Впрочем, вернулся он довольно быстро. И молча пошёл вперёд — махнув мне рукой, чтобы следовал за ним.

Я пошёл. Дорофеев шагал резво и целеустремленно. Вот она, великая сила облегчения. Хотя, как вариант — просто хотел побыстрее оказаться дома. Объяснимо, в общем-то. Я бы на его месте тоже хотел.

— А где Скворушка? — спустя минут пять молчаливого шагания спросил я.

Дорофеев не ответил. Махнул рукой вперёд. Дескать, домой полетел.

Надо же. Эк его ушатало-то. Пока сюда шли, ни на секунду рот не закрывал.

Ещё минут пять молчаливого шага. По моим прикидкам, мы уже должны были выйти к оставленным лошадям.

— Что-то лошадей не видно, — обронил я.

Дорофеев посмотрел на меня озадаченно. Так, будто я предлагал ему рассчитать в уме ставку рефинансирования на три кредита сразу.

— Я тебя веду другой дорогой, — наконец сказал он.

— Зачем?

— Это красивая дорога. И она ведёт к моему дому.

— А предыдущая дорога — к чьему-то чужому дому ведёт? Та, по которой мы сюда пришли?

— У меня есть другой дом. Здесь, в лесу. Я хочу показать его тебе.

— Вот оно что. Ну, окей. Показывай.

Дорофеев прибавил шагу. В него как будто сама мысль о том, чтобы привести меня к другому дому, влила дополнительные силы. Даже на «ты» вдруг перешёл — хотя до сих пор был сама изысканность.

Совместная охота сближает, конечно. Да и я не то чтобы против — наоборот, на «ты» удобнее. Но как-то странно это всё.

— А нахрена тебе дом в лесу? — решил я поддержать светскую беседу.

Дорофеев снова посмотрел странно. Так, будто я задал самый глупый вопрос из всех возможных. Дескать, без дома в лесу — что это за жизнь вообще?

— Типа гаража, что ли? — предположил я. — От жены сбегаешь? Шашлычок, коньячок, с мужиками за жизнь потрындеть?

— Там хорошо, — сказал Дорофеев. — Это очень хороший дом. — И снова вломил так, будто за ним гналась та самая жена.

А впереди, за деревьями, и впрямь показался дом. Вокруг, оказывается, уже начало темнеть. А в доме светились окошки, уютно и приветливо.

И тут меня как громом шарахнуло. Я посмотрел на ноги Дорофеева. И по спине пробежал холодок.

Сапоги были надеты наоборот. Правый сапог — на левую ногу, левый — на правую.

— Идём, идём, — бухтел «Дорофеев». — Это очень хороший дом. Красивый…

— Ты куда, падла, настоящего Дорофеева дел? — остановившись, спросил я.

Тот, кто прикидывался Дорофеевым, замер на полушаге.

Медленно повернулся ко мне. Прошипел:

— Как ты догадался⁈

— Вот щас я тебе ещё расскажу, как на порнхаб ходить без палева… Куда Дорофеева дел? Где Скворушка⁈

— Идём со мной. — Леший — а сомнений в том, что я вижу именно его, уже не осталось — тяжёлым взглядом уставился на меня. — Идём!

Внешность его начала меняться. Лицо перекосило — как будто надетую на него маску пытались вывернуть наизнанку. А я вдруг понял, что своим ногам больше не хозяин. Сделал один шаг в сторону дома. Другой…

Защитный круг! Срочно!!!

Уф-ф. Дальше ноги не пошли.

А леший, наткнувшись на защиту, взревел от злости. Облик Дорофеева истаивал на глазах. Фигура тоже поплыла, стала полупрозрачной — а вместе с тем увеличилась в размерах.

— Идём со мной! — грянул бас.

— В другой раз, спасибо. Сегодня не одет для гостей.

Я судорожно соображал, что делать. Получалось, что по сути — ни хрена я не сделаю. Справиться в одиночку с лешим — это примерно как вручную сбить истребитель.

Атаковать его мне элементарно нечем. Не освоил пока таких Знаков. Всё, что остаётся — стоять тут, как идиоту, и ждать, пока эта тварь размажет меня в блин.

Вопрос — почему не размазывает. Он ведь может смять мою защиту одним махом, в этом сомнений нет. Леший — тварь мало изученная, но менее сильной от этого однозначно не ставшая. Так почему он меня не трогает?

