Как только я это поняла, начала пятиться назад, но сзади была только стена и дверь. Которая, естественно, была закрыта. И я бы открыла, честно, я бы сделала что-нибудь, но тело оцепенело, глаза неотрывно смотрели на то, как медленно приближается магистр Эшфорд к беззащитной мне. А я беззащитная перед ним, это было понятно с первой встречи.

— М-магистр Эшфорд… — Шепчу я, когда чувствую спиной холодную дверь. Не могу под этим взглядом изумрудных глаз. Просто не могу.

— И ты сама очень нежная. — Продолжает проректор, не обращая внимания на мой жалкий лепет. — Не смотря на всю агрессию, озорство, упрямство, язвительность, желание кому-то насолить, испортить жизнь, как, например, мне. Ты все равно маленькая, нежная девочка.

Обморок, пожалуйста! Хочу в обморок! Мне никто-никто, никогда-никогда такого не говорил, и я вполне спокойно жила без этих слов… Которые, почему-то казались очень нужными для маленькой девочки внутри меня.

— К чему вы всё это говорите? — Спрашиваю на выдохе, когда он подходит достаточно близко для того, чтобы я задрала голову, лишь бы не отводить взгляда от этих удивительно ярких, зелёных глаз. И он смотрит на меня сверху. И, кажется, если он наклониться, а я привстану на носочки, то…

Я же стёрла ему память, почему он всё ещё продолжает?..

— Зачем вы подошли? — Спрашиваю уже увереннее, лишь бы не думать об этом всём. Впрочем, у меня и не получается думать.

А проректор смотрит на меня с высоты своего роста, очень серьёзно смотрит, не смотря на все те слова, что говорил только что, а потом отвечает на мой вопрос всё-также серьёзно:

— Чтобы открыть вам дверь, адептка Васильченко.

И действительно тянется к ручке левой рукой, чем вынуждает меня ещё сильнее сжаться, потому что мне становится очень страшно. Но он лишь обхватывает ручку длинными пальцами, дёргает её и толкает дверь, тем самым открывая последнюю. Рука, с явно выступающими венами, медленно опускается обратно, а я почему-то только на неё и смотрю.

С открытой дверью становится как-то спокойнее, поэтому я несколько нервно киваю и отвечаю:

— Д-да, спасибо.

А потом ещё и волю всю в кулак собираю (каким-то чудом, честно), расправляю плечи, приподнимаю подбородок и, стараясь добавить максимум равнодушия в голос, спрашиваю:

— Я могу идти?

А магистр Эшфорд почему-то усмехается, а я почему-то вздрагиваю, смотрю на него волчком, боясь увидеть злую усмешку, но вместе этого вижу тёплую улыбку. И почему-то он поднимает правую руку, дотрагивается кончиками пальцев моих волос, из-за чего я практически задыхаюсь, и также тепло отвечает:

— Прости… — Проникновенный шёпот… И следующее уже серьёзно, но как-то глухо: — Можешь идти.

Сжимаю зубы, на секунду прикрываю глаза, пытаясь унять бешено стучащееся сердце, открываю, стараюсь не смотреть на проректора вообще, коротко киваю, разворачиваюсь и ухожу, не закрывая за собой двери.

***

Магом, который могу разрядить обстановку и разбавить мои серые или чёрные будни, стала Виолетта. Она выгуливала меня, показывала, как меняется природа, как это всё прекрасно и чудесно. Угощала разными вкусными десертами, даже повела меня за пределы академии, в ближайший городок, в таверну, мол, вкусно покушать. Город был не очень большим, но я всё равно с детским интересом рассматривала замысловатые постройки в два, максимум, три этажа и чувствовала себя туристом маленького европейского города. Однако, украшения, декор, растения, казалось, прибыли из востока. Удивительное сочетание.

Ничего ужасного, или очень приятного там не произошло, даже вернулись мы до заката, поэтому ещё погуляли по саду на территории академии. Я была очень благодарна ей, поэтому что таких приятных и спокойных дней у меня давно не было. Мне не нужно было переживать за то, что кто-то лежит на постели без сознания, или, что меня саму связали, или что совсем скоро нужно участвовать в конкурсе, где будет присутствовать даже королевская семья. Это был просто спокойный день, благодаря Вите. Это было то, чего мне так давно не хватало.

