В нашем мире каждая пчела трудолюбиво собирает мёд

В надежде, что силы он им придаёт.

Но в пучине повседневных забот

Ожидает их лишь один исход:

Крылья свои потеряют они,

И как ни вспорхни,

Теперь лишь себя одного обвини.

Никогда не получится больше взлететь,

И неизвестность бескрайнего мира лицезреть.

Поглотит твою душу глубокая тьма,

Лишая всех чувств и стирая остатки живого ума.

Оглянись, пчела, кругом сплошные стены,

И уж точно не гобелены.

Не стоит искать лишь обман и подмены,

Оглянись, да разрушь ты тюремные стены.

И тогда отрастут могучие крылья,

И нет, это будет не плакучая водевильна.

Пред взором твоим распахнутся не привычные кадры телефильма,

А неземные и аршинные чары светильни.

И увидишь ты, как мир унитарен да обилен,

Как люди вполне посильны

На свершение дел неземских.

Увидишь, как души не инфантильны,

Как заботятся о совершенно чужих.

Услышь, дорогой человек,

Сила не в одних лишь делах, где ты кряхтишь вовек,

Не в обладании шкурным уютом,

Сила – в оказании помощи людям.

27.10.2023

Это была особенная ночь. Холодный и непроницаемый мрак обволакивает чёрные стволы вековых деревьев и старые многоэтажные дома, стремясь проникнуть в самые укромные уголки этого маленького посёлка, словно туман. За мной остаются морозные ветры, которые теперь блуждают по унылым улицам, подобно призракам. Они окутывают всё ледяным объятием, играя с забытыми лавками и цепляясь за деревянные изгороди, лишая их последнего тепла. Ветер свищет, распространяя дурное настроение повсюду. Однако жители этого укромного села, затаившегося вдали от городской суеты, давно уже спят, закутавшись в свои тёплые одеяла. Я ощущаю, как они тихо мечтают о приятных и безопасных вещах, стремясь найти утешение в своих потаённых снах, далёких от этой беспощадной ночи. И как всегда, после моего визита остаётся лишь мрачная тишина и пустота. Неестественная тишина уже давно поглотила всё вокруг, исключая меня.

Но, душа ли я?

Тёмные аллеи и пустые дома сливаются в единую массу, окружённую тьмой. Вдали слышен лишь шорох веток, сломанных предыдущей бурей, шелест сухих листьев, летящих по улице во власти сурового лета, и отдалённое жужжание ночных насекомых. Они напоминают о себе, о том, что они ещё обитают в этом крохотном месте. Ночь, окутавшая деревья и дома, словно паутина, пытается привлечь внимание своей подруги – лунного света, но всё безуспешно. Плотные тёмные облака медленно скользят по небу, закрывая луну и звёзды от моего любопытного взора. Я продолжаю двигаться дальше, к своей заветной цели.

Уличные фонари мерцали, словно жёлтые брызги на тёмном холсте. Их особая красота проникала сквозь окна, нежно освещая унылые комнаты. Один старый фонарь медленно трепетал, сопротивляясь капризным порывам ветра, которые пробудились вместе со мной. Вокруг лежали мерзкие лужи, создавая непонятные узоры на земле. Ночь приглашала на прогулку, предлагала обмолвиться, но никто не соглашаелся на это свидание. Даже местные собаки не смеют высовываться из своих будок. Они предпочли спрятаться глубоко в укрытиях, чувствуя нарастающий холод, проникающий в тело, который призвала с собой сама Смерть.

В окне одного скромного многоэтажного здания горел одинокий огонёк. Он был крошечным, словно кто-то боялся раскрыть свой маленький источник света. Небольшая квартира на последнем этаже пятиэтажного здания, окружённая угрюмой ночью, была последней надеждой на жизнь в этом глухом селе. Поблекшие обои в весёленький цветочек обои отчётливо проглядывались сквозь тонкую шторку. За окном виднелась простая кроватка, где свёрнутая клубком лежала девочка. Её нежные вьющиеся волосы были собраны в растрёпанную косичку, а руки спрятаны под подушкой, словно они грелись в безопасном убежище. Рядом с её постелью стоял миниатюрный комод, гордо несущий пузатый ночник. Именно он одиноко светил среди тёмных и пустых зданий. Несомненно, это было то место, к которому я так спешила, хотя, как обычно, я пришла слишком рано.

