынь». Третье желание исполнено. А теперь вали от сюда. Согласно некоторым пророчествам именно ты, выпивший из чаши Ланабэле, гоблин должен совершить что-то там где-то там.

– И куда мне идти?

– Может тебе карту нарисовать? – не унимался в своём ехидстве кристалл. – Выход вон там.

– Где? – Гоблин крутнулся на месте.

– Ну я же тебе пальцем показываю.

– Чтоб тебя демоны разорвали, гнусный кусок скалистой сиськи, – разозлился Коба. Он даже хотел пнуть кристалл, но вовремя вспомнил о сокрытых в его теле дарах. Вдруг камень передумает и заберёт их назад. Поэтому он охладил свой пыл, махнул рукой на прощанье и поплёлся через зал с колоннами туда, откуда раньше пришёл. По дороге он строил догадки о том, что же всё-таки изменилось в его тощем невысоком теле.

– Жрать всё же охота, – пробормотал Коба, пробираясь через тёмные подземные ходы. – Кстати о еде: где-то тут бродит здоровенный дракон, который уже попробовал гоблинского мяса.

В связи с таким умозаключением наш герой решил предварительно заглядывать за каждый угол, если тоннель сворачивал.

Подземный ход явно вёл куда-то наверх. И вскоре стали появляться смутно знакомые места. То тут, то там Коба натыкался на остатки догоревших факелов, поломанные инструменты и истрёпанные плети надзирателей. Эти штольни были уже выработаны, но новые находились уже совсем рядом. Снова внутри гоблина забурлили противоречия и пустой живот. С одной стороны он возвращался к цивилизации, в привычном для него смысле, а с другой – такая цивилизация не вызывала у него радостных предвкушений.

«Снова горбатиться с киркой и за́ступом с утра и до поздней ночи. А под землёй не понятно, когда утро, а когда ночь. Поэтому вкалывать приходится почти всё время. А оплату труда выдают пинками и затрещинами», – размышлял Коба, мрачнея с каждым поворотом. Но тут же решил себя немного утешить: – «Хорошо хоть я теперь частично неуязвим, частично богат и частично очень силён. Знать бы ещё, где во мне эти частичности».