— Тебе зачем-то нужно, чтобы я пришёл в твой дом сам — верно? — наобум спросил я. — Добровольно и с песней? Просто схватить меня за шиворот и швырнуть через порог ты не можешь. Так?

В ответ тварь взревела. В облике не осталось уже ничего дорофеевского. Там и человеческого-то, прямо скажем, осталось немного. Хтоническая человекообразная тварина трёхметрового роста, состоящая из веток и сучьев.

Рёв, который издал леший, напоминал шум деревьев. Как если бы этот шум записали на диктофон, а потом включили запись, максимально выкрутив громкость.

У меня заложило уши. А в грудь ударила невидимая волна.

Мою защиту смяло, как пивную банку. Я полетел с ног. Накинутый Доспех в очередной раз выручил. Без него мне вряд ли удалось бы проредить собственной спиной деревья, изобразив в зарослях десятиметровую просеку, и при этом уцелеть.

Подняться на ноги я сумел не сразу. А когда поднялся, понял, что лешего рядом больше нет. Он почему-то не стал дальше на меня нападать. Просто исчез.

Дорофеева я нашёл недалеко от того места, где бился с крысами. Он, оглушённый, лежал под деревом. Рядом, запутавшись в силках, сплетённых из веток, бился Скворушка.

Я разрезал силки и выпустил птицу. Над Дорофеевым скастовал Восстановление сил. Применять его пришлось дважды. После второго Знака Дорофеев застонал и пришёл в себя.

Он, разумеется, ничего интересного рассказать не мог.

Отошёл к дереву. Сделал то, для чего отошёл. После чего получил удар по затылку и вырубился.

— Что это было, Владимир Всеволодович? — простонал Дорофеев.

— Нечисть, — коротко ответил я. В подробности вдаваться не хотелось. — Нейтрализована, не беспокойтесь. Только не отходите от меня больше, ладно? Если опять приспичит, терпите до дома. Или не терпите, это как угодно. Главное, в лес больше не лазьте. Запасные штаны у вас наверняка найдутся, а запасная жизнь — сомневаюсь.

Глава 9

По дороге домой я размышлял.

В прошлый раз мы с Захаром жилище лешего видели верстах этак в ста отсюда, и совершенно в другом направлении — северо-западном. Понятно, что вряд ли леший для своих перемещений использует дороги. Но даже если ломится напрямую через лес, это несколько дней пути.

Хотя, с другой стороны — что мне известно о способах перемещений лешего? Может, ему для этого даже нуль-Т кабины не нужны. Глазом моргнул, да перенёсся. И дом с собой притащил — не удивлюсь, если вместе со всем скарбом, узорчатыми половиками и сварливым женским голосом.

В общем, расстояние сейчас — вопрос десятый. Ключевой вопрос — для чего леший оказался здесь? Неужели только для того, чтобы заманить в свой дом меня? А в том, что ему почему-то до зарезу нужно, чтобы я вошёл в этот дом сам, сомнений уже не оставалось.

Леший запросто мог раскатать меня в блин, но не стал этого делать. Прощальный удар — это не попытка убить. Он просто сорвал злость — от того, что сорвался такой великолепный план.

То есть, леший либо руководствуется идеалами гуманизма, либо же не оставляет надежду, что когда-нибудь я таки притопаю в его дом. Для чего-то я ему там до зарезу нужен. И — вот удивительно! — мне совершенно не хочется выяснять на собственной шкуре, для чего. Зато желание ушатать эту тварь крепнет не по дням, а по часам…

Ладно. Разберёмся.

— Владимир Всеволодович, — подал вдруг голос Дорофеев. — А ведь вы сегодня дважды спасли мне жизнь. Не говоря уж о том, что выручили и излечили Скворушку. Прошу простить за то, что только сейчас выражаю признательность! Всему виной моё взвинченное состояние.

— Ничего. Я не расстроился.

— Как я могу вас отблагодарить?

— Дак, вы вроде уже. Вот, прямо сейчас.

— О, нет! Я хотел бы выразить благодарность не только на словах. Но деньги вы, вероятно, не примете… Послушайте! — Дорофеев остановился, осененный идеей. — Вы ведь хотели продать мне лошадей?

— Да я по-прежнему хочу. Ничего не изменилось. За те два часа, что мы тут лазим, не почувствовал в себе потребности становиться конезаводчиком.

— Так давайте я вам заплачу вдвое больше той суммы, о которой мы с вами договорились!