Прикосновения Инди больше походят на блуждающие ласки вверх и вниз по изгибам моих плеч, чем на массаж. Она осторожно исследует мое тело.
В квартире темно. Сейчас середина ночи. Ее рот в нескольких дюймах от моего.
— Как думаешь, ты когда-нибудь сможешь полюбить кого-то так же, как любила его?
— Я не знаю, — честно говорит она, чтобы никто, кроме нее и меня, не услышал. — Прямо сейчас мне кажется, что он отнял все. Словно у меня больше ничего не осталось, что я могла бы подарить кому-то еще.
Я сглатываю, ненавидя этот ответ.
— Я знаю, что мне нужно двигаться дальше, — продолжает она. — Я знаю, что много шучу, но я действительно в замешательстве, Райан. Думаю, это было ясно с той ночи, когда я переехала, — ее легкий смех гремит у меня за спиной. — Как я могу забыть шесть лет отношений и сразу начать встречаться с кем-то другим? Это кажется неправильным.
— Он изменил тебе, — напоминаю я ей.
— Я знаю, — она прижимается лбом к моему плечу. — Это кажется предательством, как бы нелепо это ни звучало, но я любила его слишком долго. Я никогда не представляла, что смогу полюбить кого-то другого. Но в то же время, если быть честной, когда я думаю о том времени, которое мы провели, у меня возникает ощущение, что он заставил меня чувствовать себя ненужной, потому что чересчур эмоциональна.
Я качаю головой, вдыхая через нос, потому что… я ненавижу этого парня. Инди никогда бы не усомнилась в том, насколько она притягательна, насколько привлекательна, если бы видела себя такой, какой ее видят все вокруг. Такой, какой ее вижу я.
— Ты не должна переставать быть собой, потому что кто-то другой думает, что ты чересчур эмоциональна, Инд. Пусть пойдет и найдет другую.
Судя по всему, он именно это и сделал. Он не найдет девушку лучше, чем Индиго Айверс.
— Ты думаешь, я человек-катастрофа, Райан?
Я издаю смешок.
— Ты больше похож на человека-катаклизм.
Чувствуя ее улыбку на своей коже, я подтягиваю ее другую ногу к себе на колени, в то время как Инди обвивает руками мою шею сзади.
— Как думаешь, Блу, он любил тебя?
— Я не знаю. Он любил меня громко. Думаю, романтик во мне считал, что так и должно быть. Величественные жесты. Признания в большой любви. Он не боялся прикасаться ко мне на публике, но, находясь вдали от него впервые в своей жизни, я понимаю, что есть много способов, которыми, как я думала, он проявлял ко мне любовь, но на самом деле он просто выставлял меня напоказ.
Откидываясь назад, я толкаю ее на диван, отчего ее тело еще сильнее прижимается к моему.
— Я думала, он сильно любил меня, но когда я застала его с другой… ты был прав, когда сказал, что он практически кричал, что я ему не нужна. Это было самое громкое признание.
Мое дыхание становится поверхностным и учащенным от осознания ее близости.
Поворачиваясь, я почти касаюсь своими губами ее из-за того, насколько близко сидим. Я чувствую, как неровно бьется ее сердце у меня за спиной, а ее грудь прижимается к моей обнаженной коже.
Я хочу поцеловать ее, но не знаю, смогу ли остановиться.
Она шепчет так тихо, что, если бы я не был в нескольких сантиметрах от ее губ, то не услышал бы.
— Иногда я думаю, что мне просто нужно двигаться дальше. С кем-то другим.
В физическом плане.
«Она лучшая подруга твоей сестры, и ты бы взял ее в первую ночь, если бы она была незнакомкой».
— Инди, уже поздно.
— Райан…
— Мне нужно идти спать.
Ее голос низкий, хриплый, и от этого шепота у меня по коже бегут мурашки.
— Пожалуйста, не надо.
Ох, черт бы побрал ее нежные мольбы и умоляющие глаза. Инди проводит языком по нижней губе, и мое внимание приковано к ней. Блестяще-розовая, пухленькая и, как мне кажется, невероятно мягкая.
— Рай.
Прочищая горло, я встаю с дивана, убирая ее ноги со своих бедер.
— Спокойной ночи, Блу.
