© Авторы, текст, 2024

© Лапшина Д. Ю., иллюстрации, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Шёл июнь второго класса. А дедуля мой однажды сказал: «Второклассный июнь».

Мы с ним пили чай. Родители привезли меня на каникулы к бабушке и дедушке в Смоленскую область, или, как говорит дедуля, губернию, и уехали.

Бабушка в голубом спортивном костюме крутила педали велотренажёра в гостиной, а мы с дедулей, как джентльмены из Англии, сидели за столом и увлечённо беседовали о смысле жизни и о школе.

– А почему это июнь не первоклассный? Очень даже замечательная погода! Тепло. – Бабушка заинтересовалась разговором и спрыгнула с велотренажёра.

На кухне она налила себе в стакан зелёный смузи из петрушки, банана и яблока и присела с нами рядом. Бабушка следит за здоровьем и за фигурой. За своей, и заодно за дедушкиной. Она бы и за моей следила, но, говорит, следить тут не за чем.

– Так что там с июнем? – снова спросила бабушка. – Чем он провинился? Почему он только второклассный?

– А первоклассный кончился в прошлом году, да, Глеб? – Дедушка мне подмигнул, а я ему. Мы понимаем друг друга с полуслова и полувзгляда.

– А у вас есть мечта? – спросил я. Если уж разговаривать о смысле жизни, то по-серьёзному!

Дедуля задумался. Зато бабушка выпалила мгновенно:

– У меня есть! Хочу научить людей правильно питаться!

Бабушка у нас продвинутая. Она и на велотренажёре занимается, и рисовать учится. А ещё ведет блог по кулинарии, рассказывает, что нужно есть. Например, я узнал от неё, что брокколи очень полезна. Но я всё равно больше люблю макароны с сыром.

– Ну а у тебя, Глеб? Есть мечта? – поинтересовалась бабушка.

Я ждал этого вопроса.

– Есть! Угадайте! Это слово из шести букв, начинается на «с» и кончается на «а».

– Поня-я-ятно… – Бабушка улыбнулась, а дедуля сочувственно кивнул.

– Ну ничего, – сказал он. – Настоящие мечты всегда сбываются. Просто нужно подождать. А пока у тебя могут быть и другие любимцы. Такие, как Дуняша.

Дуняша была самым первым моим питомцем. Хорошо, что мама никогда её не видела – дрессировал я её здесь, у бабушки с дедушкой, прошлым летом. Мне кажется, маму Дуняша бы напугала.

А началось всё с Насти. Это моя двоюродная сестра. Тем летом она тоже гостила у бабушки. Мне было всего семь лет с половиной, а Настя уже закончила третий класс и смотрела на меня, как жираф на муравья. Как будто сама никогда не была первоклашкой!

Но самое печальное было не это! Целый месяц она рассказывала мне о своей собаке, Жуже породы кокер-спаниель: и сидеть та умеет, и гавкает по команде «голос», а по команде «тихо» закрывает себе пасть лапами. По команде «апорт» несёт мячик, а по команде «фу» выплёвывает даже вкусную косточку.

– Я бы не смог выплюнуть конфету, – признался я Насте.

Она хмыкнула свысока:

– Значит, ты дрессировке не поддаёшься.

Я расстроился после этого разговора ужасно. У меня никого нет, никого. С кем можно поиграть, поболтать, и кого я буду воспитывать.

Я уже давно прошу у мамы с папой кого-нибудь. Братика или сестричку. А ещё лучше – собаку. Это моя самая заветная мечта. Но собаку нельзя. Мама всё время говорит: «Животное, Глебушка, это очень большая ответственность. Это не игрушка. Его кормить надо. Гулять с ним. Кто будет гулять?» «Я!» – отвечаю я.

Но мама только вздыхает. Не верит, что я ответственный.

Но если не собаку, то хотя бы котёночка. Ма-а-аленького. Его выгуливать не надо. Или попугайчика. Ма-а-аленького. Или лучше большого. Зелёного такого. Жако называется. Я его разговаривать научу. Буду приходить из школы, а он мне: «Пр-ривет, Глеб!» – и на плечо мне прыг! И мы будем с ним везде ходить. И уроки будем вместе делать. Но даже попугая мне нельзя.

Настя тогда увидела, что у меня рот уплыл куда-то вниз, а подбородок задрожал.

