Воинская часть в которую мы приехали была «мабутовская». «Мабутой», мы называли все остальные рода войск не относящиеся к ВДВ. Исключение составляли морпехи и ВВС. Кто не был в стропах парашюта, называется «мабута». Тогда я особо не вникал в это понятие, «мабута» и «мабута». По сравнению с нашей дивизией эта часть казалась крохотным воинским подразделением. На территории этой части мы прожили два дня. Поселили нас в отдельно стоящей пустующей казарме. Мы вместе с водителями жили в этой казарме, а капитан жил где то в другом месте отдельно от нас. Все эти два дня мы просто бездельничали. Валялись на кроватях и били баклуши. По территории части передвигаться нам было запрещено. Дергачев с Самсоном подловили проходящих мимо нашей казармы местных солдат и отобрали у них сигареты. Эти солдаты оказались старослужащими. Через пол часа после этого прибежал майор и стал орать. – Строиться уроды! Мы продолжали лежать на кроватях игнорируя его команду. – Последний раз повторяю, строиться уроды! Он пнул ногой по кровати. Мы переглянулись, не спеша встали с кроватей и построились перед этим майором в одну шеренгу. Майор позвал тех солдат у которых отобрали сигареты. – Ну, показывайте кто вас обобрал? Осмелевшие в присутствии этого майора «дембельки» показали на Дергачева. – Вот этот товарищ майор. Он нам еще грудак пробивал. – Вы че уроды, пули ведрами глотали что ли? Майор пнул по ноге Дергачеву. – Еще раз кого то тронете в моей части поедете в дисбат! Запрещаю вам вообще передвигаться по территории части. Сидите в казарме. А я еще с вашим командиром переговорю. Майор посмотрел на своих солдат. – А вы стороной обходите этих уродов и не приближайтесь к этой казарме. Майор ушел хлопнув дверью. Нога у Дергачева потом сильно распухла и посинела. Он еще долго с ней потом мучился. Капитан нас особо не ругал. Сказал никого больше не трогать, а то не возьмет нас в следующую командировку.

В Ульяновск мы вернулись уже ночью. На этом наша командировка закончилась. Уставшие с дороги побрели сдавать автоматы в оружейку. На сон оставалось всего несколько часов. Подойдя к своей кровати я обнаружил, что у меня нет подушки и полотенца. Кто то уже приватизировал. Придется потом «рожать» себе подушку и полотенце. Не успели мы лечь спать, как уже прозвучала команда. Рота подъем! Никого не волнует в армии с командировки ты или еще откуда, ты в строю, значит выполняй общие команды. Не смотря на дождь, всех выгнали на плац на зарядку. Потом бежали кросс всей дивизией, три километра. В этот же день меня назначили дневальным в наряд по роте. Почему я так хорошо помню все даты и даже определенные мелочи спустя столько лет, а все просто. У меня сохранились все мои письма которые я писал домой. И вот перечитывая их у меня все события службы перед глазами как будто это все было только вчера. Я даже вел небольшой дневник, куда записывал хронологию каких-либо событий. И вот не успев приехать с командировки в двадцать часов следующего дня я уже стою на тумбочке.

Буквально через несколько дней с 27 по 30 июля мы в том же составе но уже без Самсона отправились в командировку и снова в Сердобск. Командиром был тот же капитан, но поехали мы уже на одном Урале, поэтому Самсона и не взяли. Хотя Самсон, как узнал про командировку бегал за Катаичем и упрашивал его взять с собой, но Катаич все же выбрал меня. Вторая командировка была более насыщенная чем первая, если конечно можно так сравнить. Мы так же как и в первый раз получили автоматы, по четыре магазина патрон и сух пайки на четверо суток. Выехали так же рано утром. Маршрут уже был знаком, но капитан его немного изменил. Он решил заехать в деревню к своим родителям. Название этой деревни я к сожалению не запомнил. Она находилась больше ста километров от Ульяновска. Приехали мы в нее уже ближе к вечеру. Это была самая что ни на есть настоящая деревня. В ней было не больше двадцати дворов. Родители капитана встретили нас как родных. Сразу за деревянным домом у них протекала речушка. Отец капитана взял бредень и спросил нас. – Кто умеет с бредешком обращаться? Один со мной, остальные накопайте ведро картошки. Все было под рукой и картофельное поле и речушка. Ловить рыбу пошел брат капитана. Он тоже как выяснилось недавно отслужил срочную службу в ВДВ. Встретили нас очень гостеприимно. Сначала отправили в баню. В настоящую деревенскую баню. После бани уже был накрыт стол. Угощали нас ухой из только что пойманной с той речушки рыбы, домашним маслом, сметаной и медом. Хлеб тоже был домашний, испечённый в русской печке. Нам даже налили по рюмке самогонки. Хотя капитан и был против, но его отец настоял. – Как говорил Александр Васильевич Суворов, «после бани портки последние продай, но выпей»! На улице возле их дома уже собралась молодежь. Им всем было интересно, что за солдаты тут приехали к ним в деревню. Это были подростки которые приехали на каникулы к своим бабушкам и дедушкам. Одна девочка лет шестнадцати очень классно играла на гитаре и пела нам песни. Слова одной песни врезались в память на всю жизнь.

*Ты попроще слова найди

и пожалуйста напиши.

Как идут за окном дожди

и ноябрь во дворе кружит.

*Напиши мне, что ночь темна.

Что устала ты слушать дождь.

Напиши мне, что ты одна,

Напиши мне, что очень ждёшь.

*А с деревьев листва летит,

Как бесшумный ночной десант.

Этой ночью опять не спит,

И грустит о тебе солдат.

*Эта ночь говорит за нас,

Под оркестр водосточных труб.

