— Четыре часа, Эд, какой обед? Давай лучше перекусим, а к шести я сделаю ужин.

— Почему это вдруг ты сделаешь? — Эд вопросительно вскинул бровь.

— Ты вчера готовил.

— И что?

— Отдохни.

Маме однозначно было неловко жить в чужом доме, за чужой счёт и позволять хозяину тянуть весь быт на себе. Да и, полагаю, ей просто было скучно целый день ничего не делать, поэтому, несмотря на боли, она хотела помочь.

— Я не устал, — категорично заявил Эдмунд.

Я ясно видела в нём нежелание перекладывать свою работу на кого-то другого. Да и, мне так почему-то кажется, не радовала его и перспектива позволять маме тут хозяйничать.

Эд поднялся на ноги и подойдя к лестнице, на ходу стягивая старый выношенный свитер, взял с перил домашнюю рубашку.

— Вы только решите вопрос: что будем есть?

— Давайте я вам подливку сделаю? — почти моментально предложила мама. — Луна как-то писала, что у вас не получается её готовить.

— Зато получается томатный суп, — хихикнула я.

— Неужели у тебя спина прошла? — с тенью сарказма в голосе поинтересовался у мамы учитель, стягиваяя тёплые уличные брюки, надетые поверх лёгких домашних для теплоты.

— А что, мне целый день вязать? Я и так ничего не делаю.

Натянув чистые носки, Эдмунд пожал плечами:

— Отдыхай и восстанавливай здоровье.

— Вы можете работать вместе. Физически тяжёлую работу — тебе, — обратилась я к учителю. — А маме всё то, что у нас не получается: муку, там, добавлять или специи смешивать.

— А ты будешь сидеть и наблюдать за этим, — улыбнулась мама, указывая на то, что меня нет в плане распределения работ. Я не закладывала этот смысл, и она это понимала, но не придираться к словам — было бы слишком скучно.

— А как же, — поддержал её Эд. — Есть три вещи, на которые можно смотреть бесконечно: как горит огонь, как течёт вода, и как другие работают.

— Эта гипотеза ломается, если вспомнить, что ты мой учитель, Эд. От созерцания твоей работы я устаю.

— Не сочту это за комплимент, — Эдмунд провёл мне по волосам ладонью и заглянул в шкаф. — У нас кончилось печенье. Значит вопрос решился. Едим суп на обед, а на ужин я грею капустники.

Я глянула на жаровую доску, где с утра стояла кастрюля. Недельное варево не внушало доверия ещё вчера.

— Значит сделаем. Это не трудно, — мама стала спешно заглядывать в другие шкафы, пока Эд не возразил. — Где у вас мука? А, всё, нашла.

Она потянула руки к мешку.

— Не трогай, — одёрнул её Эдмунд, и заявил так, словно лично присутствовал в больнице. — Тебе врачи запретили тяжести таскать.

Он сам взялся вытаскивать мешок. Локтём случайно зацепил графин из чёрного стекла, стоявший в шкафу уже почти неделю.

Мама поймала падающее изделие и задержала взгляд на рисунке.

Заметив интерес к предмету, Эдмунд перехватил мешок одной рукой, забрал графин и спрятал в другой ящик.

— Я порежу мясо, а вы с Луной пока займитесь тестом, — учитель поставил мешок на стол, достал нож и, проведя по лезвию пальцем, отправился за точильным камнем.

Я вытащила из шкафа видавшую виды книгу рецептов и отыскала страницу с рецептом теста. Подливки в этой книги по какой-то причине не было, поэтому такой, казалось бы, обыкновенный рецепт, Эдмунд готовить так и не научился.

Пробежавшись по буквам взглядом, мама предложила:

— Давай сделаем побольше, чтоб на несколько раз хватило. И кое-что в рецепте изменим.

— Как скажешь.

Сбросив тройное количество ингредиентов в миску, мама оставила меня перемешивать.

Эд уже закончил с ножом и занялся разделкой мяса, как обычно деля его на небольшие брусочки.

Немного послонявшись без дела между нами двумя, мама не нашла себе работы и решила докопаться до Эдмунда:

— Почем ты всегда режешь мясо так?

— Я так привык, — пожал плечами учитель.

Его ничего не удивило в маминых словах, а вот мой слух хорошенько царапнуло слово «всегда». Маме-то откуда знать, как ведёт быт человек, с которым она просто училась в одной параллели?

