Бармен достал две стопки, налил риверу, зацепил кусочки лайма за стеклянный край и поставил их на барную стойку.

Сэм наблюдал как уголки ее губ приподнялись в ответ на принесенный заказ.

Пододвинув одну из рюмок ближе к нему, Сара заметила, что он опять витает в облаках и помахала рукой перед его лицом:

– Сэм!

Улыбнувшись, он с нежностью посмотрел на нее.

– Я здесь. Что ты говорила? – виновато пробормотал он.

– Я хочу поменять программу.

– Снова? – рассмеялся Сэм.

Во взгляде Сары была таже самая печаль, которая преследовала ее много лет с того самого дня, когда все изменилось.

– Они меня не понимают, Сэм, я хочу делать что-то значимое в своей жизни, а не сидеть в одних и тех же залах, слушая занудные лекции, – возмутилась она, опустошив рюмку своего любимого напитка и кивнув бармену. – Это не приведет меня к чему-то значимому, понимаешь? В жизни должно быть что-то гораздо большее.

Сэм кивнул. Он уже давно понял, что спорить с ней бессмысленно. Сара всегда будет делать что захочет. Она может взять пару лет отдыха после выпуска из академии, затем менять специальность каждый семестр. И никто ей ничего не скажет. После ужасной трагедии отец не в силах ей отказать. Если смена программы или новый снегоход сделают ее хоть немного счастливой, оно того стоит.

– Ладно, довольно обо мне, – махнула рукой Сара, – что ты хотел рассказать?

Разогнав свои туманные мысли, Сэм провел рукой, и голограмма с множеством чертежей и формул стала видимой.

– Смотри, я думаю, что обнаружил кое-что необычное в термограмме города. По всему периметру показатели примерно одинаковые, но в одном месте можно увидеть едва заметные отклонения мегаджоулей в общем потоке.

Сара нахмурилась.

– Сэм, я не понимаю твоих физических терминов, объясни простыми словами, – попросила она, опустошив еще одну рюмку риверы.

– Видишь, – он указал на область вверху карты, – температура в том старом дворце на вершине холма гораздо выше, чем во всем остальном городе.

– В том заброшенном здании? – Сара удивленно подняла брови. – И что это означает?

Набрав в легкие побольше воздуха, словно пытаясь остановить поток своих хаотичных мыслей, Сэм ответил:

– Я не знаю наверняка, мне нужно провести еще несколько опытов на месте.

– На месте? – слишком громко рассмеялась Сара, привлекая внимание нескольких посетителей. – Я завидую, что у тебя на работе столько свободного времени. За семнадцать лет никто не смог найти причин температурной аномалии, может, уже стоит оставить эти поиски в прошлом и двигаться дальше?

Сэм помотал головой.

– Сара, это была не просто аномалия. Это было что-то… большее. Я отлично помню тот день, когда играл на пляже, торопясь достроить песочный замок, потому что чувствовал, что солнце сильно печет спину, и мама будет ругать из-за того, что я не нанес солнцезащитный крем. Вдруг день резко перешел в вечер, и мне стало очень холодно. Невероятно холодно. Не было облаков, которые закрыли бы солнце, или затмения, не было ничего, мы просто не видели солнца, оно словно исчезло.

Поджав губы, Сара кивнула, уже давно потеряв счет тому, сколько раз слышала эту историю.

– Тебе было тогда шесть, как ты можешь такое помнить?

Сэм не смог забыть, потому что каждый раз смотря в глаза Сары, видел в них то самое солнце. Светлый оттенок желтого с вкраплениями карего у зрачка и синим ободком напоминали яркие блики на поверхности океана. Словно океан, обнимающий ускользающее солнце. А ее светлые волосы, спадающие с плеч были похожи на песок, убегающий сквозь пальцы. Рядом с ней тело Сэма наполнялось особым теплом, которое было сравнимо лишь с прикосновением солнечных лучей. Все в Саре было живым напоминаем о том утраченном мире. Сэм не смог бы забыть о нем, даже если бы захотел.

– Даже если моя память меня подводит, есть научные доказательства. На снимках с телескопов того времени отчетливо было видно, что солнце находилось на прежнем месте, только его лучи не доходили до нас. Словно происходило что-то рядом с нами, чего мы не видели. Как такое может быть?