Мне твоих не хватает глаз,

Мне твоих не хватает губ.

*Надоел полумрак казарм,

Я не знаю, что делать с ним.

Мне б вернуться к твоим глазам.

Мне б вернуться к губам твоим.

На тот момент эта песня, да еще в исполнении симпатичной девочки была что ни наесть актуальна и цепляла за душу. Моя девушка мне уже давно не писала писем. Наверное уже не ждет. Хотя я продолжал не терять надежды. Молодежь осталась гулять, а нас капитан всех позвал спать, сказал, что завтра рано утром выезжаем. Кроватей в доме хватило на всех. Спали мы на настоящих пуховых матрасах и подушках. Заснул я на таком царском ложе мгновенно, а проснулся от крика петухов и солнечного света. Солнце светило через окошко прямо мне в лицо. Вот и утро, ночь как один миг пролетела. Завтрак уже был накрыт на столе. На завтрак был чай, хрустящий домашний хлеб, домашнее сливочное масло и натуральный мед в сотах. Одним словом мы побывали в райском месте, где нас встретили как родных. После завтрака капитан попрощался с родителями и мы продолжили наш путь в Сердобск. В Сердобске все уже было знакомо. Разместили нас все в той же казарме. А ночью мы втроем перелезли через забор и отправились гулять по городу. Сердобск небольшой городок. Улицы были пустые. Никакой ночной жизни не просматривалось. Нам хотелось найти какую ни будь местную тусовку или дискотеку. Но ничего такого мы так и не нашли. Всю дорогу что мы шли по городку, за нами ехал милицейский УАЗик. Задерживать нас было не за что, но трое непонятно откуда появившихся десантника на их территории ничего хорошего не сулило. Побродив по городку в сопровождении милиции мы вернулись обратно в часть. Утром после завтрака, разгрузили Урал, капитан оформил все документы и мы выехали обратно в Ульяновск. По дороге делали несколько остановок. Съезжали с дороги в поле. Разогревали сух пайки. Перекусывали и ехали дальше. Когда мы приехали, вся дивизия уже готовилась к празднованию дня ВДВ. На 2 августа у нас в части было торжественное построение. Прохождение всей дивизии торжественным маршем. Потом разведчики для пришедших на праздник гостей показывали показные выступления. В этот день ко многим приехали родители, в том числе и ко мне. Ко мне приехала Мама и сестра. В этот день меня отпустили в увольнение до вечера. Погуляв с родными по городу я вернулся в часть.

Гиревая рота

Сразу же после празднования дня ВДВ нашу роту временно расформировали и сделали в нашем расположении гиревую роту. В эту роту собрали спортивных солдат со всех подразделений нашей дивизии. Получилась сборная солянка. С моей роты осталось всего несколько человек. Катаев, Дергачев, Горохов, Вольф, Евсеев, Зобнин, Чашин, Самсон, Грузин и я. Остальных отправили в 337 полк. Катаич, Дергачев и я попали в эту роту автоматом, так как только приехали из командировки. С гирями я не занимался ни в армии ни до армии. Целью создания спорт-роты было участие нашей дивизии в армейских соревнованиях по тяжёлой атлетике. С 6 по 31 августа начальник по физической подготовке дивизии должен был сделать из нас спортсменов по гирям. Если в родной роте все уже притерлись друг к другу, то тут все были с разных подразделений, начались междоусобицы и стычки. Евсею на лестнице кто то заехал в нос. Потом Евсей две недели ходил с распухшим носом и синевой под глазами. Сначала я пытался отлынивать от этих гирь, но очень быстро понял, что откосить тут не получится. Нас ежедневно выгоняли на плац для занятия с гирями. Там хочешь не хочешь приходилось у всех на виду показывать свое мастерство. У меня никакого мастерства и в помине не было. Пришлось начинать с азов. Сначала меня научили технике. Как правильно брать гири, как подсаживаться под них выбрасывая руки в верх, а потом распрямляя колени вставать с уже поднятыми гирями. Учился я на гирях по шестнадцать килограмм, а вот сдавать норматив предстояло уже с тридцати двух килограммовыми. Кормили кстати нас немного лучше, чем остальных и еще давали витамины. В общем за целый месяц нахождения в спорт-роте я научился довольно таки неплохо обращаться с гирями. От всех нарядов нас освободили кроме нарядов по роте. Бегали кроссы, отжимались, подтягивались и толкали гири. Настал день соревнований. В дивизию приехала комиссия. Нас разделили по весовым категориям, зачитали правила сдачи и нормативы. Правила были следующие. Две гири по тридцать два килограмма стоят на одной линии. Сначала сдающий норматив выходит к гирям и называет свое звание и фамилию. Потом по команде закидывает обе гири на грудь и начинает одновременный жим гирь в верх. Это первый этап. Потом одну гирю нужно поставить на землю, а вторую поднимать выбрасывая руку в верх. И так поочередно обеими руками. Если поставить или выронить гирю результаты не засчитываются. Наилучшие результаты показали Зобнин Виталий, Вольф Олег, Горохов Дима и еще несколько солдат, но я запомнил только своих. Зобнин толкнул гири больше всех. Толкал он гири без всякой техники, просто за счет своей силы, сжимал и разжимал руки. Когда он закончил, то все ладони у него были в крови. Если не ошибаюсь, ему тогда объявили досрочный отпуск домой. Но в отпуск в итоге так и не отпустили. Он потом ходил с перебинтованными кистями недели две. Ну а я, как ни странно оказалось, что сдал норматив в своем весе на первый разряд. Тогда мой вес составлял шестьдесят три килограмма. Ну и дивизия наша заняла первое место по гиревому спорту.