«Неужели доктор правда не при делах?»

— Ты следил за мной, Романов. Так банально. А я — то думала как в сказке — тебе сердце подсказало, — не удержалась я от подколки.

Хотелось побольнее уколоть Романова, но получалось, что колола себя.

Я отвернулась и подняла глаза на табло, по которому бегали буквы, цифры, но они для меня сейчас были просто знаками, которые бессмысленно мелькают. Да ещё и размытые от слёз.

— А что мне сердце должно подсказать, Ир? Тревожное что-то или радостное, а? Милая?

— Ничего, Дим. Не бери в голову. Это я так… Давай поговорим, — теперь я смотрела на носки своих балеток, которые тогда, в самый первый наш с Романовым совместный ужин я так и не надела; расправляла юбку платья с рисунком из васильков цвета глаз Романова, и потянув ещё время, продолжила:

— Я, Дим… не готова к отношениям, — и мой голос чуть не улетел в небо.

— Хорошо, что ты это сказала, Ир, теперь можно хоть что — то делать и решать, — тихо произнёс Дима.

Он сидел в пол-оборота в кресле зала ожидания аэропорта и смотрел на меня. Его взгляд медленно перемещался по моему лицу, шее, груди. Он посмотрел на ухо и поправил мне волосы. Стрижка была короткой — локонов не было, за которыми можно спрятаться, или мило убрать за ушко.

— Ты будешь приезжать ко мне? Или это должна буду делать я? Или мы будем жить в самолётах и петь о романтике? А если дети? Их как делить, Дим? — и я с тоской посмотрела ему в глаза. Мне очень хотелось плакать, и он это увидел и вытер пальцем скатившиеся две слезинки.

Он чуть-чуть наклонился ко мне.

— Ир, хватит ехидничать. Ну если ты пока не готова — я принимаю твои условия. Дай мне тогда шанс на то, что мы попробуем, если моё решение будет тебе подходить. Ведь может же всё измениться?! Ты моя девушка, давай так всё и оставим, а через пару месяцев встретимся и всё обсудим. Тебя устраивает такой срок?

— Вот какой ты, Романов, идеальный прямо! Даже не поорать на тебя, скандал не устроить. А так хочется, блин! — и я легонько стукнула его в плечо.

— Замётано! Через два месяца встречаемся и бонусом скандал и поорать, — улыбаясь, протянул мне руку Романов.

— Через пару месяцев? — подкатила я глаза, соображая, какой будет срок и будет ли виден живот, — Хорошо, Дим.

Я протянула ему руку, а он крепко ухватил меня за обе ладони и нежно их поцеловал. Мне даже показалось, что он что-то в них шепнул.

Во мне боролись две Ирины. Одна — хотела на ручки, другая — сбежать.

«Что изменится? Иркутск точно не станет ближе к Москве» — подумала я.

— А теперь без долгих прощаний, хорошо? — мой голос меня выдавал, срываясь на хрип и шёпот.

— Хорошо, моя милая Иринка! Тебе очень идёт это платье, и я очень его люблю, девочка моя! — и его горячий сухой поцелуй остался на моих губах.

— Ах, ты ж… Романов!

— Помни, ты обещала сохранить эту прелесть, что сейчас на тебе, для детей и внуков! — Романов отпустил мои руки, встал и пошёл, махая мне рукой.

«Обещала я ему. А носить мне что? Оно такое красивое — это васильковое платье. Под цвет его обалденных глаз! Хотя скоро и не влезу уже, наверное, в него. Эх, придётся хранить. Ребёнок-то ведь уже есть».

Объявили регистрацию, и огромная толпа пришла в движение.

Я так устала сидеть в кресле зала ожидания, что с удовольствием простояла на ногах до посадки в самолёт. Настроение было заметно лучше, чем в тот момент, когда я садилась в такси у дома Макаровых.

Хорошо, что я написала Натке письмо. Теперь смогу поговорить с ними только из Иркутска.

Думаю что Романов сможет всё объяснить друзьям и они меня поймут. Тем более что Натка сегодня ходила в женскую консультацию по беременности. Думаю, что им сейчас точно не до меня.

Вот так фокус получился у нас.

