Тряхнул головой, прогоняя такое реальное видение. Возбуждение стало почти нестерпимым. Струи ледяной воды покалывали кожу, но ни черта ведь не помогали! Упрямая твердость не желала опадать. Бурлящая кровь приливала к паху, усиливая болезненное вожделение. Ударил затылком по итальянской плитке в надежде, что физическая боль хоть немного отрезвит. С досадой осматривал внушительную вмятину и сеточку трещин на дизайнерском творении. Наша общая с драконом педантичность расстроенно вздыхала. Теперь придется менять! Все эти коллекции: новые, прошлогодние, то, что обязательно будет в тренде в следующем сезоне, – вызывали лишь головную боль и оскомину. Еще от предыдущего раза не успел отойти!
Едва вернул себе утраченное было равновесие и, повязав полотенце на бедра, вышел, как мысли снова вернулись к прелестному стоматологу. Нежный аромат ее кожи, проникающий в тело, заставляющий каждую клеточку трепетать, пронзительные чистые глаза, драгоценный шелк волос. В них хотелось зарыться рукой, намотать на кулак, обнажая хрупкую шею. Вероятно, столь необычные и сильные ощущения настолько поразили меня, что я решил растоптать их, испортить впечатление, доказав самому себе, что она ничем не лучше остальных хищниц, охочих до моей платиновой карты. Раз за разом проверял границы ее выдержки, и стоит признать, Елена вела себя более чем достойно. Даже на мой весьма болезненный завершающий выпад она отреагировала вполне спокойно, хотя я видел, чувствовал, что эта атака попала в цель, словно ржавым зазубренным лезвием ткнул в не до конца затянувшуюся рану, расковыривая застарелую травму. Сам себя ненавижу сейчас. В нетерпении прошелся по пушистому ковру в спальне и замер у окна, упираясь разгоряченным лбом в прохладное стекло. Где-то здесь, в этом городе, она вот так же вглядывается в чернильное небо и, может, хоть немножко думает обо мне. Вряд ли ее мысли показались бы мне приятными. Думаю, столько весьма нелестных эпитетов, которыми наверняка награждает сейчас меня маленькая наяда, я вряд ли слышал за всю мою долгую жизнь. Против воли улыбнулся. Даже ее гнев был возбуждающе прекрасен: сверкающие глаза, словно скальпель хирурга, препарируют, заставляя чувствовать собственную никчемность. Темные ровные брови нахмурены. Как жаль, что медицинская маска прятала поджатые пухлые губы и яркий румянец на молочной коже.
«Я хочу ее увидеть!» – с неотвратимой ясностью пронеслось в голове. Дракон рыкнул, соглашаясь с моим желанием. Выяснить, где она живет, не составит труда, да только вряд ли девушка захочет со мной разговаривать. Решено! Придется снова записаться на прием к доктору Безруковой и нанести визит в стоматологическую клинику.
Елена Безрукова
Искрящееся морозное зимнее утро несколько сгладило впечатления прошедшего дня. Радостная улыбка не сходила с моих губ, и я пританцовывая собиралась на работу. Еще чуть меньше двух недель, и наступит Новый год. В этот раз мы с подругой решили отмечать в ресторане. Уж не знаю, каким чудом, но Катерине удалось достать нам два билета буквально накануне. В Ирвине на Патриках обещают веселую и яркую программу, шикарный банкет и море игристого, а еще там будут свободные мужчины. После очередного своего расставания Катрин была в активном поиске новой любви. Эмоциональная огненная саламандра просто чахла на глазах, если не была обуреваема страстями. Пока все ее непродолжительные романы заканчивались ничем, но я искренне желала ей найти своего человека или такого же мага с даром, как и она сама. Выезжая с подземной парковки, бросила взгляд на звонящий смартфон. Вот и она, легка на помине!
– Привет! – раздалось радостное из динамиков автомобиля. – Как дела? Уже выбрала себе новое платье? – если Катю не остановить, она буквально засыплет вопросами, причем ответы ей требуются отнюдь не всегда. М-да… платье. Как-то забыла совсем.
– Дела так себе, – решила пока не говорить, что с платьем тоже ничего не вышло. Беглый осмотр имеющихся в наличии нарядов от известных брендов оставил легкий осадок идеального единодушия: черный и серебро – просто маст хэв для любой модницы. Ничего не имею против классики, но хочется чего-то необычного.
– Кто обидел мою самую любимую подругу? – Катюша воинственно прервала мои размышления. – Кому хвост подпалить?
