— Ох,бл*ть. Мне это нравится. Я это люблю, — закричала она, когда его бедра, наконец, встретились с ее задницей.

— Тогда скажи это, — приказал он позади нее.

— Что сказать? Я люблю это. Я чертовски это люблю, Таль. Пожалуйста, трахни меня, боже, сильнее, как ты только хочешь, — умоляла она.

Он усмехнулся и подчинился, врезаясь в нее так сильно, что каждый раз она визжала.

— Что ты любишь в этом, Миша? — потребовал он подробностей.

— Я люблю, как ты меня трахаешь.

— И?

— И какой ты жесткий и большой. Такой ох*енно большой…

—И?

— И… — она задалась вопросом, возможно ли трахаться так сильно, чтобы получить повреждение мозга. — Как ты хорош. Ты очень хорош.

— Не тот ответ, который мне нужен, — вздохнул он.

Она почувствовала его руку на своей заднице, и он резко шлепнул ее по правой ягодице. Она отплатила ему тем, что сжала его член, зафиксировав его на месте. В этот раз она услышала его «ох». Затем он еще раз шлепнул ее по правой ягодице, прежде чем схватить ее задницу обеими руками.

— Я так близко, милый. Очень близко, — захныкала она.

— Люблю, когда ты такая. Чертовски жарко слышать, как ты говоришь, что хочешь, — прорычал он, лаская ее попку и опускаясь ниже. Он раздвинул ее, и ей хотелось спросить, что он пытается сделать, но говорить было трудно.

— Что… ты… делаешь? — все же удалось ей сказать, она лежала на груди, но сумела повернуть голову, чтобы посмотреть.

— У тебя такая красивая киска, Миша. Я собираюсь доставить ей удовольствие, которого она заслуживает, — сказал он почти нежно, замедляя толчки и почти полностью выйдя из нее.

— Думаю, ты уже…,БЛ*ТЬ!

Оба больших пальца. Мужчина держалоба больших пальцапо обе стороны своего члена. Когда он начал проталкиваться в нее, она сначала почувствовала давление, а потом поняла, что происходит. Он погрузился обратно очень медленно, но его большие пальцыичлен вошли в нее.Пронзили, черт возьми. Полностью. До конца. Заполняя каждый последний дюйм ее тела.

Она с криком кончила, фактически продрав ногтями дыру в простыне. Обычно Таль был джентльменом, дожидался, пока она переживала свой оргазм. Но не сейчас. Она была захвачена взрывом, произошедшим всего около трех секунд назад, когда его руки вернулись к ее бедрам, и он снова начал ее жестко трахать. На самом дележестче. Жестче, чемкогда-либо,впиваясь пальцами в ее бедра, когда он притягивал ее к себе.

Это было безумие. Ее оргазм перестроился и усилился, распространяясь дальше. Все тело сотрясали спазмы, и Миша ничего не могла поделать, не могла трахнуть его в ответ. Могла только пытаться дышать и благоговеть перед множественными оргазмами, которые она испытывала. Никогда раньше с ней такого не случалось. Ни с одним из ее бывших парней, ни с Майком. Даже не с собой.

Человек многих талантов, мистер Канаан.

Она думала, что вот-вот потеряет сознание, так долго продолжались оргазмы. Наконец Таль кончил с криком, и она почувствовала, как он пульсирует внутри нее. Она хватала ртом воздух, умоляла его остановиться, не в силах больше продолжать. Ее ноги выскользнули из-под нее, и Таль последовал за ней, не разрывая их связи.

— Бл*ть. Ох*еть, Таль.Бл*ть.

— Спасибо? — усмехнулся он, целуя ее спину в перерывах между вдохами.

—Спасибо. Боже, если раньше я не была уверена в том, что люблю тебя, то теперь чертовски в этом уверена, — пошутила она.

Он вдруг лег плашмя, обрушившись на нее всем весом.

— А, вот и ответ, который я ждал, — выдохнул он.

Миша улыбнулась. Она думала, что это просто грязные разговорчики, а он, оказывается, искал романтики.

— Я очень люблю тебя, — прошептала она.

—Вполовину меньше, чем я тебя,— прошептал он в ответ.

~Миша~

Говорят, все мы умные задним числом.

