Вдруг Лиа заплакала. Она стала говорить сбивчиво, прерываясь на всхлипы, сдерживая рыдание и вытирая ладонями слёзы:

– Я, я не понимаю, что произошло. Мы вдруг остановились… ой, я в фургончике с охраной ехала… Там был проезд открыт, и мы не должны были останавливаться… Михаэль, то есть охранник, выскочил… он самый быстрый изо всех, – Лиа сделала паузу, – был… он выбежал, чтобы посмотреть, потом крикнул… все выскочили… А я… мне старший говорит: «Ляг на пол, не выходи!»… Но там дым какой-то пошёл – дышать нельзя, глаза ест, остаться никак нельзя было. Я из машины выбежала… Тут стрелять стали, бесшумно… Я видела снайпера на крыше, он целился… А Степан его убил… Я видела… Степан – это второй охранник… А первый, Михаэль, он лежит и у него полголовы чёрная, – девочка заплакала, зажимая рот руками.

Мияки захотел убежать, скрыться. Но надо было дослушать. А то непонятно ничего.

– Я испугалась… ужасно… это не положено, конечно, так пугаться… И дым этот дышать не даёт… Я побежала на площадь просто… Там люди идут, немного сначала шли… Вижу, что гвардейцы и СОК. А Степан кричит: «Не ходи ни к кому!» Тогда я встала, как учили. И ты подошёл… Потом ты всё знаешь.

– Сок? – переспросил мальчик.

– Сервис Охраны Короны. Очень высокие такие. У них плащи бронированные.

– Там ещё конгадзы были.

– Конгадзы? – было видно, что принцесса не знает, о ком идёт речь.

Мияки замолчал и просто продолжал глядеть на неё, моргал и глядел. Он боялся двинуться, пошевелиться и ждал продолжения, но Лиа тоже замолчала и ждала от Мияки вопросов. Мальчик вопросов не задавал. Лиа ещё повсхлипывала и продолжила:

– Я когда там стояла, всё думала, почему напали на нас… Маршрут никто не знает, только мои хранители, которые в камуфляже. Их четверо. Водитель, он вообще не знает, что в фургончике, ему только маршрут дают в самый последний момент… Фургон весь в броне, кстати…

– Бронированный! – со знанием дела поправил мальчишка.

– Да, точно. Там и окон нет. Мне большой телик поставили там, чтобы не скучно ездить было… Вообще, я не люблю ездить – сидишь, как в коробке, как в тюрьме. Я и дедушке жалуюсь, а он всё смеётся, мол, не знаешь ты, как в тюрьме сидят… Михаэля убили… – девочка вздрогнула, но плакать не стала, сдержалась, – Степан, ты уже знаешь – я говорила. И Эль-Бугов, но он немой… И почему там были все эти? И гвардия, и СОК, и … как ты говоришь?

– Конгадзы… Мафия.

Лиа замолчала, опустила голову и снова тихо заплакала. От этого стало страшно, и у Мияки разные мысли мешались друг с другом.

Первая: «Ну зачем я вытащил её с площади? Шёл бы мимо».

Вторая: «Принцесса? Что с ней делать-то?»

Третья: «А не сбежать ли куда-нибудь по-тихому? Здесь её найдут. Или не найдут?».

Четвёртая: «Если меня с ней обнаружат, выкручивайся потом, как всё получилось».

Пятая: «Ну… Она же одна останется».

Шестая: «И что дальше?»

Седьмая: «Убежать!»

Восьмая: «Эээ…»

А потом мысли поскакали вразнобой: первая, третья, шестая, за ними четвёртая, восьмая и пятая, второй вообще не было, но снова – первая, восьмая.

– И что дальше? – шестая произнеслась вслух. Мияки аж покраснел, но это было не заметно из-за его смуглости.

Лиа подняла голову, утёрла нос ладонью и посмотрела на мальчика своими волшебными глазами, блистающими всеми цветами радуги.

– Помоги мне, пожалуйста! – сказала принцесса и добавила тихо, – Мияки-дэ.

Ого. Так уважительно к нему обратились сегодня во второй раз в жизни. Придётся помогать.

– Как? – спросил мальчик.

– Я пока не понимаю, что случилось. Наверное, меня хотят похитить… но это из-за дедушки, слово принцессы, – Лиа как будто оправдывалась.

– Кто? – Мияки казалось, что он задаёт самые тупые вопросы на свете.

Лиа только пожала плечами в ответ.

И тут возникла последняя, девятая мысль: «МАМОЧКА!»

