Я дернул ее за волосы, заставляя наклонить голову, чтобы лучше контролировать ее. Страсть к Лайле затмила мой разум, и я не мог думать ни о чем другом. На вкус она была, как самая вожделенная мечта, и я сходил по ней с ума.

Потянувшись к ее юбке, я провел большим пальцем по трусикам, отчего она застонала.

– Мокрая, как я и предполагал. Господи, зачем ты играешь со мной, а?

– Я не играю, – пролепетала она, но теперь же я раскусил ее.

И все же не мог остановиться. Я хотел, чтобы она вспомнила о нашем прошлом, даже если для нее все это и было игрой, даже если после этой ночи она откажется иметь со мной дело.

Я сказал себе, что хочу этого.

А когда сдвинул ее трусики в сторону и провел средним пальцем по ее губам, она придвинулась ближе. Но я отстранился.

– Нет уж, маленький Ягненок, ты так легко не отделаешься. Ты сказала, что даже не хочешь этого.

– Я не могу. Мы не можем, – Делайла хмурилась, и из-за пота казалось, что ее кожа светится. Она часто дышала, прижимаясь ко мне. И вместо того, чтобы оттолкнуть, лишь крепче обхватила мою шею, а другой рукой сжала запястье, пытаясь заставить меня коснуться ее.

– А я думаю, можем. И уверен, ты будешь умолять меня до того, как мы закончим.

– Данте, я не могу согласиться понимаешь? Я сломлена или что-то в этом роде, – она толкалась бедрами в мою руку, но, когда произносила эти слова, в ее глазах стояли слезы, будто она знала, что гонится за несбыточной мечтой.

– Лайла, что за хрень ты несешь?

Я попытался убрать руку, но она впилась ногтями в мое запястье.

– Не смей останавливаться, пожалуйста, – по ее лицу текли слезы. – Я готова умолять, хорошо? Пожалуйста. Прошу.

Она притянула меня к себе, и, когда поцеловала в этот раз, ее язык неистово двигался, будто она стремилась попробовать на вкус каждую частичку моего рта. Внезапно Делайла снова захотела меня: она раздвинула ноги и прижалась ко мне всем телом.

У меня не было ни единого шанса отказать ей. Черт, я берег себя для нее.

От ее слов меня захлестнула смесь боли и ревности, и я погрузил в нее палец. Наверняка кто-то другой уже прикасался к ней.

Кто-то другой пытался заставить ее кончить, тогда как я терпеливо ждал.

Согнув пальцы, я коснулся того места, прикосновение к которому всего полгода назад доставляло ей особое удовольствие. Она ахнула и потянулась к моим плечам, словно боясь упасть.

– Ты всегда можешь кончить, Лайла, – прорычал я ей на ухо.

Она задрожала, и я надавил большим пальцем на ее клитор.

– Боже.

– Нет, малышка, бог не даст тебе этого. Никто, кроме меня, не способен на такое. Именно я владею этой киской, ты сама подарила мне ее, помнишь? И я не откажусь от нее.

Я добавил второй палец, и ее влага потекла по моему запястью, Делайла стонала и скакала на моей руке все быстрее и быстрее.

– Данте… Я почти…

Внезапно раздался стук в дверь, Лайла замерла, и ее глаза метнулись к двери. Она попыталась оттолкнуть меня, пока кто-то шевелил дверную ручку.

– Я не… – начала она, но резко замолчала, когда я опустился перед ней на колени и принялся посасывать кожу ее бедер, продолжая двигать пальцами. Возможно, теперь она намеревалась оттолкнуть меня, но я хотел, чтобы она вспомнила ту ночь и поняла: я ни за что не остановлюсь.

– Лайла, ты здесь? – послышался голос ее мамы. Карие глаза Лайлы округлились, и она потянула за ткань моей рубашки, побуждая меня встать.

Но я лишь пробормотал:

– Избавься от нее, – а затем ущипнул клитор и убрал пальцы, заменяя их ртом. Лайла шлепнула руками по столешнице, и ее мать наверняка услышала этот звук.

– Лайла, все хорошо?

– Я… Хорошо. Все прекрасно, – довольно протянула она, на этот раз даже не стремясь оттолкнуть меня. Вместо этого обхватила меня ногами и сжала, как будто мы были на грани, и я вот-вот толкнул бы ее туда, куда стремительно приближался сам.

