Иззи была близка к смерти. Настолько, что я боялся за ее жизнь. Наркотики быстро вызывают зависимость, рушат жизни и уничтожают любые препятствия. Она была членом семьи, так что нам в конечном счете пришлось встать у нее на пути. Мы не собирались бросать одну из своих. Я помогал нашим мамам с Иззи. Взял ее под крыло, хотя с ее сестрой-близнецом хотел поступить совершенно иначе.

И Иззи справилась. Ей повезло, даже если теперь она находилась в тюрьме под прикрытием.

– Лайла, я тоже переживаю за Иззи. Ты ведь знаешь, что она одна из моих лучших друзей? Но ты должна верить мне, когда я говорю, что так будет лучше.

Она нахмурилась и усмехнулась, пытаясь убить меня взглядом.

– О да, Данте, я в курсе, насколько вы дружны. Поэтому отвратительно, что ты допускаешь мысль о том, чтобы оставить ее здесь.

Делайла редко злилась. Чаще всего за последние пять лет среди привычных ей эмоций я замечал печаль, боль, смущение. И никогда раньше не видел ее такой рассерженной. Я имел дело с безбашенными террористами и прекрасно общался с ними. Умел с помощью пытки водой заставить человека остыть. Общался с рассвирепевшими женщинами, которых мог легко и быстро усмирить.

Но мне не удавалось провернуть такое с Делайлой. Даже если очень хотелось.

– Слушай, думаю, тебе стоит попрактиковать дыхательную технику, а я пока поеду. Просто так стоять в подобном месте…

– Мы никуда не поедем без моей сестры, – она спихнула мою руку с ручки коробки передач.

Наш контакт задел мой командный нрав. Он давал о себе знать, когда я хотел, чтобы мне подчинялись.

Черт.

– Делайла, ты ведь для меня как член семьи. Как и Иззи, но ты в курсе, что у нее давно проблемы. Наркотическая зависимость…

Лайла перебила меня, ее резкий голос был полон различных эмоций:

– Не начинай. Даже не смей использовать ее прошлое в качестве отговорки за то, что собираешься сделать с ее будущим. Ну и что, что у нее раньше были проблемы? – В ее глазах вспыхнул новый огонь. – Что с того, Данте? Я тоже была там. Они не знают, кто именно занимался контрабандой, я или она. Мы обе виновны. Если я вышла оттуда, значит и она тоже не должна оставаться там.

Видя, насколько Делайла преданна сестре, как отчаянно готова защищать ее, я почувствовал гордость.

– Мы оба знаем, что ты блефуешь, – осторожно заметил я, пытаясь смягчить удар. – На этот раз мне удалось вытащить тебя, но…

– Нет, – она практически выкрикнула это слово, затем покачала головой и стукнула своим маленьким кулачком по приборной панели. – Нет, Данте. Хватит с меня этой ерунды и пустых обещаний. Мы не оставим ее здесь одну. Или мы покинем эту парковку вместе с ней, или я вернусь за решетку.

– Господи, Делайла. Она была в колонии для несовершеннолетних, так что здесь с ней точно все будет нормально, – я поморщился от этих слов. Даже для меня они прозвучали грубо.

– Боже, ты ведь прекрасно знаешь, что сейчас все иначе, – до того, как я успел отреагировать, она вылетела из машины, оказавшись вне пределов моей досягаемости. Надо что-то сделать.

Да пошло оно все.

Я догнал ее, и при виде ее задницы мой член снова оживился. Быстро схватил за талию и потащил обратно к машине. Ни к чему было препираться перед исправительным учреждением. Наша ссора могла привлечь ненужное внимание.

Всю дорогу Делайла боролась со мной. Моя реакция на ее действия была недопустимой, потому что обычно я развлекался так лишь с теми, кто этого хотел. Но с Лайлой мой член стал твердым до того, как я добрался до машины. Было неправильно желать ее, пока она брыкалась и кричала в моих руках, как маленький дикий зверек.

– Господи, женщина, она выйдет через несколько недель. Если бы она послушала меня, я бы вытащил ее сегодня, но она отказалась. Заявила, что хочет остаться. Ее слова, не мои. Так что перестань бороться со мной, пока я что-нибудь не сделал, – прошептал я ей в затылок.

Делайла затихла, и я опустил ее на землю. Она вопросительно посмотрела на меня.