– Насчет хвоста – это ты очень верно заметила, – хмыкнула в ответ.
– Оборотень, значит. Волк, медведь, тигр, лев?.. – стала перебирать она.
– Бери выше, – вздохнула, вспоминая надменное и прекрасное лицо.
– Неужели дракон! – восхитилась подруга. – Я его знаю? – деловито продолжила свой допрос она.
– Егор Тишинский. Знакомая фамилия? – улыбнулась, предвкушая реакцию Катерины.
– Мать моя саламандра! Сам Тишинский? С ума сойти! И как он? Такой же красавчик, как и на страницах светской хроники?
Ну вот, опять сто пятьдесят тысяч вопросов.
– Гораздо лучше, – вынужденно призналась. – Жаль, что фотографии не передают его мерзкий характер, – добавила и скривилась.
– Где ты умудрилась встретить его?
– Представляешь, на прием ко мне пришел, – ответила ей, перестраиваясь в правый ряд.
– Я требую подробности. – На том конце Катька выключила фоновую музыку, скрипнула любимым креслом и приготовилась внимать.
– Да какие там подробности, – я снова начала закипать. – Он придирался и критиковал каждое мое действие, а в конце вообще заявил, что специальность стоматолога – явно не мое. Еще и до Виктора Константиновича добрался, жаловался на меня.
– Вот козел! – поддержала мое возмущение подруга. – Ну все! Мое сердце разбито! Еще один идеальный мужчина оказался самым настоящим мерзавцем! Мельчает род драконий, ох, мельчает! Да и бог с ним, с Тишинским! – Катя не могла долго пребывать в угнетенном состоянии, мгновенно переключаясь и забывая причину своего расстройства. – Тебе срочно нужен профилактический шопинг, – безапелляционно заявила она. – В выходные не отвертишься!
– В выходные не смогу, к родителям еду, ты же знаешь, – ответила ей.
– Ну хорошо, тогда на неделе, – не стала спорить она. – Живи пока.
– Ты же знаешь, как я тебя люблю? – улыбаясь, спросила Катюшу.
– А я тебя больше, – в тон мне ответила она, – но даже не надейся соскочить. Твое новое платье уже ждет нас.
Попрощавшись с подругой, припарковалась у клиники. Впереди рабочий день и обещанные пирожные от Виктора Константиновича.
Егор Тишинский
– Егор Андреевич. – В кабинет заглянула мой личный помощник. Светлана Александровна – солидная, строгая дама, настоящий профессионал. Трудится под моим началом вот уже девять лет. – Плитку для душевой обещают доставить к концу января. На прием к доктору Безруковой записать вас, к сожалению, не удалось. У Елены Станиславовны полная запись вплоть до Нового года, но мне порекомендовали другого высококлассного специалиста.
В первый момент я решил было, что ослышался. Как это нет свободного времени? Она кто вообще? Президент?
– Светлана Александровна, – начал, тщательно контролируя эмоции. Негоже мне срываться на собственных сотрудников. Хватит уже того, что маленькая наяда попала под раздачу. – Мне крайне важно попасть именно к этому доктору, причем в самое ближайшее время. Замена не актуальна. Свяжитесь с профессором Манукяном, пусть он поспособствует.
Секретарь вышла, а мне все никак не удавалось сосредоточиться на цифрах. В очередной раз и так и этак крутил отчет по якутскому месторождению. Да, я, безусловно, ожидал от него большего, но при детальном рассмотрении данные не так уж и плохи. Правда, лучше было бы слетать туда лично и все проверить на месте самому. Решено: как только нанесу визит госпоже Безруковой, можно отправляться. Но надеждам моим не суждено было сбыться быстро.
Ни на следующий день, ни через один я так и не попал к прекрасному стоматологу. Более того, Арсен Сергеевич лично связался со мной и был крайне недоволен. Его возмущение было почти осязаемым. «Леночка – высококлассный специалист и просто не могла допустить столь явные промахи в работе, о которых вы заявили ее руководству. Это больше похоже на студента-практиканта. Правда, она и в мединституте не позволяла себе подобного. Я совершенно не понимаю, что еще вы хотите от нее?» Пришлось немного приукрасить, пожаловавшись не неотложную проблему, якобы меня мучают боли, а его рекомендациям привык доверять, потому и вынужден настаивать на повторном приеме. Буркнув что-то неразборчивое, Манукян пообещал это устроить.