Я краем глаза наблюдала за этой парочкой, внимательно слушая диалог:

— Разве кубиками не лучше?

— Так меньше времени уходит.

— А жарить и есть неудобно. Лучше же маленькими кусочками.

— Это критично для рецепта?

— Нет…

— И какая тогда разница?

— …но лично я так никогда не режу.

— Я в курсе. В конце концов за всё время нашего общения ты меня регулярно подкармливала, — кивнул учитель и прибавил со смешком. — И даже поливала. Маг воды, блин…

— Ты почти культурное растение, — мама улыбнулась и предложила. — Может, вам морс развести?

— Почему бы и нет, — выгружая тесто из миски на стол и начиная мять его руками, я покосилась на ящик, где теперь лежал чёрный графин с белым рисунком.

— Варенье вон там, — Эд указал на большой шкаф с закатками. — Бери любое.

— Где достать графин?

Тот, которым мы пользовались регулярно, сейчас был занят противовоспалительным отваром, поэтому Эд указал на площадку на уровне третьего этажа:

— В том шкафу должен быть красный чайник.

Мама кивнула и неспешно зашагала наверх.

— Когда будешь брать варенье, не трогай трёхлитровые банки, — донеслось вслед. — Они тяжёлые.

— Эдмунд, я не умираю, — она улыбнулась в ответ на такую заботу.

Я в это время закончила с тестом. По рецепту полагалось оставить его на полчаса «отдохнуть». Теперь мне нечем было заняться и я встала возле учителя:

— Мы будем заниматься сегодня или ну его?

— С чего бы «ну его»? У кого-то программа за второй курс ещё не до конца пройдена, — учитель ссыпал мясо в сковороду и чистой рукой легонько щёлкнул мне по носу.

— Ты имеешь в виду какой предмет?

— Ну, наверное, не практическую магию, — Эд тщательно помыл руки и обтёр о подол рубашки.

— Математика? — я скривилась, вспоминая недавнюю попытку решить задачу по алгебре, закончившуюся фатально низким результатом.

— Ага. Пока тесто стоит, можем позаниматься. Иди, доставай вещи.

Я отправилась в свой закуток за учебником и тетрадью, а Эд, задрав голову, окликнул маму, всё ещё возящуюся со шкафом.

— Цифи, ты нашла чайник или помочь?

— Здесь есть хрустальный, — мама показала изящный графин. — Может его?

— Хочешь — бери. Говори, если с чем-то помочь.

Я села за стол и разложила необходимые вещи. Эдмунд сел напротив:

— Ну, солнышко, давай продолжим покупать людей и делить их между килограммами яблок.

…

63. Луна.

…

— В этой задаче не может быть такого ответа, — Эд устало потирал виски. — Даже чисто логически подумай: никакой корабль не может развить такую скорость.

— Я что, разбираюсь в кораблестроении? — я упорно не видела в расчётах ошибки, а Эдмунд продолжал утаивать её местоположение. Каждый раз в такие моменты мне хотелось его придушить: неужели так трудно подсказать?

Мама, накачанная обезболивающими по самую макушку и оттого сонная, заканчивала ужин. Подливка уже почти приготовилась, и теперь оставалось лишь следить за кашей. Перемешав их в кастрюле и подойдя к нам, она заглянула в тетрадку.

— У тебя единицы измерения не переведены в единый стандарт.

И впрямь, одно время у меня было указанно в секундах. Вот и вылезали ненормальные значения.

— Ты ещё возьми, реши за неё, — развёл руками Эдмунд и надкусил последнюю из приготовленных сегодня печенюшек. Казалось бы, приготовили тройную дозу, но всё было съедено за пару часов.

— Я просто помогла, — мама вернулась к почти готовому ужину.

— Я ж был бы не против, если бы ты за неё и на экзамен сходила, но что-то сомневаюсь, что тебе дадут пятнадцать лет.

— А мог бы сделать комплимент, — чуть улыбнулась мама. — Заканчивайте с уроками, сейчас будем есть.

— Давай помогу, — Эдмунд вышел из-за стола. — Можешь быть свободна, Луна.

Пока учитель и мама раскладывали по тарелкам кашу и подливку, а по кружкам разливали морс, я унесла тетрадку и учебник к себе.