– Десять лет отца нет в живых, в избе сначала жила сестра, а потом и она уехала. Теперь вот я думаю бросить там кости, авось приживутся.

– Чего им не прижиться – вижу: не старик и не хилый здоровьем. Приживёшься. Мы с женой тоже решили переехать, а квартиру отдать дочери с детями. В двушке пять человек, вернее, три взрослых и два чертёнка, такой жизни, скажу тебе, и врагу не пожелаешь.

– Участок купили? – спросил Сергей.

– Купил на аукционе.

– На каком аукционе?

– В феврале был в райисполкоме. Все брошенные усадьбы в деревнях района учтены и выставлены на продажу через аукцион.

– А если родительский дом занял? – до Сергея стало доходить, что начал он не с того конца. «Может, хозяйство отца купил уже кто-то другой, и я на него не имею никаких прав? Вот будет хохма, когда я поставлю дом, а кто-то приедет туда со своей крышей!»

– Ты не поможешь нам разгрузиться? – спросил мужик у Сергея, когда они въехали в село.

– Помогу, – согласился Сергей и поинтересовался, когда они ещё приедут в Духовщину, чтобы с ними доехать до района и там узнать судьбу своего «семейного гнезда».

– Во вторник приедем, привезём двери и окна, – ответил мужик. – С утречка приходи. Часам к девяти.

В воскресенье, не дождавшись попутки, Сергей прибежал в Магочан, и сразу к Томке. Та была удивлена.

– Что стряслось? – спросила она, едва поздоровавшись. А узнав, покачала головой, дескать, да, влип ты, парень, со своей торопливостью. – Завтра побежим в исполком вместе! – как всегда, безальтернативно заявила она. – Паспорт есть? А свидетельство о рождении? Плохо. Надо бы и его прихватить. А в паспорте прописка Духовщинская есть? Нет? Плохо. Завтра придётся попотеть, но деваться некуда! Интересно, где у них хранится архив сельсовета? Там должны быть записи о рождении и прописке. Где ещё может остаться след о твоём праве наследовать всё, что принадлежало родителям?

Сергей пожал плечами, развёл руки.

– Наверное, нигде. Может, у сестры.

– Может, продала усадьбу, и кто-то другой уже хозяин? Вот так вводная номер пять! Ладно, завтра будем разбираться, думаю, вводных с нашей администрацией и её желанием всё усложнять прибавится ещё десяток. Возможно, придётся выкупать его! – Томка посмотрела на Сергея, и взгляд этот читался просто: «Может, оставишь эту красивую сказочку жить на лоне природы и в согласии с ней? Может, пока снять в районе угол у старушки, да жить, как все? Пожить годик, проверить себя, вдруг ностальгия сама по себе улетучится?»

В землеустроительном отделе райисполкома долго ворошили бумаги, доставали пыльные пухлые папки, листали их, наморщив лбы, не находили нужное, приносили новые папки.

– Этот участок у нас никак не заявлен, – сказала пожилая сотрудница. – Не понятно, почему он не значится пустующим? И не могу найти, кто его хозяин. Хуже того, не нахожу, кто был его хозяином.

– Может, проще мне его выкупить, чем искать хозяев? – высказал свою точку зрения Сергей.

– Это неприемлемо! – отвергла сотрудница. – Мы вам продадим, а потом объявится настоящий хозяин. Пойдут суды, тяжба многолетняя, нет, не годится это.

– Как быть мне? Я заказал сруб, его привезут через неделю. Я родился в этом доме!

– Кто ещё имеет право наследовать оставленное родителями имущество? – спросила сотрудница, в упор глядя на Сергея.

– Сестра.

– Где она живёт?

– Не знаю. Жила в Красноярске.

– Надо её найти и узнать, записана ли на неё недвижимость родителей, какие есть у неё документы.

– А если сделать так, – подключилась к решению, как оказалось, непростого вопроса Томка. – Вот этот человек, – кивнула в сторону Сергея, – родившийся по тому адресу, напишет заявление, что оплатит возможному претенденту на этот же участок стоимость его? А до этого оформить его на имя известного уже нам наследника, который не смог воспользоваться своими правами? Это будет более-менее законно. Что он проживал по тому адресу, подтверждаю я и дед Матвей, тоже из этой деревни.

