Шумно фыркая и мотая рогатыми головами, по улице прямо на нее мчались коровы, причем такой плотной массой, что казалось, укрыться от них нет никакой возможности. Окажись она под их копытами, наверняка была бы затоптана насмерть.

Откуда же взялось это обезумевшее стадо в центре Лондона? Офелия зажмурилась, тряхнула головой, открыла глаза и убедилась, что видит все это наяву. Караул!

Мостовая вибрировала под копытами коров, воздух пропитался их запахом. Кричать и звать на помощь было бессмысленно, ее все равно никто бы не услышал. Казалось, что все пути к спасению отрезаны.

Офелия подобрала юбки и побежала, но коровы ее быстро догоняли. Они были уже совсем близко. Все гуще становился их запах, все громче топот и мычание. Волосы на затылке у Офелии встали дыбом.

Она побежала быстрее, споткнулась о булыжник и едва не упала. Чудом устояв на ногах, она живо представила свое распластанное тело, втоптанное копытами в булыжники, и стремглав побежала по улице дальше.

Выросшая в деревне, Офелия привыкла к домашним животным и прежде никогда не испытывала перед ними панического страха. Она, как и Корделия, умела доить коров, собирала из-под несушек яйца, кормила цыплят, бывала в конюшне и в стойле, пусть и гораздо реже, чем остальные ее сестры. Разве могла она подумать, что когда-нибудь будет убегать от стада, несущегося за ней по пятам по улице Лондона? Такое не могло присниться ей даже в кошмарном сне.

Офелия начала задыхаться и уставать. Но вот наконец впереди она заметила переулок и, сделав рывок, свернула в него, уверенная, что там ее ждет спасение.

Однако не только ей одной хотелось спастись от неминуемой гибели. Три коровы, движимые инстинктом, тоже устремились в переулок в отчаянной надежде избежать бойни. Одна молодая телка вырвалась вперед и обогнала бегущую Офелию, порвав рогом рукав ее платья и помахав у нее хвостом перед носом. Слыша у себя за спиной топот копыт ее подружек по несчастью, Офелия из последних сил в два прыжка догнала корову и вцепилась одной рукой ей в ухо, а другой в холку.

Телка принялась отчаянно мотать головой, стремясь сбросить с себя обузу. Но Офелия вцепилась в нее мертвой хваткой и держалась до тех пор, пока животное не прижало свою пассажирку спиной к кирпичной стене дома.

– Чтоб ты сдохла! – вскричала Офелия и случайно попала ногой в выбоину в стене. Рукой же она умудрилась ухватиться за выступающий кирпич. Волшебным образом удержавшись на мгновение в таком положении, она перекинула ногу через спину коровы и прочно уселась на ней верхом. Юбка при этом с треском порвалась на ней сразу в нескольких местах.

Вцепившись пальцами в рога, Офелия, к своему удивлению, обнаружила, что не потеряла корзинку. Афиши высыпались из нее на мостовую, под копыта животных. Что бы, любопытно, сказал об этом мистер Неттлс?

Из окна дома высунул голову какой-то вихрастый мальчишка.

– Мама! – крикнул он. – Посмотри! Там женщина скачет верхом на корове. Она, вероятно, из цирка! Да иди же сюда быстрее, мама, иначе пропустишь редкое представление.

Одно за другим начали открываться и другие окна домов вдоль улицы. Офелия поймала себя на мысли, что ее дебют происходит при каких-то фантасмагорических обстоятельствах.

– Помогите! – закричала она. – Спасите!

Но зрители только дружно рассмеялись в ответ.

Она являла собой в этот момент поразительное зрелище: юбка порвалась в лоскуты, оголив ее ноги, из корзинки вылетали афишки, люди подхватывали их в воздухе, читали и качали головами: дескать, вот так реклама! Вспомнив о маске в сумочке, Офелия одной рукой достала ее и умудрилась надеть, не желая прославиться в качестве лихой коровьей наездницы на весь Лондон. Переведя дух, она стала сама раскидывать афишки и кричать:

– Спешите купить билеты на премьеру!

– А. ты будешь скакать верхом на корове на сцене? – крикнула ей в ответ из окна какая-то розовощекая толстуха.

Но Офелия не удостоила ее ответом, а только истерически рассмеялась.

