"Анна, возьми себя в руки," – прошептала я сама себе. "Это просто усталость. Ты слишком много работала над этим чёртовым манускриптом. Иди спать, утро вечера мудренее."

Стараясь убедить себя в том, что всему виной переутомление, я побрела к кровати. Голова гудела, веки налились свинцом. Нужно поспать, и весь этот морок развеется как дым.

Однако покой мой был недолог. Всю ночь меня преследовали странные, тревожные видения. Я блуждала по темным коридорам старинного замка, и отовсюду на меня глядели горящие алым глаза. Чей-то бархатный голос нашептывал на ухо непристойности, жаркое дыхание опаляло шею. Смутно знакомые руки скользили по моему телу, даря болезненное, на грани ужаса, наслаждение.

Я металась по постели, всхлипывая и постанывая, будто в лихорадке. Шелковая сорочка промокла от холодного пота, волосы разметались по подушке. О, если бы можно было вырваться из этого сладкого кошмара, унять бешеное сердцебиение, сбросить пелену морока! Но я была в плену, в горячечном мареве, в безумном вихре нечеловеческой страсти.

Стоило провалиться в глубокий сон, как передо мной возник знакомый образ. На сей раз действие разворачивалось в богато убранной спальне с зеркальным потолком. Там, на широкой кровати сплетались два тела – мужское и женское.

При виде знакомого точеного профиля и растрепанных черных волос сердце застучало. Виктор! Я поняла это с первого взгляда, хотя его лицо было полускрыто длинными локонами любовницы.

В моем сне он представал настоящим воплощением порока и мужественности. Его мощное, литое тело двигалось в древнем как мир ритме, напрягшиеся мышцы бугрились под золотистой кожей. Каждое движение буквально излучало силу и звериную грацию опасного хищника.

Виктор двигался размеренно, почти грубо, удерживая женщину за бедра. Вбивался в нее глубокими толчками, заставляя выгибаться и хрипло стонать. А она извивалась под ним, цепляясь за плечи, запрокидывая голову в экстазе. Влажные пряди разметались по подушке, в расширенных зрачках плясали искры безумия и страсти.

У меня перехватило дыхание. Боже, какой стыд! Я словно вновь подглядывала за чужой интимной сценой. Мало мне было вчерашнего конфуза в столовой, так теперь и во снах покоя нет!

А его партнерша отчаянно выгибалась навстречу, тонула в наслаждении, цеплялась за широкие плечи. Ее роскошные темные волосы, почти вдвое длиннее моих собственных, разметались по подушкам волной тяжелого шелка. Пухлые губы, припухшие от жадных поцелуев, приоткрылись в беззвучном стоне.

Воздух в спальне, казалось, пропитался тяжелым мускусом возбуждения, смешанным с ароматами разгоряченных тел – терпкой амброй мужского пота и сладкими нотками женских духов. Густой, дурманящий коктейль, одним глотком которого можно было захмелеть не хуже, чем от крепкого вина.

Любовники сплетались в вихре дикой, необузданной страсти, и от одного вида их извивающихся тел мое сердце заходилось. Виктор то властно придавливал партнершу к постели, почти вколачиваясь в нее, то переворачивал на живот, грубовато задирая бедра и входя одним резким толчком. А девица выла от восторга, подмахивала, сама насаживалась на его бархатную плоть, молила не останавливаться.

Мужчина перехватил запястья любовницы и завел ей за спину, лишая свободы движений. Припал губами к основанию шеи, прикусил, оставляя алеющий след. Девушка вскрикнула, забилась в сладкой судороге.

– Моя! Только моя! – прорычал Виктор, проводя языком меж лопаток. – Ты создана для меня, Мари! Создана принимать мою плоть. Признай это! Прими свою судьбу!

Я уже собралась зажмуриться, усилием воли прогнать непристойное видение. Но вдруг произошло немыслимое – любовники будто почувствовали мое присутствие. Словно в замедленной съемке они повернули головы и уставились прямо на меня.

Ахнув, я отшатнулась. Этого просто не может быть! Галлюцинация, фантасмагория! Но нет – их прожигающие, требовательные взгляды впились в меня, удерживая на месте.

Виктор приподнялся на локтях, не прекращая размеренных движений. На его губах змеилась порочная ухмылка, глаза сверкали дьявольскими огоньками.

– Здравствуй, Анна, – промурлыкал он. – Решила вернуться? Соскучилась по незаконченным делам?