– Так нельзя! – бешено замотала головой администратор. – Нужны документы! Во всяком случае, я не могу самостоятельно принять такое решение и переписать земельный участок с постройками на ваше имя.

– Кто может? – наступал Сергей.

– Не знаю. Если и мой начальник не согласится, тогда в область надо обратиться.

– А председатель райисполкома не может?

– Уверена – откажет!

Начальник землеустроительного отдела, молодой парень со слегка раскосыми глазами, долго изучал нового претендента на заброшенный земельный участок в сорок пять соток, а потом попросил прийти завтра к десяти – он постарается решить этот вопрос.

– Мне стоило большого труда уговорить председателя подписать документы на владение вами заявленным участком. Думаю, вы согласитесь, что за это следует уплатить хотя бы тридцать тысяч, – взгляд тёмно-карих раскосых глаз скорее насмешлив, чем боязлив.

– Спасибо, – поблагодарил Сергей начальника. – Я согласен.

– Документы у юриста. Получите через час.

– Через час я привезу вам деньги.

Недостающие семь тысяч одолжила Томка, тоже перехватив три у соседки.

– Сволочи! – высказалась она по этому поводу. – И ведь ничего не боятся! Вот же время! Вот государство!

На грузовик с окнами и дверями Сергей не успел. Пришлось заночевать.

– Послезавтра отвезу, – пообещала Томка. – Поедем на пленэр. А пока подумай, что тебе понадобится ещё по хозяйству. Купи деду Матвею перловки два кило, чтобы время зря не терять мне на это.

У деда Матвея, когда Сергей принёс ему перловку, сидел мужик лет под пятьдесят. Он был весь в наколках, во рту не хватало несколько зубов.

– С забоя, – ткнул в его сторону дед Матвей рукой с поварёшкой. – Тута недалеча. Сухота мучит. Тута кое-каки травы у меня, можа, поможут. Больно худой, – покачал он головой.

– К врачам надо, – пристально всматриваясь в наколки и в лицо их обладателя, посоветовал Сергей.

Мужик, скривив в ехидной усмешке тонкогубый рот, продолжил:

– Санаторий бы лучше помог, да я отказался – народный план надо гнать.

– Хорошо сказано, – согласился Сергей. – Только и санчасть кое-что может сделать. Элементарные анализы, процедуры, лечение… У нас это было. Многие обращались, им не отказывали.

– Когда это было? При царе Горохе? – цепко смотрели глаза страдальца на Сергея. – Старик сказал, что ты был на зоне, так это?

– Был.

– На какой?

– Под Курском.

– Понятия о помощи братству имеешь?

– Имею. Только надо доказать, что ты брат, и что тебе нужна моя помощь.

– Не много хочешь?

– Сколько надо. Какие ещё вопросы?

– Братва с голодухи дохнет, вот какие. Надо делиться.

– Адресом ошибся, друг. Я не министр экономики и не прокурор, кому можно подать жалобу на неудовлетворительное питание. Кстати, подавали такую жалобу?

– Вижу, шибко умный.

– Не дурак.

Дед Матвей крутил головой из стороны в сторону, стараясь уловить суть разговора мужиков, и скоро понял, что сболтнул лишнее первому прохожему, желая отвести беду от своего дома, от других, кто ещё связан с Духовщиной. А тут, получается, накликал беду человеку.

– Кончаем этот базар. Короче, нужна жратва, нужны бабки!

– Чаем угощу, кашей накормлю, а вот с бабками нестыковочка. Нет их у меня.

– На что же ты собираешься хоромы возводить, дело открывать?

– Хоромы мои – обычная крестьянская изба, и та в долг. До дела далеко, но я подумываю о нём. Деньги буду брать в кредит.

– На хрен тебе всё это? Вся эта головомойка? Кого кормить собираешься? Этих сволочей, что у руля?

– Жену, детей. Другим, кто захочет выйти в люди, буду помогать. А вот тот, кто берёт меня на испуг, гроша ломаного не получит. Пулю может схлопотать, но не более. Тайга, болото рядом – искать даже если будут, не найдут. Поэтому предлагаю жить дружно. Чем смогу – помогу нуждающемуся.

– Пахана обидят твои слова.

– Пускай и это переживёт.

– Он переживёт, а тебе может не повезти. Тайга, болото. Искать будут – не найдут. Кому заявлять – прокурор и тот медведь?