И впервые за много дней Алекс проносится у меня в голове. Быстро и неожиданно. До сих пор больно думать о нем, потому что ему бы это понравилось. Алекс — большой поклонник спорта, особенно наших местных чикагских команд, и назовите это ребячеством или мелочностью, но по моим губам скользит лукавая улыбка, зная, что на игре буду я, а не он.

Арена оглушает, когда мы выходим из туннеля на корте, отчасти из-за фанатов, которые в восторге от игры, но в основном потому, что Зандерса узнают мгновенно. Нетерпеливые болельщики перегибаются через перила, выкрикивая его имя, подбадривая и надеясь прикоснуться к нему или получить его автограф. Странно видеть это с такой стороны. Для меня Зандерс и остальные «Рэпторс» — нормальные парни, на которых я работаю, а не звезды, которые наконец-то вернули Чикаго чемпионство.

Даже когда мы занимаем свои места, болельщики, у которых есть доступ на корт, все еще подходят к Зандерсу, пока две баскетбольные команды разминаются на корте.

— Это безумие, — шепчу я Стиви. — С ним всегда так?

Она пожимает плечами.

— Это самое худшее из всего. Его узнают в Чикаго, но это не сравнится с сотнями поклонников на арене.

— Тебя это не утомляет?

— Не совсем. Я бы предпочла, чтобы он нравился им так сильно, что они хотели бы получить его автограф, чем чтобы они его ненавидели, как раньше. Кроме того, это ничто по сравнению с Райаном. С ним трудно куда-либо пойти.

У меня в голове мелькает список правил, висящий на нашем холодильнике. Я попросила его назначить даты для публичного выхода в свет, а не уединенного, как, я знаю, ему хотелось бы. Я должна внести поправки, когда вернусь домой, потому что даже я, экстраверт, была бы ошеломлена таким вниманием, не говоря уже о ком-то столь любящим тишину, как Райан. Неудивительно, что он редко покидает свою квартиру, если только это не связано с работой.

Стиви толкает меня в плечо, указывая в сторону корта.

— А вот и он.

Не знаю, почему не заметила его в первую очередь при выходе из туннеля, потому что Райан привлекает внимание даже в толпе из 23 000 человек. Вместо майки на нем футболка «Дьяволов» с длинным рукавом, пара рваных штанов, и, на удивление, он не самый высокий мужчина на корте. Однако в его скромной уверенности, в том, как он сосредоточен, есть что-то такое, из-за чего мне почти невозможно отвести взгляд.

Точно так же, как когда видела его по телевизору несколько недель назад, Райан отделяется от остальных игроков, держа в руках два баскетбольных мяча. Он с легкостью бросает их, перекрещивает друг через друга, и даже когда фанаты выкрикивают его имя, требуя внимания, он остается сосредоточенным на своей задаче.

Во остальном в жизни он ведет себя также. Райан работает в одиночку.

Разминка заканчивается, объявляются стартовые составы и исполняется национальный гимн.

Райан еще ни разу не посмотрел в нашу сторону, а учитывая внимание, которое привлек Зандерс с тех пор, как мы сели, не может быть, чтобы он не знал, где мы находимся. Однако он не обращает на нас никакого внимания. Вместо этого каждая его частичка погружена в игру, сконцентрирована на следующих двух часах.

Когда огни разгораются над кортом, освещая арену, Райан срывает штаны, обнажая под ними баскетбольные шорты, но затем он стягивает футболку через голову, и я благословлена обнаженной грудью.

Проходит лишь мгновение, но, кажется, он стоит без футболки целую вечность, чтобы я могла заметить, как капли пота стекают каскадом по его мышцам, наблюдать, как вздымается его грудь, как во время другого вида физической активности.

Прошлой ночью он был точно таким же в постели, и каждая клеточка моего существа ныла от желания, чтобы он схватил меня и поцеловал. Только один раз. Мое тело сгорает от желания узнать, на что был бы похож поцелуй с ним, но Райан совершенно ясно дал понять, что целоваться на публике запрещено, так что, смею предположить, это касается и момента наедине.