– Я не знаю, Сэм. – Сара поправила волосы, перебросив их на одну сторону. – Может, возле солнца появилась черная дыра, и она затягивала все солнечные лучи?

Выпрямившись, Сэм стал жестикулировать, доказывая свою точку зрения. Он делал это неосознанно, но Сара уже знала, что за этим последует одна из его лекций, похожих на те, которые она так не любила в академии.

– Тогда черная дыра была бы тоже видна в телескоп. Чтобы оказывать такое воздействие, она должна была быть намного больше солнца. Никто не ищет ответов, потому что все смирились, сейчас ученые гонятся за разработкой лучшего синтетического топлива, чтобы успеть на этом разбогатеть. Но они устраняют всего лишь симптом, а суть остается неразгаданной. Если мы найдем истинную причину всего этого, только тогда у нас появится реальный шанс что-то изменить.

– Не все хотят что-то менять, – пробормотала себе под нос Сара.

– Что?

– Ничего. – Сара выпила очередной шот.

Сэм нахмурился, не понимая ее равнодушия.

– Столько людей тогда погибло и в течение многих месяцев спустя, но мы до сих пор не знаем почему, я не понимаю, как это может никого не волновать? А если что-то похожее случится снова?

– Потому что, Сэм, – Сара тяжело выдохнула, – люди, которые кого-то потеряли в то время, пытаются двигаться дальше, а не ворошить прошлое, которое никого уже не вернет ни мою маму, ни многих других погибших.

Прямая спина Сэма согнулась под грузом печали в ее голосе.

– Извини, я не должен был упоминать об этом. Я дурак, – он дотронулся до ее руки.

– Ничего страшного, Сэм. Я понимаю.

– Просто я чувствую, что это та самая возможность, которую нельзя упускать, мы должны туда пойти, и мне понадобится твоя помощь.

У Сэма был такой воодушевленный взгляд, что ему сложно было отказать. Замешательство не покидало лица девушки, Сэм заметил в ее солнечных глазах особый блеск и искорку любопытства, хотя это мог быть блеск от выпитой риверы. Сара размышляла, барабаня пальцами по столешнице.

– Знаешь, Сэм, ты ведь абсолютно прав. Все мы давно погрязли в своих повседневных проблемах и уже ничего не хотим решать, – восторг тронул губы Сэма, заставив растянуться в улыбке, но Сара не дала ему возможности что-то сказать. – Я только хочу уточнить: ты хочешь сказать, что собираешься проводить свои эксперименты в пустующем уже многие годы здании, к которому никто и близко не хочет подходить?

По озорной улыбке Сэма можно было догадаться, его план сработал.

– Да! И ты мне в этом поможешь, так ведь? Сам я точно туда не доберусь.

Покрутив головой, Сара сделала глубокий вдох, не веря на что собиралась согласиться и потянулась к рюмке Сэма, опустошив и ее. Подождав, пока приторный вкус растворится на языке, она озвучила свое решение:

– Так и быть, твоя взяла. Мне нужно собрать необходимое снаряжение, встретимся у меня дома через час.

Сара обратилась к бармену, заказав две бутылки риверы с собой.

Лицо Сэма тронула трепетная улыбка. Он смотрел на подругу и удивлялся тому, как в мрачном баре ее песчаные волосы сияли так, словно на них падали многочисленные лучи солнца. Сара надела свою любимую желтую шапку и направилась к выходу.

– Здесь тебе не пятизвездочный отель, убирать за тобой никто не собирается! – рявкнул бармен, указывая на разбросанные по барной стойке фисташковые скорлупки.

– Теперь ты меня заметил, – возмутился Сэм, но бармен уже отвернулся.

С шумом повернув ключи в замочной скважине, Сара открыла дверь. По сумрачной тишине стало понятно, что дома никого нет. Включив свет по щелчку пальцев, она прошла на кухню и села за стол. Приятный аромат апельсинов в пиале заставил ее улыбнуться, совсем не те искусственные, что использовали в баре для напитков. Отец всегда привозил что-то особенное из своих экспедиций из тех уголков мира, где еще сохранилось что-то настоящее.