В тот момент все происходящее казалось мне правильным и одновременно… нет. Теперь я это понимала. Я влюбилась в мужчину, будучи еще совсем незрелой. Не должна была чувствовать, будто он – часть меня, но внезапно именно так и решила. И теперь мне было трудно поверить, что он выскользнет из меня, как и случилось минутой позже.

До того, как я успела взглянуть вниз, он убрал из-под меня подушку, а затем укрыл простыней.

– Ты прекрасна, Ягненок.

Почему мне тут же захотелось попросить его остаться? Мой разум умолял сделать это, объяснить, что Данте не нужно уходить, что я написала ему не для того, чтобы он просто подарил мне многочисленные оргазмы. Что мы могли бы стать не просто друзьями… Мы ведь уже прошли этот этап, верно? По крайней мере, я. Я хотела большего, большего с Данте.

– Данте, я… Мои родители вернутся только через неделю, – заикаясь, пролепетала я, внезапно засомневавшись, к чему все это приведет, но точно желая, чтобы он остался.

– Лайла, – предостерегающе прорычал он.

– Просто говорю. Мы могли бы… ну, знаешь… на неделю. Всего-то неделю, – я пожала плечами, стараясь изобразить безразличие, хотя мое сердце билось как сумасшедшее.

Он потер лоб.

– Знаешь, я все время повторял, что, даже когда все закончится, у меня останется память о твоем подарке, и я буду долго лелеять твою девственность, несмотря на то, что ты обманом заставила меня забрать ее. Теперь же не уверен, что готов удовлетвориться одним разом.

От его слов моя спина покрылась мурашками.

– Когда тебе надо возвращаться?

– Пока не знаю, но я здесь минимум на неделю. Потом улечу обратно на базу.

Я вцепилась в простынь.

– Тогда, может, увидимся завтра?

Он обвел взглядом мою комнату, потом посмотрел на улицу, будто обдумывал что-то.

– Знаешь, ты единственная, ради кого я готов рискнуть дружбой с твоими братьями. Если хотим двигаться дальше, нужно сделать все правильно. Поняла? – спросил он, натягивая джинсы. Затем спрятал член и натянул на себя серую футболку, закрывая твёрдый пресс. А я не переставала истекать слюной, наблюдая за его действиями.

– Делайла, сосредоточься.

Резко подняла взгляд и увидела в его глазах смех. Ему нравилась моя реакция, моя неспособность перестать пялиться.

– Прости. М-м-м, ты прав. Как я сказала, моя семья уехала. Я осталась, потому что мне нужно собирать вещи, так что можем провести время здесь.

– Кстати, я охрененно сильно горжусь тем, что ты идешь в этот университет. Похоже, он престижный. Мама сказала, туда трудно поступить. Не забывай об осторожности и следи за оценками.

– Конечно же, – я закатила глаза. Неужели всех волновали лишь мои оценки? – Так и сделаю, буду вспоминать твои слова.

– Какие именно?

– Если я кончаю так сильно, как с тобой, значит меня трахают правильно, – и подняла бровь. Моей целью было шокировать его и разозлить, в основном в отместку за то, что он вел себя как старший брат, а именно раздавал советы, хотя побывал во мне раньше, чем любой другой мужчина.

Но Данте совсем не обиделся. Просто шагнул ближе и, наклонившись, взял меня за подбородок, заставив посмотреть ему в глаза.

– Лучше бы так и было. Ни один мужчина не заслуживает тебя, если не может трахнуть так, как я.

– Правда? – я наклонила голову. – А вдруг я не смогу найти такого?

– Начинаю думать, что и сам не хочу этого, – он сжал челюсти. Что-то в нем изменилось, на нас навалилась тяжесть, к которой я была не готова. Взгляд Данте потемнел, в нем отразилась тревога. – Раньше я бы заявил, что я единственный, кто заслуживает тебя, Лайла. Теперь же знаю, что это не так. Но у меня есть неделя, чтобы ты узнала, чего именно заслуживаешь.

– А что потом, Данте?