Я проводила Виту до комнаты, уже пошла к себе, когда было достаточно темно. Всё ещё темнело рано, поэтому я хотела зайти с таким хорошим настроением и в кабинет проректора, узнать, как у него дела. Иначе утром ни у него, ни у меня времени и желания говорить не будет, а спросить всё-таки нужно было.

И вот я уже вполне довольная жизнью, подхожу к кабинету проректора, и хочу постучаться, как вижу, что дверь немного приоткрыта и слышно, как магистр Эшфорд беседует с кем-то. Я очень хотела развернуться и уйти, чтобы не прерывать диалога, пока не услышала уже практически рык:

— Танатос, прекрати! — Видимо, Бог знатно потрепал нервы магистру Эшфорду, раз он даже голос так повысил. — Между нами ничего не было, нет и быть не может!

«Между нами» — это между ним и… кем? Сердце почему-то неприятно гуда-то падает, я уже сильно жалею, что решила проведать проректора сегодня. И подслушивать очень плохо.

— А Камелия об этом в курсе? — Ещё один вопрос ехидным голосом.

Я?.. речь правда обо мне? Это у меня и проректора «ничего не было и быть не может»?

За дверью сначала становится очень тихо, словно проректор действительно задумался над словами, но потом он начинает говорить так уверено, что даже меня пронимает:

— Более чем. Она прекрасно понимает, что из наших, даже теоретических, отношений ничего не выйдет. Это все временное ребячество с её стороны и короткий интерес — с моей. Не стоит ничьего внимания.

Всё.

С меня хватит.

Я больше не хочу ничего слышать.

Ухожу так быстро, как, кажется, не ходила никогда. Каменные стены вокруг закрывали пеленой слёзы, казалось, дай им волю — зальют всё вокруг. Но почему мне так больно?.. Сама же прекрасно понимаю, что всё это не имеет будущего, что говорит он правду, сама так хотела верить… Но услышать столь грубые слова, сказанные таким глухим голосом, стало ударом. Причем сильным, и, что самое обидное, от того, от кого я никак не ожидала получить этот удар.

Из наших отношений ничего не выйдет, магистр Эшфорд? О да, я это понимаю… Временное ребячество с моей стороны и короткий интерес — с вашей? Как угодно. Не стоит внимания? Всё верно. Это действительно не стоит ни вашего, ни моего внимания. Моя влюбленность в вас, проректора академии ненавистного мною мира — пустяки. Ошибка, которой не должно было быть.

И я обещаю, её не будет.

Я очень не хотела думать об этом, но сейчас в голове было лишь одно — свиток телепортации в кабинете проректора.

Свиток седьмого измерения — мощный артефакт, на котором написано заклинание телепортации на Землю — так называемое, «седьмое измерение». Таких свитков очень много, они могут быть, как на дальние расстояния, так и на короткие. Создаются магами Эфира, которым, как известно, подвластно пространство и, соответственно, перемещение в нем.

В тот день, когда я просто увидела их в рабочем столе проректора, даже подумать не могла, что осмелюсь этим воспользоваться. Но теперь, после его слов, меня ничего не держало в этом мире. Единственное, что осталось сделать, чтобы обезопасить себя — стереть всем память. Я долго думала, как можно это сделать, пока не наткнулась взглядом на адептов третьего курса факультета Земли, рассаживающих семена цветов на территории академии и ускоряющих их рост. Оказалось, что это обязанность всех курсов факультета, поэтому нас это тоже ждёт. Я смотрела на то, как распускаются бутоны ярких цветов, буквально рассыпая пыльцу вокруг. Это натолкнуло меня на мысль о том, как можно быстро стереть память всем в академии. Целитель тут только я, моего заклинания никто и не поймет.

Моей решительности не было предела. Я была настолько обижена и зла, вернулась в состояние, в котором находилась с самого начала моего обучения в АС. Как я могла так расслабиться, как могла допустить дружбы, влюблённость, как в принципе подпустила людей так близко? Прокляла себя уже тысячу раз, не меньше. Стала избегать встречи с Витой и другими ребятами, с которыми успела подружиться. Про проректора вообще молчу — за все пять дней, после этого, мы так и не пересеклись. Ему же лучше. Увидев эти зелёные бесстыжие глаза, я могла наброситься на него с кулаками и зубами, а кому это нужно?