Как последний трус, я бросаюсь в свою комнату, закрывая за собой дверь.
Инди не из тех женщин, которых можно просто выбросить из головы после одной-единственной ночи. Она из тех, кто проникает в твои вены и перестраивает сознание, заставляя тебя делать и говорить то, чего ты поклялся никогда не делать. Верит она в это или нет, но Индиго Айверс из тех женщин, которых нельзя отпускать, и хотя я могу притворяться ее парнем, я ни за что на свете не смогу притворяться, что одна ночь с ней не испортит все мои устои.
13. Райан
— Кемпинг? Кто, черт возьми, отправляется в поход в Чикаго посреди зимы? — спрашивает Инди, складывая еще две толстовки в свою дорожную сумку.
— Не думаю, что это настоящий кемпинг. Энни назвала это глэмпингом10, что бы, черт возьми, это ни значило, а Итан сказал, что там есть отопление. Мы просто приготовим ужин на гриле и поесть на улице.
— Не могу поверить, что ты согласился на это. Ты знаешь, что там бывает грязно? Ты уверен, что хочешь общаться с этими людьми? Что, если тебе придется постоянно заниматься подобным?
— Я так понимаю, ты не большая любительница походов.
— Райан, — невозмутимо произносит она. — Посмотри на меня. Неужели я выгляжу так, будто увлекаюсь кемпингом? Я надеялась на приятный ужин, где могла бы принарядиться и надеть какие-нибудь симпатичные туфельки. Мне нравится, когда есть центральное отопление и место для подключения приборов для укладки волос. Ты уверен, что хочешь поехать?
Я кладу свою сумку у входной двери.
— Да. Это может показаться пафосным, но я скучаю по жизни на свежем воздухе. Я с нетерпением жду возможности оказаться за пределами этой квартиры, где люди не будут наблюдать за всем, что я делаю.
На лице Инди появляется понимание.
— Да. Ты прав. Прости. Тебе это правда нужно.
Она садится на пуфик у входа, засовывая ноги в свои белые конверсы, покрытые вышитыми каракулями.
— Что это за узоры на ботинках?
Она поднимает один из них, чтобы рассмотреть.
— Мне нравится шить, и однажды я подумала, что было бы здорово вышить узор на них. Это маленькие каракули, изображающие события из моей жизни. Мои друзья, места, где я побывала. Все, связанное с этим.
Пока Инди завязывает кеды, я присматриваюсь повнимательнее.
Самолетик пришит к внешней лодыжке левого ботинка. Справа — хоккейная клюшка и Кубок Стэнли. Океан и закат, который, как я предполагаю, находится во Флориде. Копна каштановых кудрей, и я узнаю в ней мою сестру даже за милю. Номер тридцать восемь приютился на горизонте Бостона, наверное, посвященный ее другу — Рио. Я не позволяю себе слишком углубляться в это, потому что я просто благодарен, что на них нет ничего, что относилось бы к ее дерьмовому бывшему.
Не знаю, как вообще можно было бы пришить осла, совершившего самую большую ошибку в своей жизни, но я уверен, что Инди смогла бы разобраться в этом, если бы действительно захотела.
Для меня конверты Инди всегда выглядели немного странными, но теперь я ловлю себя на том, что задаюсь вопросом, что мне нужно сделать, чтобы она добавила меня на них.
— Готов? — спрашивает она, улыбаясь гораздо ярче, чем двадцать минут назад, когда я напомнил ей, что сегодня она будет спать в палатке.
Я хватаю обе наши сумки, перекидываю их через плечо и выхожу вслед за ней из квартиры.
* * *
— Сколько у тебя машин? — спрашивает Инди, пока я черепашьим шагом еду по территории кемпинга, высматривая номер нашей палатки.
— Две. Эта и «Ауди».
— Не пойми меня неправильно, и «Рэндж Ровер», и «Ауди» находятся далеко за пределами моего ценового диапазона, но у тебя же есть деньги, деньги. Я думала, ты купишь что-то более экстравагантное.
— Инди, какая часть моего образа жизни кажется тебе экстравагантной?
— Никакая, — она кивает. — Но какая разница? У тебя больше денег, чем ты сможешь потратить за всю жизнь.