– Ладно, если что, я пойду к костру. Лайла, нам обязательно надо поговорить. Я хочу, чтобы учеба в университете пошла тебе на пользу. Но ты так далеко, что я подумала, возможно, тебе стоит вернуться домой.

– Боже, мама. Пожалуйста, – она застонала и улыбнулась, когда я провел языком по ее нежной коже. – Пожалуйста, мне нужна минутка. Просто… мы поговорим позже.

Когда шаги ее матери начали постепенно затихать, мы стали издавать больше шума. Я позволил ей оседлать мое лицо так, как ей было нужно. Делайла хотела этого так же сильно, как и я, и, когда она откинула голову назад, готовая выпустить все то, что сдерживала, я ясно понял, что мне нужно от нее.

– Посмотри на меня, Ягненок. Если не дашь мне посмотреть в свои красивые глаза, то не увидишь звезды, – сказал я.

Она бросила на меня взгляд, и я увидел яркий цвет, а потом ее зрачки расширились. Теперь мы перешли на другой уровень, мы преодолели барьеры, молчание нескольких последних месяцев и непонятно откуда взявшуюся между нами боль. Недостающая часть моего гребаного сердца на секунду вернулась на место, и, когда Делайла взлетала на вершину и начинала биться в конвульсиях вокруг моего языка, я чуть не потерял сознание.

Она впилась ногтями в кожу моей головы, а затем ее рот раскрылся, и она громко закричала. Быстро убрав руку из ее волос, я попытался заглушить звук, продолжая ласкать ее языком.

Пока я слизывал последние капли ее удовольствия, она, тяжело дыша мне в ладонь, одной рукой коснулась моего плеча, а второй сжала запястье.

– Уверена, меня слышал весь дом.

– Тогда, возможно, стоит рассказать им то, что я хотел озвучить, еще впервые попробовав тебя.

– И что именно? – спросила она и прикусила губу, наблюдая, как я выпрямляюсь.

– Возможно, ты и милый невинный Ягненок, но ты принадлежишь мне.

Стоило мне сказать это, как она резко отшатнулась.

Когда я снова позвал ее, она вздрогнула, но уже не посмотрела на меня.

– Лайла, почему ты не смотришь на меня?

– Я не могу, – прошептала она. Страдание в ее голосе было отражением моей собственной боли. – Иначе я испорчу все для нас обоих.

– Почему ты так говоришь?

– Мы не можем быть вместе. Я… прости, – она провела руками по волосам, а затем посмотрела на меня. – Тебе надо двигаться дальше. И мне. Нам стоит снова стать друзьями, как раньше. Так будет лучше. Если мы будем встречаться… Наши семьи, Данте…

– Но ведь ничего не изменилось, раньше все было точно так же.

– И причина по-прежнему веская. Просто тогда я приняла неправильное решение, а сейчас сожалею об этом.

– И что теперь? Я должен обо всем забыть?

– Да.

– Забыть, что я забрал у тебя самое дорогое? – зашипел я.

Делайла прикусила губу.

– Данте, когда я буду встречаться с другими, ты перестанешь воспринимать мою девственность, как дорогой подарок. Ты и сам будешь дальше наслаждаться жизнью. Уверена, в баре выстроится очередь из женщин, которые более чем счастливы помочь тебе забыть меня.

Я покачал головой.

– Сомневаюсь, что ты забудешь. Как и я.

– Мы можем попытаться… Пожалуйста. Давай просто будем друзьями.

Черт, эта девушка умоляла меня забыть ее, но я отказывался отпускать. То, что она предлагала, было неправильно. И я пытался все исправить. Я практически ползал на коленях, умоляя ее быть со мной.

– Хорошо, Лайла. Попробуй. Можешь сколько угодно пытаться забыть меня. Но если они не смогут дать тебе то, что даю я, значит, ты ошиблась.

Мать Лайлы сказала моей, что скорее всего Лайла просто еще не привыкла к университету, что ей тяжело, но она обязательно справится. Она правда была сильной, к тому же все больше волновались об Иззи – другой сестре, которая росла настоящей хулиганкой, но не раз выручала Дома, Декса, Деклана и Димитрия, когда мы безумствовали.