— Почему во всём городе нет ни одного врача? — я провела рукавом по носу.

«Маг с ограниченным функционалом» отвёл хмурый взгляд, стараясь не показать, что мои слова его задели.

— Он есть, — пробормотал Крапивник. — Аслан Нерт. Мой приятель. Просто он не любит эту работу. Не отказывает, когда нужно плетение, но обычно занят другим.

— Почему Вы не послали Джимми за ним?

— Аслан сейчас в отъезде.

— Почему больше никого нет?

— А как ты думаешь? Тебе вот хочется всю жизнь прожить в таком городишке как этот?

Я всхлипнула снова, понимая, к чему ведёт Крапивник. Кому охота через лес ночью бегать к пациентам? Лучше уж в большом городе в хорошем госпитале.

— Нет тут перспектив для мага.

— Если нет для врача… — до меня вдруг стало доходить. — То для ментального мага и подавно. У кого же я буду учиться?

— Я откуда знаю?

Под несколько удивлённым взглядом папиного сослуживца я почувствовала себя чем-то вроде пиявки, желающей накрепко прицепиться к единственному человеку, которому хоть немного могу доверять.

— Напиши обо всём матери и попробуй дождаться детей Адэра. Они должны приехать на похороны. Не помню, как у сыновей, а дочери точно есть лицензия на обучение.

Я продолжала буравить его взглядом, надеясь услышать ещё что-нибудь. Он натянул рукав на пальцы и протёр мне лицо.

— Если что-то потребуется — смело обращайся. Где меня найти знаешь?

— В башне на холме.

— Правильно. А теперь пойдём-ка на кухню. Заварю тебе и Кассандре успокаивающий отвар — спать будете как… — аптекарь призадумался, стоит ли завершать фразу. — Хорошо, в общем. Пойдём.

Главы 13–16. Пацифика.

…

13. Пацифика.

…

Уже смеркалось, когда я, наконец, вернулась домой. После тяжёлого дня в порту и отражения двух пиратских нападений хотелось просто забраться в кровать и забыться.

Зайдя в дом, я обнаружила, что в щель для почты просунули письмо. Отправителем была указана Луна.

Сбросив туфли и верхнюю одежду, я отправилась в комнату. Сменила платье на домашнее и, развалившись на любимом кресле, вскрыла конверт.

«Привет, мам

У меня проблемы. Мистер Адэр умер»

Я подавилась воздухом. Отложив листок, подошла к шкафу, где как раз на случай трудного дня стояли бокал и бутылка вина. Давненько я к нему не прикладывалась. Сколько? Почти неделю.

Вернувшись в кресло с полным бокалом, я продолжила чтение.

«У него произошёл приступ, но у его дочери, которая приедет на похороны тоже есть лицензия учителя. Мне посоветовали подождать её. Возможно, она возьмёт меня, но стоит найти альтернативу на случай отказа, поэтому, сходи, пожалуйста, в канцелярию академии.

Я всё ещё живу в доме Адэра с двумя людьми, которые на него работали. Если что-то пойдёт не так, могу обратиться за помощью к папиному другу, который в Трое-Городе аптекарь (по совместительству единственный врач).

За меня не переживай, но вот учителя нужно найти.

Луна»

Я опрокинула в себя содержимое бокала. Бедный ребёнок… я, сидя тут, смотрю на бутылку и думаю, будет ли второй бокал шагом к алкоголизму, а каково ей там? Наверняка напугана до полусмерти.

И кто такой «папин друг»? У Роланда не было в Трое-Городе друзей. Может, конечно, я чего-то не знаю, но вот в чём была проблема написать имя? Почему она всегда рассказывает мне так мало своих новостей? Когда замуж будет выходить, видимо, скажет за пять минут до церемонии.

Я потёрла виски, убеждая себя следовать своему главному принципу: «не наливать второй бокал».

Села за стол и быстро набросала заявление в портовое управление: пусть дают мне на завтра выходной.

Выглянув в окно, заметила группу беспризорников, весьма удачно болтавшихся недалеко от соседнего дома. Они уже подсчитывали заработок за день, но за небольшую доплату, разумеется, отнесут срочное письмо.

…

14. Пацифика.

…

Секретарь, поскрипывая пером, оформлял пропуск в картотеку академии, где хранилась информация о выпускниках.

