По вопросам обустройства разногласий почти не возникало. На первом месте – укрепление забора и надежные ворота. Обеспечить себе безопасное и неприкосновенное пространство. Чтобы не дежурить друг над другом и не просыпаться от скребков и рычания мертвецов поблизости. Все настолько хотели одного и того же, что готовы были недоедать и недосыпать, лишь бы поскорее отгородиться.

Первый вопрос, который пришлось вынести на голосование – установка указателя на шоссе, пронизывающем город, чтобы другие выжившие смогли присоединиться к коммуне. Кого-то сразу насторожила такая инициатива.

– У нас ограничены запасы продовольствия, и мы не знаем, сколько людей придет, – сомневался Игнат.

– Чем нас больше, чем быстрее мы достроим дома и расчистим город. У больших групп преимущество на открытых участках даже против стада. Чем скорее расчистим город, тем больше найдем еды. В перспективе еще нужно расчищать проезжую часть, чтобы в будущем двинуться на юг на автомобилях, а не пешком. А табличку можно снять в любой момент, – парировала Рената.

Примечательно, что во время этого разговора почти никто не задумался о том, а не безопасно ли всем сообщать о местонахождении зарождающейся коммуны? Мир априори поделился на две противоборствующие силы: живые и мертвые. Последних по умолчанию не привлечет какая-то табличка с указателем. А первые – на одной стороне. С общими потребностями и целями. Как иначе?

– А если по указателю придет вор, насильник или псих? – все-таки предположил Игнат.

– А кто-то проводил проверку каждого из нас перед тем, как в первый раз уснуть в общине? Будем проводить короткий тест на адекватность.

Мне было интересно наблюдать за тем, как вырисовываются лидеры. Нас почти три десятка, а спорят двое-трое.

В мире, где нужно было действовать, а слова мало чем помогали, я на наглядных примерах убедилась в том, что те, кто мало говорят и, на первый взгляд, не особенно склонны к эмпатии, способны принимать четкие взвешенные решения, действовать быстро и слаженно.

Игнат очень много говорил, рассказывал, как должно быть. Люди, которых он привел, слушали его. И другие тоже слушали. Все-таки он вывел из города группу, довел до общины, значит, чего-то стоит. И действительно, на начальном этапе человеку может быть достаточно слов. Но в жизни коммуны он оказался совершенно бесполезным. Он создавал драму даже там, где ее нет.

Я раскусила его в первый же день. Но и в глазах его верных сподвижников начали проскакивать искорки разочарования.

Пока Игнат собрал очередное собрание, Марк успел соорудить турбину на реке, использовав велосипедное колесо и жестяные банки. Такой примитивный зачаток генерации энергии.

Обсуждать, кто кем был в прошлой жизни, считалось дурным тоном. Сообщать об этом было уместно только если ты был врачом, инженером, ученым с практическими навыками, или, например, поваром. Но таких среди выживших оказывались единицы. Все больше экономисты, юристы, люди творческих профессий, менеджеры разных сфер, предприниматели и домохозяйки.

Помимо задачи добывать еду у выездных групп была задача находить людей. Искали полезных для общины, но принимали всех. Это было по-своему прекрасное время, когда все выжившие априори на одной стороне. Мы воспринимали это как само собой разумеющееся и совсем не ценили.

Мы готовились к зиме. Нам важно было занять небольшую огороженную территорию. Ей оказался коттеджный поселок. Изначально он привлек нас тем, что по большей части периметра уже был огорожен довольно надежным стальным забором. Нам нужно было только укрепить некоторые места, починить и укрепить ворота. А еще у него был прямой доступ к реке. Большая часть коттеджей была деревянная. Поселок строящийся, поэтому мертвецов там было не очень много. Но некоторые дома приходилось достраивать, чтобы не кучковаться сильно, а жить хоть каким-то подобием цивилизованной общины.

Когда распределяли обязанности, я выбрала стройку. Чтобы поменьше взаимодействовать с людьми. Так мне казалось. Еще записалась в вахтовое дежурство на вышку. По периметру соорудили конструкции для наблюдения за окрестностями. Сразу отказалась от типично женских обязанностей, – готовки и всего, что связано с присмотром за детьми и их воспитанием. На кухню записалось много желающих, но для меня это стало бы своеобразной тюрьмой. Мне нравилось приходить на обед вместе с мужчинами, такой же уставшей и проделавшей важную и заметную работу. Детей я избегала.

Чтобы быстро добираться до города, выездная группа расчищала дорогу. Отгоняли на обочину автомобили, мешающие движению. С каждым днем выезд в город занимал все меньше времени, пока спустя несколько недель дорогу не расчистили совсем.

Зачистка города тоже проходила ежедневно. Возвращались не все. Были удачные дни, были не очень. Но на следующий день группа собиралась и шла снова. Мы хотели на всякий случай очистить для себя этот город.

Люди умирали из-за недостатка навыков борьбы с ходячими. Марк тренировал новичков, как когда-то меня. Но и этого было недостаточно. Я все еще терялась, когда сталкивалась с наступлением мертвецов, особенно если их было больше двух за раз. Реакцию и навыки борьбы нужно было развивать.

Однажды выездная группа привезла пополнение. Марк представил нам трех ребят. Сказал, что увидел их в схватке со стадом, и что они очень хороши. Так родилась идея создать школу выживания. Нашли подходящее здание бывшего спортивного клуба, зачистили его, и так появилось первое учреждение в городе, которое все желающие жители общины начали регулярно посещать. Повесили соответствующую вывеску, чтобы привлечь других путников.

Однажды случился большой праздник. В коммуну в мешке принесли что-то живое, барахтающееся и кудахтающее. Петух и две курицы!

Быстро соорудили курятник. Долго не знали, что делать с первыми яйцами. Позволить курицам их высидеть или съесть? Всем в тайне хотелось второго, но как делить всего три яйца? Напекли блинов на всю коммуну. Каждому досталось по одному, некоторым по половине, но ощущение большого праздника продлилось до вечера. Вкус прошлого.

Иногда в коммуне мне было слишком людно. Хотелось уединения. И не хватало движения. В дороге мысли притупляются. В статике разрастаются подобно опухоли. Стройка спасала, но иногда я напрашивалась на вылазки в город.

На меня смотрели как на дикарку. Стеснялись улыбаться в моем присутствии, как будто я со своим лицом была единственным живым напоминанием о том, что творится за стенами коммуны. Судить кого-то за внешнюю беззаботность мне не приходило в голову, просто у них получилось перестроиться, а у меня нет.

Не меньше раздражали слишком пугливые. Те, кто вроде не свихнулся, но и готов был наложить в штаны при виде ходячего. Впрочем, за любые негативные эмоции к членам общины я себя ругала.

***

Мое очередное дежурство на вышке закончилось, и я собралась покидать пост, тем более на смену мне уже поднялась Адель: пышнотелая, румяная, трогательно-неловкая молодая женщина с непослушными завитками волос, выбивающимися из хвоста. Она улыбалась мне, пристраивая на спину мешок со стрелами.

Я кивнула, растянув в полуулыбке напряженные губы. Немного замешкалась, пробираясь к выходу, Адель штормило то в одну, то в другую сторону, что преграждало мне путь. Это стало новым поводом для встречной улыбки.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.