– Ты сказал, что она хочет…

– Забирайся в машину, и я все объясню. Я не могу… – я прочистил горло и провел рукой по волосам, пытаясь привести мысли в порядок. – Просто выслушай меня.

– Если ты врешь, я найду способ заставить тебя поплатиться за это.

– Несмотря на то, что я неоднократно повторял тебе, что ты невинна, как Ягненок, на этот раз, Делайла, я тебе верю.

Я схватилась за ручку двери машины Данте и захлопнула ее, не дав сделать это ему.

Что за ерунда творилась в жизни сестры?

К тому времени, как он обошел машину и занял водительское сиденье, меня буквально трясло от ярости.

Мы с Данте не были семьей. Знаю, он утверждал обратное, но явно ошибался. Чертовски сильно ошибался. Я была влюблена в этого идиота еще со школы, и он лишил меня девственности. Меня бесило его мнение на этот счет, плюс ко всему я понимала: в этой ситуации все не так просто.

Заводя машину, он взглянул на меня, и я велела себе не восхищаться его сильными руками и венами, которые вздымались, пока он выезжал с парковки.

Каким-то образом каждый раз, когда я видела Данте Рида, он становился лишь крупнее. Меня раздражало, что от него по-прежнему пахло сандалом, но теперь он носил дурацкие брюки и обтягивающую футболку, которая наглядно демонстрировала, как он возмужал за эти годы.

– Говори, – приказала я громче, чем ожидала. Посчитала это отличным началом. Было не лишним держаться за гнев и дать понять, что я жду объяснений.

Данте прочистил горло, как будто нервничал:

– Маленький Ягненок, давай сначала успокоимся. Я научился этой технике Рейки…

– Если еще раз назовешь меня Ягненком, я выцарапаю тебе глаза, – прошипела я. – Сейчас мне не нужны старые прозвища и успокаивающие техники. Я хочу правды.

Он сделал глубокий вдох.

– Ладно, тогда давай вернемся к тебе. Ты все еще живешь в том же отеле, где останавливалась с Иззи?

– Да. Я плачу помесячно. Больница организовала такую возможность, когда я устроилась к ним медсестрой, – я ввела название в телефон и открыла карту.

Данте хмыкнул, а затем фыркнул:

– Я знаю, где этот отель.

– Отлично, – пропустила комментарий мимо ушей, потому что это было неважно.

Единственное, что имело значение – правда о том, как они все это спланировали.

– А теперь объясни, почему, оставляя Иззи там, ты выполняешь ее желание.

– Лайла, это долгая история, – сказал он так, словно внезапно слишком устал для рассказов.

– Несмотря на красоту местности, дороги Сан-Хуана вымощены булыжниками, а значит, ехать придется медленно. Так что начинай.

Он почесал бровь:

– Часть информации засекречена. Остальное тебе поведает Иззи. Вы сестры, получается, должны…

– О, прошу тебя, не пытайся уладить разногласия между мной и Иззи, – боже, он что, решил взять на себя роль миротворца? – И… секретная информация? Классно, но я и так уже знаю слишком много.

– Давай успокоимся, – он говорил так же, как и тогда в детстве, когда пытался утешить меня. Жаль, но этот прием не сработал ни тогда, ни сейчас. – Я не стану рассказывать тебе детали, потому что для тебя они не имеют значения. Информация засекречена, значит тебе ничего не грозит.

– Ты не станешь… Данте, ты должен рассказать мне, что происходит! – практически завизжала я.

Он крепче сжал руки и прищурился, неотрывно следя за дорогой. Данте стал жестче, холоднее и свирепее, чем раньше.

– Что я должен, Лайла, так это обеспечить твою безопасность, – остановившись на светофоре, он посмотрел на меня. – Я не стану с тобой нянчиться. Ты получишь лишь то, что я дам. На этом все.

– Мы с Иззи провели в тюрьме два дня и много всего наговорили друг другу, вот только она ни разу не упоминала, что хочет задержаться там, – прорычала я, не давая ему продолжить.

Он кивнул и провел рукой по волосам. Раньше мне нравился этот жест, Данте словно не знал, что сказать. Теперь же меня бесило, что я помнила все его привычки, – лишнее доказательство тому, что мне не удалось забыть его. Хотим мы того или нет, воспоминания навсегда остаются в памяти.