– Я должна вернуться во дворец. Тогда с дедушкой ничего не случится… Но, – замялась принцесса, – мне кажется, мои недоброжелатели могут поймать меня по пути. То есть, прямым путём во дворец не добраться.

Мальчик продолжал гонять свои нумерованные мысли по кругу и обратно.

И вдруг его осенило:

– У твоего дедушки есть телефон?

– Есть, конечно, – Лиа удивилась, – только свой я в фургончике оставила, я бы позвонила.

У Мияки не было мобильного телефона, но дома у них был обычный аппарат. Он висел на стене: трубка проводом соединялась с коробкой с кнопками. Мальчик обрадовался, глаза его загорелись, настолько всё показалось просто:

– Ну, давай из нашего дома позвоним. У нас есть… э-э-э… городской… А у мамы мобильный… Она потом придёт, после парикмахерской… Пойдём к нам – мой дедушка позвонит твоему.

Лиа слегка улыбнулась, слёзы её сразу высохли, действительно всё показалось проще. Маленькая несуразица – Лиа не помнила номера дедушки Императора, он хранился в записной книжке её любимого мобильничка. Но сейчас это никого не беспокоило. Главное, найден путь к спасению!

– И чай можно будет попить, пока твой дедушка за тобой приедет, – вспомнил Мияки. И тут же ему безумно захотелось чаю с булкой, с сахаром, с мёдом, даже с таком. Но была только вода и… о, да!.. лепёшки!

Парнишка метнулся к своему ранцу, достал бумажный пакет с лепёшками «от Во», одной целой, а от второй он немножко отхватил. Взял бутылку с водой. И спросил принцессу, протягивая ей пакет:

– Вы будете? Это лепёшки.

– Спасибо… конечно… спасибо, да! – она смущалась, но перекусить была не прочь.

Тогда Мияки быстро расстелил скатерть, припасённую в штабном шкафчике, положил на неё лепёшки, поставил бутылку с водой, кружки, свою и гостевую из того же шкафчика. Лиа разломила хлебы поровну, предварительно тайком поплевав на руки и вытерев их об юбку: соблюдение чистоты для принцессы очень важно – всегда! Она подождала Мияки, пока тот разольёт воду в кружки и скомандует начало трапезы. Он кивнул, и они вгрызлись в невообразимо вкусные изделия мастера Во с аппетитной корочкой. Лепёшки были ещё тёплые и благоухали. Как хорошо! Как предусмотрительно он сегодня купил две, а не одну!

Мияки привык к лепёшкам «от Во», а вот Лиа удивилась. Она не ожидала в такой простецкой обстановке попробовать такую вкуснотищу. Никакой другой хлеб, булки, пироги, которые она пробовала в своей дворцовой жизни, не были так вкусны. Надо бы попросить дедушку такие лепёшки доставлять к завтраку. Да, она обязательно так сделает. Только надо вернуться во дворец. И мечтами она унеслась туда. Правда, у дедушки сегодня приём. Он, может, и не знает, какая чехарда с ней приключилась. И надо скорее с ним связаться и предупредить его.

А Мияки? Он думал про нумерацию мыслей. Не такая уж и плохая идея! И следовало бы составить список. Логично, что мысль о нумерации, должна иметь номер, отличный от других, а мысль «МАМОЧКА!» должна завершать список. Но вот тут еда закончилась.

– Ой, спасибочки. Этот хлебушек такой вкусный, – защебетала Лиа, успокоившаяся и повеселевшая, – А если ещё и с кофе! Ммм…

Мияки вытаращил от удивления глаза, и подумал: «Фу, кофе же горькое, всё испортило бы!» Но постеснялся огорчать принцессу, и вместо этого сказал:

– Знаешь! Надо осмотреться, правда же?

– Ага, конечно, – ответила Лиа, – да-да, я помогу.

И они стали передвигать лестницу в обратном порядке. А Мияки смотрел в круглые оконца. И вот на четвёртом, он заметил двух имперских гвардейцев, идущих по парку. Они не торопились и оглядывались, как будто искали кого-то. И всё бы ничего, но позади них со скучающим видом фланировал конгадзы, как будто случайно попал в парк. Вот гад! Что он замышляет? Мальчик от возмущения чуть не закричал гвардейцам, чтобы они оглянулись и схватили бандита. Но тот, как ни в чём не бывало, подошёл к имперским, и у них завязалась беседа. Бандит стал угощать офицеров сигаретами. Видимо, кто-то пошутил, слышно не было, все втроём засмеялись. «Они заодно, что ли?» – удивлялся Мияки.