Но, Боже мой, этот мужчина понятия не имеет, что он сделал со мной прошлой ночью. Возможно, он спал рядом просто потому, что это была единственная кровать в комнате, но я бодрствовала еще несколько часов, прекрасно осознавая, насколько идеально я вписываюсь в его тело.

Где-то в первой четверти игры происходит самый потрясающий момент, когда огромные потные баскетболисты проносятся мимо меня так близко, что я могла бы протянуть руку и коснуться их.

— Баскетбольные матчи — самые лучшие. Не могу поверить, что еще ни разу не посещала их.

Зандерс смеется, сидя через два места от меня.

— Ты сидишь на корте в кресле генерального менеджера. Это немного отличается от других мест.

Стиви, говоря это, не отрывает глаз от игры:

— Наверное, нам следовало купить билеты на обычные места. Это почти как если бы ты летела первым классом в свой первый в жизни рейс, а потом каждый раз летала в экономе.

— Ну, думаю, мне нужно убедить Морганов пригласить меня сюда снова, — я делаю глоток своего джина с тоником.

Стиви улыбается.

— Судя по всему, не думаю, что их нужно было бы сильно убеждать. Райан сказал, что миссис Морган любит тебя.

Райан не торопясь проводит дриблинг по корту, поднимая три пальца и объявляя игру. И, как всегда, он совершенно спокоен, хладнокровен и собран, выполняя свою работу, несмотря на то, что бесчисленные поклонники с нетерпением следят за каждым его движением.

Разыгрывающий «Хьюстона» ни в коем случае не дотягивает до уровня Райана, но он хорош. Его движения на такие порывистые и грубые, но я заметила, что его команда компенсирует это пасами, которые не совсем идеальные, или отборам, которые выполняются не до конца. Тем не менее, он говорун. Он любит поболтать перед лицом Райана при каждом удобном случае, когда держит его за руку или майку, защищаясь. Он говорит громко, как будто его слова компенсируют разницу в уровнях таланта между двумя разыгрывающими защитниками.

Я наклоняюсь к Стиви.

— Кто это? Парень, охраняющий Райана.

Она не может удержаться, чтобы не закатить глаза.

— Коннор Истон. Он осел. Играл за «Дьюк», когда мы жили в Северной Каролине, и он попал в ту же категорию драфта, что и Райан, но вылетел в четвертом раунде. Я бы сказала, что у них было соперничество с первого курса, но, по правде говоря, оно одностороннее. Райан ни разу не сказал ему ни слова в ответ на корте, но Коннор не может заткнуться.

Она права. Коннор не перестает болтать, набрасываясь на Райана при каждом удобном случае. Кажется, что он играет немного нечестно, и все же Райан не произносит ни слова.

Спокойный. Холоднокровный. Собранный.

Коннор плотно оберегает Райана в верхней части штрафной, нанося удары по его рукам и майке, но Райан с легкостью защищает мяч, обводя его по периметру. Я не слышу ни слова из того, что говорит Коннор, но его губы не перестают двигаться. Можно подумать, что после стольких лет, что они играли друг против друга, он понял, что вывести парня из себя невозможно.

Даже прожив с Райаном недолгое время, я знаю, что редко удается заставить его проявить эмоции. Требуется нечто большее, чем болтовня о всякой ерунде, чтобы вывести его из себя.

Райан притворяется правым, выводя Коннора из равновесия, прежде чем он отступает и выполняет трехочковый бросок. Он не говорит ни слова, не надевает заслуженную самодовольную улыбку, он просто разворачивается и бежит обратно в оборону, полностью контролируя эту игру.

Мне приходится закинуть ногу на ногу, потому что он выглядит чертовски привлекательно.

Первый тайм проходит как в тумане, и где-то в третьей четверти я выпиваю свой второй бокал за вечер. Я могу и привыкнуть к этому. Сидеть в первом ряду и наблюдать за своей сексуальным, как грех, соседом, потягивая коктейль в своих красных туфлях на каблуках с ремешками.

Хотя, наверное, не стоит этого делать. У наших фальшивых отношений есть срок годности. Он получит поддержку своего генерального директора, я переживу свадьбу своих друзей, и в конце концов мне придется съехать.