Снова, без какого-либо согласия, я вступила на путь жизни ещё одной души, которой предстоит отправиться со мной в долгое путешествие. И вот я стою рядом с девочкой, завернутой в полосатое одеяло и крепко обнимающей мягкого серого медвежонка. Я заметила, как она много переворачивается, пытаясь найти удобную позицию для сна. Наблюдая за этим маленьким комочком жизни, я осознала, что девочка уже давно не может уснуть. Она слишком много думает, и поэтому ворочается. Мне самой стало неуютно от потока её детских мыслей. Она не может просто закрыть глаза и погрузиться в сон, как все остальные дети, потому что её разум переполнен размышлениями, которые проникают вглубь её сознания и не дают ей покоя. Я видела по её движениям и выражению лица, что она погружена глубоко в себя. Казалось, ничто не способно успокоить душу несчастного ребёнка.

Дверь тихо заскрипела, и кто-то, стараясь не привлекать внимания, заковылял по линолеуму. Слышались едва различимые шорохи и скрежет ногтей по твердой поверхности. При каждом шаге раздавались легкие хрусты, будто ломались сухие листья. Звуки были приглушёнными и неровными, возможно, этот кто-то шагал крайне неуверенно. Гнетущая атмосфера ночи вызывала неведомую тревогу у ребёнка, который страстно желал заснуть. Я чувствовала, как приближающееся шарканье заставило детское сердце трепетать, а тело охватила лёгкая дрожь. Но помимо страха, в ней просыпалось любопытство. Может быть, девочка надеялась, что за скрытой тенью окажется волшебная фея, как и полагается человеческим детям. Разве не об этом они мечтают?

Что-то медлило и медлило, а страх, смешанный с заинтересованностью, сделался для ребёнка невыносимым. Большие глаза неожиданно распахнулись, и девочка, немного высунувшись из своего пухового домика, приподняла голову, уставившись в темноту. Но я совершенно не видела её глаз; лицо её было повёрнуто куда-то в сторону стены, где стоял огромный старинный шкаф, напоминающий уродливого монстра, или к книжным полкам, тянувшимся от узорчатого пола до бугристого потолка. Этот “кто-то” явно почувствовал, что его заметили, и застыл, словно неживая статуя, прежде чем бесшумно направиться к девочке. Она рефлекторно повернула голову в сторону скрипа половиц. Все её чувства сосредоточились на этом загадочном существе. В тишине ночи к Вере прокрался её четвероногий друг.

Глубоко дыша, пёс осторожно взобрался на кровать и аккуратно лёг рядом. Тёмные девичьи бровки приподнялись от удивления, но позже лицо украсила довольная улыбка. Жёлтый луч фонаря осветил контуры стройного тела собаки. Шерсть животного была белоснежной и короткой.

Пёс улёгся рядом с хозяйкой. Его гладкие волоски приятно касались нежных щёк девочки, а тепло тела окружило ребёнка комфортом и безопасностью. Страх и тревога постепенно исчезли, и в сердце человеческого дитя возродились счастье и умиротворение. Вера обняла Луи и в его присутствии провалилась в мир уютных сновидений.

Достаточно долго я наблюдала за этой идиллией, которая впервые пробудила во мне неподдельное любопытство. Девочка спала, на её губах играла довольная улыбка, а её рука аккуратно лежала на большом теле, которое громко сопело. Её дыхание становилось спокойным и ровным – она больше не ворочалась, отгоняя мучительные думы. Мне не приходилось интересоваться тем, что чувствует человек, но сегодняшняя встреча была исключением.