К черту это. Дайте мне предвидение.

Иногда я задаюсь вопросом: было ли это сделано осознанно с моей стороны? Неужели я настолько отчаялась, настолько нуждалась в нем, что была готова сделать что угодно? Верить чему угодно?

Ответ «да» кажется очевидным, но я, на самом деле, так не считаю. Несмотря на мои проступки, лгать я не любила. По крайней мере, самой себе. В конце концов, мне с собой приходится спать каждую ночь. Это на себя мне каждый день приходится смотреть в зеркало. Если бы я лгала себе, то чувствовала бы себя еще хуже, а я не знаю, насколько еще хуже я могу себя чувствовать.

Думаю… я хотела, чтобы меня любили. Все просто. Каждый этого хочет, особенно девочки. Именно это я и чувствовала. Когда я оглядываюсь назад, будто смотрю на себя в юности. Маленькую девочку, полностью потерявшуюся в своих фантазиях, молящую Ромео найти ее.

Вот только ее никто не предупреждал, что Тибальт тоже прячется где-то поблизости.

Я просто хотела быть любимой.

~Проблема с секретами~

—Не двигаться, нахрен! Всем оставаться на местах!

—Держать руки на виду!

—Я сказал, бл*ть, не двигаться!

—Встать с кровати! Лечь на пол!

—НЕ ДВИГАТЬСЯ!

Миша спала. Таль лежал рядом с ней. В одну минуту ей снился океан, а в следующую она подскочила на кровати, услышав, как дверь выбили. Нет, не выбили;вынесли. Как тараном.

Будто в дом ворвалась профессиональная футбольная команда. Повсюду бегали и кричали здоровенные мужчины, одетые во все черное. У всех были огромные автоматические винтовки с фонариками, и Миша с криком подняла руки, заслоняясь от света.

Нас похищают!? Нас берут в заложники. Меня обезглавят в проклятой пустыне, а мой отец увидит эту запись на YouTube.

— Какого хрена происходит!? — взревел Таль, вскакивая с кровати.

— Просто делай, что они говорят!—крикнула Миша.

— На пол, бл*ть!Мордой в пол!

Таль метнулся из спальни прямо в самую гущу захватчиков. Миша смотрела ему вслед, задаваясь вопросом: он храбрый или просто чертовски глупый. Раздалось больше криков, и несколько стволов были направлены прямо ему в лицо. Но он не отступил, продолжал требовать объяснений, на его лице не отражалось ни намека на страх.

Она видела, что все мужчины в масках и пуленепробиваемых жилетах. В сумраке дома они походили на двигающиеся тени. Миша закричала, когда один мужчина схватил ее за руку и начал стаскивать с постели.

— Пожалуйста! Пожалуйста, не делайте нам больно! — закричала она, когда ее швырнули на пол.

— Эй! Не смей ее трогать! — Таль развернулся и зашагал к ней.

Потребовалось четверо мужчин, чтобы остановить его и поставить на колени. Мишу прижали к кровати, скрутили руки за спину, а ноги захватчика прижали ее к месту. Она рыдала.

— Я в порядке, Таль, остановись. Просто остановись, — умоляла она.

— Эй! Я изАнсуз!Я изАнсуз! —кричал Таль снова и снова.

— Заткнись! — все, что он получил в ответ.

Его ударили? У него повреждение мозга? Почему он продолжает это говорить!?

— Посмотрите в моем гребаном бумажнике! На столе! Посмотрите! Я изАнсуз! Я с вами!— рявкнул он.

Больше споров, больше приказов заткнуться, больше настойчивых просьб Таля заглянуть в его бумажник. Ему не позволяли подняться с колен и убрать руки от головы. Один из мужчин в черном стоял позади него, удерживая Таля за руки. И, конечно же, обязательное колено в спину.

Приказы отдавались по-турецки, затем Таль начал кричать на языке, который мог быть только арабским. Ему ответили, раздались крики, и, наконец, кто-то подошел к столу.

Люди в черном взялись за бумажник Таля. Миша смотрела, как содержимое, одно за другим, летит на диван. Казалось, бумажник окончательно опустел, но потом из него вытащили последнюю карточку. Она была большой и заламинированной, намного больше обычного удостоверения личности.