От бархатного голоса, полного чувственной угрозы, у меня ослабели колени. Господи, о чем он? Неужели имеет в виду…

Девушка под ним издала протяжный стон. И тут я вгляделась в ее лицо. Вгляделась – и похолодела. С подушки на меня смотрели МОИ глаза! Зеленые, огромные, подернутые поволокой. Припухшие губы, раскрасневшиеся щеки – да это же я!

Нет, не совсем я. Какая-то порочная, распутная версия меня. Та, что с легкостью отдается незнакомцу. Извивается в его объятиях, стонет, выгибается навстречу. И наслаждается, черт возьми, каждой секундой!

Горло сдавил немой крик. Я рванулась прочь, но ноги приросли к полу. А глаза намертво впились в непристойную картину.

Виктор меж тем ускорил темп. Его движения стали резче, напористей, он почти вколачивался в любовницу. А та выла и сотрясалась всем телом.

– Как тебе такое, милая Анна? – прохрипел он, впиваясь пальцами в бедра девицы. – Нравится? Ты ведь мечтала об этом? Признайся, хотела меня внутри?

Господи! Румянец залил мне лицо и шею. Его слова будто хлестали меня невидимой плетью, порождая мучительное, острое удовольствие. Каждая фраза вонзалась в меня раскаленной иглой, заставляя корчиться от нестерпимого желания.

Девица взвыла и забилась в экстазе, комкая простыни. Ее тело выгнулось, мышцы напряглись, рот приоткрылся в стоне. Виктор рывками вгонял в нее ствол, рыча сквозь стиснутые зубы.

– Кончай, Анна! – прохрипел он, склоняясь к ее уху. – Покажи, как теряешь контроль. Умоляй не останавливаться. Ну же, девочка!

С громким всхлипом мое "альтер-эго" забилось под любовником, изгибаясь в невероятных судорогах. Ее полный яростного наслаждения крик разнесся по спальне. И мгновением позже Виктор последовал за ней – откинув голову, хрипло застонал, изливаясь в жаркие глубины.

Меня саму трясло как в лихорадке. Ноги подгибались, во рту пересохло, сердце колотилось безумно. Внизу живота скрутило тугим узлом. Хотелось сорвать одежды, прикоснуться к себе, избавиться от сладкой пытки. Но наваждение не отпускало.

Виктор приподнялся и, глядя мне в глаза, вкрадчиво произнес:

– Видишь, как все могло быть, Мари? Мы созданы друг для друга. Пора признать это.

Его слова отдавались во мне дрожью, вибрацией натянутых нервов. Да, черт возьми! Да, я хочу этого! Хочу ощутить тяжесть его тела, впустить в себя его плоть, слиться с ним. Хочу до безумия, до полной потери себя!

Но… Не могу. Не должна. Потому что это неправильно. Грязно, унизительно, разрушительно. Я не кукла в руках одержимого дьявола! Не сосуд для его семени! Я – Анна, живая, а не призрак былого!

– Нет! Хватит! – замотала я головой, зажмурившись до боли. – Это не я! Не со мной! Прочь из моих снов!

Из последних сил цепляясь за ускользающую явь, я заставила себя проснуться. Распахнула глаза в сумраке комнаты, хватая ртом воздух. Сердце бешено колотилось, тело сводило истомой неудовлетворенного желания.

Все было покрыто липкой испариной, меж бедер пульсировало влажным жаром. Но я лежала на спине, одетая в сорочку. Одна. В безликом номере отеля.

Судорожно всхлипнув, я сжалась в комок, обхватила себя руками. Господи, что творится?! В какой дьявольский морок я вляпалась? Эти сны, видения, непрошеные фантазии… Откуда они? За что мне это наваждение?!

Все походило на безумный коктейль из мистики и эротики. Пугающие совпадения, греховные грезы, призраки прошлого – такое впору заключать в обложку готического романа! И гнетущее чувство, что за этим кроется опасная, разрушительная тайна…

Обессиленно откинувшись на подушки, я застонала. Как ни крути, от себя не сбежишь. Но если во мне и впрямь пробудилось что-то сверхъестественное? Дар ясновидения, экстрасенсорика, переселение душ?

О господи, да я рехнусь, пока докопаюсь до сути! Нужно что-то делать, и быстро. Иначе от всей этой мистики и неудовлетворенного вожделения снесет крышу!