Пробираясь в театр окольными путями Корделия отметила, что даже переулки, параллельные главной улице, ведущей в Хеймаркет, запружены тележками торговцев. Бывалые лондонцы знали о предстоящем перегоне скота и предпочли подстраховаться. Идти быстро было трудно, однако Корделия не собиралась опаздывать и шла не останавливаясь, ловко лавируя между повозками.

На одном из перекрестков она замедлила шаг, обратив внимание на толпу детворы, окружившую смешного худого человека, одетого в линялую голубую куртку с большими карманами и жонглирующего тремя разноцветными шариками.

– А вот этот шарик собирается укатиться, чтобы наесться до отвала вкусными пирожками и стать румяным и пригожим, как вон та маленькая мисс в кружевном головном платочке! – громко говорил он при этом.

Стоявшая на краю толпы зрителей малышка радостно рассмеялась, довольная, что привлекла к себе всеобщее внимание. Она явно была любительницей выпечки.

– А голубой шарик, очевидно, мечтает, как и мальчик в голубой курточке, о морском путешествии, – продолжал фокусник и как бы ненароком уронил шарик на мостовую.

Мальчишки принялись его ловить, соревнуясь в прыти, силе и ловкости. Победитель, издав вопль восторга, с улыбкой запрыгал на месте, поднял свой трофей высоко над головой и кинул фокуснику. Тот поймал его шляпой и поклонился публике. Наблюдавшие эту сценку взрослые стали бросать ему в шляпу монетки. Дети захлопали в ладоши и весело засмеялись. Фокусник продолжал отвешивать поклоны.

Взлохмаченные волосы трюкача торчали в разные стороны, на макушке же у него сверкала залысина. Корделия подумала, что он чем-то похож на мокрого журавля, и не смогла сдержать улыбки.

– Пожалуйста, покажите нам еще какой-нибудь фокус! – попросила пухлощекая девочка в кружевном головном платке. – С белой мышкой!

Ее отец, стоявший с ней рядом, швырнул в шляпу монетку в два пенса.

Корделия решила задержаться еще на минутку, она сама обожала смотреть всяческие трюки и фокусы, потому что в том глухом уголке Йоркшира, где она жила, подобное зрелище было редкостью.

Циркач необъяснимым образом извлек прямо из воздуха несколько разноцветных шарфов, предваряя этим свой главный трюк – с белой мышкой. Детвора запрыгала на месте и радостно захихикала. Мысли же Корделии вдруг перенеслись в театр. Пришла ли уже туда Офелия? Догнал ли ее Рэнсом Шеффилд? Она рассеянно окинула взглядом толпу и увидела, что один из маленьких оборванцев присел и, пока всеобщее внимание было обращено на фокусника, потянулся своей маленькой грязной ручонкой к шляпе с монетками.

– Ваша шляпа, сэр! Ваши деньги! – закричала Корделия.

Воришка схватил мелочь из шляпы и стремглав побежал прочь.

– Лови вора! – громко закричал циркач. – Держите его!

– Мы его поймаем, сэр! – закричали мальчишки и побежали догонять юного преступника, уже исчезнувшего в толпе прохожих.

– Он украл все мои деньги! Теперь мне будет нечего есть и негде ночевать! – сокрушенно качая взлохмаченной головой, восклицал незадачливый фокусник. Он похлопал себя по карманам куртки и простонал: – Вдобавок он похитил Милли! Или она испугалась и сбежала. О горе мне, о горе!

– Где полицейские, хотелось бы мне знать? – возмущенно пробурчал отец девочки, просившей показать ей фокус с мышью. Он взял свою дочь за руку и увел ее домой, явно не желая снова бросать монетки в пустую шляпу фокусника.

– А кто такая Милли? – спросила Корделия.

– Моя белая мышь, естественно, – ответил трюкач. – Я столько времени потратил на ее дрессировку! Куда же она подевалась?

Мужчина ощупал себя с ног до головы, но, так и не обнаружив мышку, тяжело вздохнул.

– Я вам искренне сочувствую, мистер… – сказала Корделия.

– Друид, – ответил фокусник.

– Друид? – удивленно переспросила Корделия.

– Это мой псевдоним, – пояснил с улыбкой мужчина. – Моя настоящая фамилия Смит. Но разве она привлечет внимание публики?