Он покачал головой, а затем потянул мою нижнюю губу, освобождая от зубов, которыми я снова впилась в нее, неожиданно разволновавшись от его признания. Затем он медленно поцеловал меня. Голод исчез, а этот поцелуй больше походил на пожелание доброй ночи. Когда Данте отстранился, его зеленые глаза вновь наполнялись теплотой и очарованием. Именно такую маску он надевал, чтобы отгородиться от всех, кто хотел получить от него нечто большее.

– Будь готова принять меня завтра. Договорились?

Я кивнула.

– Я уже готова.

– Не искушай меня. Мне надо вернуться, пока мама ничего не заподозрила.

Прошла целая неделя.

Неделя, в течение которой она была в моем полном распоряжении.

– Лайла, – прошептал я.

Она что-то пробормотала во сне и перевернулась так, что простынь упала, обнажив ее грудь. За неделю я по меньшей мере раз пять пометил ее и теперь, не колеблясь, провел пальцем по следам предыдущих укусов.

Мне точно было уготовано место в аду. И не просто в аду, а в преисподней. Меня ждали всевозможные пытки, и в данном случае мое имя было абсолютно к месту.

Декс, Доминик, Димитрий и Деклан совершенно точно должны были убить меня. Все эти годы в попытке защитить своих сестер они прогнали по меньшей мере половину мужского населения города. Я отвадил другую половину, а еще надрал задницу Гарретту и Дэвиду.

Лайла была нашим ангелом. Я не раз повторял им это, так что они запомнили.

Как и все остальные.

Она была милой и красивой во всех смыслах. До двенадцати лет у нее были такие же кудряшки, как у Ширли Темпл, и даже потом, когда она смущалась, ее щеки краснели так же. Никто не имел права порочить ее невинность. Именно этого я с нетерпением ждал, когда приезжал домой в отпуск – увидеть, как она краснеет, когда я дарю ей безделушку; увидеть ее застенчивую улыбку, которую я получал, когда здоровался с ней во время празднования дня рождения одного из членов семьи. Ее единственным недостатком было только то, что она оставалась слишком доброй и пугливой, а потребность в идеальном поведении была настолько сильной, что на протяжении многих лет мы могли лишь дружить.

Пока на этой неделе не стали больше, чем просто друзьями.

Черт, такому, как я, было не место рядом с ней, но я слишком долго придерживался подобной линии поведения.

Так что изменение в наших отношениях являлось лишь вопросом времени.

Я целый гребаный год пялился на Делайлу, хотя не должен был. Клянусь, как только ей исполнилось семнадцать, я увидел ее в совершенно ином свете.

Для меня она всегда была под запретом, и я никогда и не мыслил о большем, пока однажды она не ответила согласием на мое предложение подвезти ее в школу и не запрыгнула ко мне в машину.

Тем летом ей исполнилось семнадцать.

Я вернулся из Афганистана, из отряда «Дельта», куда перешел после трех лет службы в спецназе. Они подвергли меня психологическому тестированию, изучили историю моей семьи и провели медосмотр, который, вероятно, не смогло бы пройти большинство рейнджеров.

Я успешно справился со всеми заданиями.

А может, это они возбудились, увидев в досье имя моего биологического отца, поэтому и взяли меня. Его связи с мафией и давняя репутация кого-то вроде Джеймса Бонда сослужили хорошую службу.

Люди просто не понимали, что мафия уже давно в той или иной степени сотрудничает с правительством.

Никто не видел отца с тех пор, когда я был еще ребенком. Все, что нам досталось от него, – отличная ферма и небольшое состояние на банковском счету матери. И еще он оставил мне ДНК, благодаря которой я умел убивать и метко стрелять. Я не сдавался под давлением, а наслаждался им. Не избегал пыток или боли, а сам причинял их. Но до всего этого я жил обычной жизнью. Рос на соседней улице, рядом с большой семьей, и стал лучшим другом старших братьев Делайлы и ее сестры-близнеца.

В дальнейшем я не смог не поддаться искушению, не пропасть при виде этой нежной улыбки и соблазнительного аромата, который исходил от этой девушки.

Секс ей понравился гораздо больше, чем я ожидал. Мы достигли уже третьего или четвертого оргазма, и все равно она оживала, когда я приникал к ее мягкой плоти.