Полёт прошёл хорошо, с багажом проблем не было. Это только сейчас так повезло, или вообще наладили сервис? Я летала последний раз самолетом только во Владивосток лет пятнадцать назад с родителями в какой-то санаторий.

После того полёта я ездила исключительно поездами.

О своём приезде маме, естественно, я не сообщила. Завтра позвоню. Только бы не испугать её, если придёт в квартиру.

На стоянке села в такси и включила телефон. Он вибрировал без остановки, закидывая сообщениями от Романова и Наташи. Ответила и поставила на беззвучный.

Экран мигал приветствиями, рекламой — но мне хотелось только в душ и спать. Через час мои маленькие желания исполнятся.

Заходила в свою квартиру — будто в чужую. Всё на прежних местах — а словно не была здесь много- много месяцев.

Чисто. Значит, мама всё-таки приезжала, хотя сказала, что ноги её не будет в доме Романова. Несмотря на то, что в квартире я живу уже четыре года, здесь же какое-то время обитал и Старов, но мама продолжала называть квартиру именно «дом Романова».

О том, что мы с Романовым были в браке, она узнала случайно. Свидетельство о расторжении прислали по почте. Письмо официальное, из ЗАГСа, вот она и вскрыла его.

Не надо было ей ещё говорить, что брак был фиктивным. Она просто слетела с катушек.

— Он тобой воспользовался! — кричала она в гневе.

— Ну так и я с квартирой осталась. И я воспользовалась.

— Это на всю жизнь клеймо!

— Кто знает-то? Кому это нужно, мам?

— Ты второсортная шалава!

— А есть первосортная? Кто же это?

Я понимала, что это край, грубо, но скандал резко прекратился, и входная дверь захлопнулась, скрыв мать от меня на два года.

А потом она попала в больницу. Мы стали немного разговаривать и у неё даже появился запасной ключ от моей квартиры. Это был прогресс в отношениях.

Но моя поездка в отпуск чуть не вернула на самый низкий уровень наше общение.

Потому что везде и во всём был виноват Романов.

Представляю, сколько мне будет сказано теперь, когда я беременна. От Романова.

Сумки разберу потом, сейчас всё только для отдыха!

Все неприятные мысли смоем водой и любимой пеной! Душ и постель! Ни о чём плохом не думать! Только о хорошем! О Романове! Всё хорошее сейчас о нём.

Мысли роились как в улье. Перед глазами мелькали картинки, начиная от встречи в автобусе в первый день отпуска, когда туда зашёл Романов и разбудил во мне все эмоции и чувства — до прощания в аэропорту сегодня днём.

Прошло почти два месяца — а событий произошло столько, что на целый сериал хватит!

Моменты близости в воспоминаниях были настолько яркими, что я ощущала на себе его руки, дыхание, шёпот. Мне так хотелось нежности, заботы, разговоров, что я даже подумала, что я приняла неверное решение, уехав из Москвы.

А если бы я осталась? От этих фантазий меня быстро охлаждала мысль о том, что мы и не пытались встретиться за эти четыре года! Наша встреча-случайность, хоть и спланированная. Если бы я не собралась в отпуск, а Серёга бы не сболтнул Романову, что я приезжаю, то он бы и не вспомнил о том, что есть однофамилица Романова Ирина, бывшая жена.

Хотя за эти четыре года в особые тоскливые моменты я себя спрашивала: «А вдруг, если бы всё по-другому тогда сложилось?». Но…

Но представить вместе нас было трудно. Я была абсолютно уверена, что Романову была не интересна тогда.

А о том, что нравилась ему, узнала только сейчас.

А может это тоже его фантазии на почве одиночества?

Он там один. Один! А я уже не одна… Как странно!

Как дальше жить, работать, сообщать о беременности маме, на работе… А Центр! Хорошо, что Надя справляется с обязанностями руководителя на отлично. Будет на кого оставить своё детище на время. Это замечательная мысль! С ней я постаралась уснуть.

Но вдруг на мой телефон пришло сообщение от онлайн-банка об операции с наличными.

Моё сердце ёкнуло, что это козни Старова, но я быстро успокоилась, вспомнив, что он сейчас находится в надёжных руках Полякова Андрея.

Мне сообщили из банка, что мой счёт пополнен на триста тысяч рублей. Ну зачем?