– Ладно, – сказала она решительно. – Найдём тебе питомца.

– Кого? – уныло спросил я. Посмотрел по сторонам. Попугаи не сидели на ветках сосны. Кошки и собаки не бегали друг за другом по двору. – Тут же никого нет.

– Да тут полно всяких! Ты просто их не видишь!

– Кого? – переспросил я, но уже заинтересованно. – Кого не вижу?

– На-се-ко-мых! – громко и страшно торжественно произнесла Настя. – Они везде!

Я огляделся. Посмотрел под ноги. Бодрые муравьишки тащили куда-то иголки от сосны. Она у нас огромная. Растёт прямо на участке. И везде разбрасывает иголки и шишки. Ой! Огромный чёрный жук-носорог лежал на спине. Он грустно смотрел в небо и беспомощно дёргал лапками. «Перевернулся, бедняга, а обратно никак», – подумал я и палочкой помог ему перевернуться. Он сразу довольно засеменил прочь. Бледно-зелёная бабочка-капустница сидела на ромашке, покачиваясь: притворялась лепестком.

Ух ты! Сколько всего интересного я не замечал!

– Кого тебе заведём? – деловито спросила Настя. Она как человек, уже воспитавший питомца, внушала мне безграничное доверие.

– Бабочку! Вот такую! – Я заворожённо глядел, как капустница перелетает с ромашки на ромашку.

– Бабочки живут недолго, – философски заметила Настя. – У них цикл жизни – один день.

– Тогда не знаю, – пробормотал я, ошеломлённый этим известием.

– Ладно. Давай поищем кого-нибудь побольше.

Весь день бабушка не могла дозваться нас. Мы облазили весь участок в поисках достойного питомца. Муравьи слишком маленькие. Большой чёрный жук-носорог, которого я спас, куда-то исчез, а новых нам не попадалось.

Тогда мы решили залезть в сарай. Он у нас старый, и там очень темно.

Мы пробрались внутрь и стали смотреть по сторонам.

– Ой, фу! Пошли скорей отсюда, – вскрикнула вдруг Настя с содроганием и стала пихать меня на выход.

– Что там? – Я замер.

– Иди, иди, скорей! – Настя толкала меня в спину, но я упрямился.

– Да что там?!

– Паук! Огромный! Я чуть в паутине не запуталась.

Я посмотрел наверх. У маленького окна под крышей в лёгкой паутине, как в гамаке, качался паук-сенокосец. Его тонкие длинные лапки слегка подрагивали. Прямо на наших глазах он вязал свою паутинку. Свет падал на неё, и она казалась серебряной.

– Он безобидный! – Я с облегчением выдохнул, а Настя бросила на меня взгляд, полный уважения. – Мне дедуля рассказывал. Это сенокосец. Пауки полезные. Они ловят мух, которые разносят всяких микробов.

Я почесал в затылке. Что бы ещё такого умного вспомнить, чтобы впечатлить Настю?

– А ещё они письма приносят! – выпалил я. – Давай останемся, посмотрим, вдруг тут ещё кто-нибудь есть.

Я решительно протиснулся вперёд, как полководец. Настя подумала-подумала и пошла следом.

– Фу, фу, ну и пыль! Сколько паутины… – бормотала она себе под нос.

В самом дальнем углу сарая мы нашли какую-то серую штуку. Она свисала с потолка и была похожа на перевёрнутый тюрбан. И в самом низу, как круглый глаз, чернела дырка. Мы задрали головы и долго изучали эту неизвестную штуку. Потом переглянулись.

– Что это? – После паука-сенокосца Настя решила, что я знаток всего, что висит в сарае на потолке. Как я хотел сказать небрежно: «Да это же то-то и сё-то. Ты что, не знаешь?»

И приосанился бы гордо. Но я сам не знал, что это. Поэтому промолчал с умным видом. Как будто я знаю, но не скажу. Мы долго стояли и глазели, а потом… Настя решилась! Залезла на старый ящик и уже протянула было руку, чтобы потрогать эту штуку, как вдруг…

Прямо из серого конуса вылетело полосатое насекомое.

– Бежим, – побелевшими губами прошептала Настя. И спрыгнула с ящика.

Из сарая мы вылетели стремительно, как два бумеранга. Осы! Хотя нас они ни разу не кусали, но, что это очень больно, каждый знает.