— Вот, держите, — юноша пододвинул мне листочек. — Это, кстати, не такая редкая проблема, особенно если учитель старый.

— Догадываюсь, — я поднялась из-за стола. — Всего доброго.

— И Вам.

Я вышла из кабинета и направилась к библиотеке по знакомым коридорам.

В академии сделали ремонт. Раньше стены были персиковые, а теперь светло-розовые. Мебель поменяли. Новые таблички на дверях. А вот цветочные горшки как будто совсем не изменились.

Я выглянула в открытое коридорное окно. Во дворе заменили плитку, но на совершенно такую же. Деревья подросли. Фонтан отреставрировали. А в остальном двор не изменился. Даже дети, по тем или иным причинам пропускающие уроки, полюбили те же места, какие занимали их предшественники.

Из здания выбежала групп парней. Готова поспорить, что они бегут к скамейке в левом углу двора. Совсем рядом с окном, где я стою. Она максимально удалена от других лавочек.

Я оказалась права. Самый резвый парнишка вскочил на скамейку и сел на спинку, ставя ноги на сиденье.

Пока мальчишки рассаживались, я непроизвольно проводила параллель со своими ровесниками. Что ж… жизнь циклична: глядя на каждого мальчика, я могла подобрать его аналог в своём прошлом. Вот Билл, вот Стен, а эта парочка — точь-в-точь наши тройняшки-лоботрясы. А эти двое — Аслан и… Эдмунд.

Мальчик откинул с лица вихрастые волосы:

— Кто за пивом?

М-да… подростки — это всё те же идиоты. Будто употребление спиртного делает их взрослыми… нет уж.

Но вообще, поспешила я, приравнивая этого парнишку к Эду. Мой балбес, хоть и мог за компанию употребить чашечку, никогда не любил пенное. Всегда объяснял это «наследственной тягой к более утончённому бухлу». Проще говоря, к хорошему вину или дешёвым спиртовым настойкам.

Думаю, моя гадкая привычка заливать трудные дни бокалом выросла именно из общения с ним.

Я тряхнула головой, отгоняя воспоминания, и зашагала к библиотеке. Я сюда не ностальгировать пришла.

Стараясь не проникаться духом юности, я добралась до нужной части старинного здания, но к огромному удивлению, рядом с дверью в библиотеку, не было привычной каморки с табличкой «архив». На её месте была дверь с номером кабинета. Из-за неё доносилось какое-то бормотание.

Немного поколебавшись, я постучала и приоткрыла.

В кабинете сидели дети со значками второкурсников светлого факультета. Один из них мучился у доски.

— Здравствуйте, я ищу архив. Не подскажите, где он теперь находится?

Несколько ребят вызвались проводить меня, громко доказывая учителю и друг другу, что именно они должны пойти.

— Тишина, — ледяной тон преподавателя заставил детей притихнуть.

Я хорошо знала эту женщину и понимала детское желание сбежать с такого урока. Декан светлого факультета, мадам Лониан.

Высокая крепкая старуха в извечном зелёном бархате. С хороший осанкой, глазами цвета стали и тугим пучком седых волос. Несмотря на то, что во время моего обучения ей уже было на вид лет семьдесят, она, казалось, совсем не изменилась.

Жёсткая, строгая, раздражительная, вызывающая мурашки не только у детей, но и у преподавателей. И у выпускников.

Категорически… мерзкая личность, насолившая лично мне.

На моей памяти мало кто мог похвастаться её лояльностью: только одарённые, старательные дети, которые при этом не были зубрилами. Такие как Эдмунд. Ох, ну почему я опять о нём?

Старуха в тёмно-зелёном бархатном платье тем временем обвела класс строгим взглядом.

— Нерт, проводи. Тебя всё равно учить, что мёртвого лечить.

Крепкий паренёк выбрался из-за парты и под завистливыми взглядами выпорхнул из кабинета.

— Как же я рада, что не училась на светлом факультете, — пробормотала я, как только дверь закрылась, а мы с парнишкой отошли на несколько метров. — Этой жабы-оборотня мне на танцах с лихвой хватило.

— Ну да, с ней трудно. Хотя я как-то уже привык к тяжёлым людям. У меня половина родственников не лучше, — пожал плечами мальчик.