С чего было принцессе придумывать такую чудовищную ложь? Коль оглянулся по сторонам, словно боялся, что его мысли может услышать кто-нибудь посторонний.

Восточную сторону замка окрасили рассветные лучи, и в их призрачном свете павшие в бою саксы казались живыми. Однако в том, что живых на поле боя не осталось, Коль не сомневался. Осмотрев лежащих на земле воинов, он воочию убедился, что Ранульфа среди убитых нет, и дал знак своему помощнику.

– Пусть саксы заберут тела для погребения. – Подчиненный кивнул и удалился, а Коль обратился к Векеллю:

– С чего бы женщине лгать по поводу того, кто отец ее ребенка? У тебя есть какие-нибудь соображения на этот счет?

Векелль покачал головой.

– Разрази меня гром, если я что-нибудь понимаю! Никогда бы не поверил, что принцесса способна на такой обман.

– Выходит, способна. – Слова осведомителя так потрясли Коля, что он все еще не пришел в себя и находился под впечатлением от услышанного.

– Должно быть, на это у принцессы имелись свои причины… – Векелль осторожно улыбнулся.

– Она обвинила меня в нападении, сказала, что я ее изнасиловал, и теперь все эти люди, – Торлекссон показал рукой на замок, – все жители Норсекса думают, что я насильно овладел принцессой, после чего она забеременела и родила от меня ребенка.

– Какая разница, что именно они думают! – нетерпеливо воскликнул Векелль и добавил, понизив голос: – Мы оба знаем – это невозможно, и точка.

– Ну, конечно, невозможно! – Коль вздохнул. Вот только почему это так выбило его из колеи? Не потому ли, что над самым сокровенным его желанием грубо надругались? Он прекрасно знал – никаких детей у него нет и никогда не будет: ни сыновей, ни дочерей. Всему виной проклятие его матери, имевшее целью прекратить род. Одному Богу известно, как часто все эти годы Коль проверял наделе силу материнского проклятия, вступая во внебрачные связи с женщинами; однако каждый раз он с сожалением узнавал, что все его грехи не имеют последствий. Похоже, ему так и не удастся оставить свой след на этой земле; это убеждение оставляло в его душе пустоту, которую не могли заполнить плотские удовольствия. В конце концов он смирился с судьбой и в последние годы находил удовлетворение в духовном самопознании, ведя почти монашеский образ жизни. Неожиданно Коль остановился; с того места, на котором он находился, была отлично видна гавань Колдарингтона: длинные датские ладьи с носами в форме головы дракона стояли в ней рядами и в густом утреннем тумане были похожи на призраки.

Стечением времени, найдя мир с самим собой, Коль привык смиренно ожидать новых ударов судьбы. Но после того, как он прибыл в Норсекс – место, где, как подсказывало ему сердце, влияние его злого рока должно было достигнуть своей наивысшей точки, стоившее ему громадных трудов, – душевное равновесие пошатнулось.

– Так, значит, у принцессы и правда нет супруга? – Векелль озадаченно покрутил головой.

– Да, она не замужем и никогда не выходила замуж.

– Тогда она кого-то выгораживает, наверняка своего любовника: он либо женат, либо ниже ее по происхождению и поэтому не годится для принцессы.

Ноги сами понесли Коля вперед.

– Что правда, то правда, иначе как еще это можно объяснить…

Векелль прибавил шагу, стараясь не отставать от своего господина.

– Может быть, из-за этого она и освободила вас из темницы – ведь если бы вы оставались в Колдарингтоне…

– Возможно. – Коль стиснул зубы и взглянул на окно Изабел, которое виднелось над зубчатой стеной. – Эта женщина не могла рисковать, не могла позволить обману раскрыться.

Векелль ухмыльнулся:

– Тогда, выходит, наши подозрения оправдались: вы чуть не понесли наказание вместо другого человека.

Коль пожал плечами.

– Ранульф все равно казнил бы меня – независимо от того, что сказала ему Изабел.

– И все равно тут что-то не так. Пожалуй, не мешает узнать, почему принцесса ложно обвинила вас?

– Обязательно узнаем, друг мой, – насмешливо пообещал Коль, однако в его голосе чувствовалась горечь. – Но разве одно то, как она поступила со мной, не говорит о ее подлой натуре?

Векелль отвел глаза.

– Не забывайте: она и ваша мать – совсем не одно и тоже…

Коль поморщился: он не любил, когда кто-то касался в разговоре его прошлого, тем более если речь заходила о женщинах. В итоге он решил переменить тему:

– Наши корабли… Надеюсь, их уже разгрузили? – Векелль кивнул.

– Меха уже выгрузили. Слоновую кость и все остальное скоро доставят.

– Хорошо. Пустите слух среди жителей Колдарингтона, что через неделю гавань снова откроют для торговли.

– Да, мой господин.

Когда они, миновав ворота, вошли в город, со всех сторон послышались приветствия людей, которые занимались восстановительными работами, ликвидируя последствия вчерашнего сражения. Энергичнее всех действовали датчане, однако среди рабочих также попадались славяне, арабы и франки, которые по каким-то своим причинам примкнули к войску Торлекссона. Возле конюшен расположился отряд конных воинов, готовый по его приказу отправиться на поиски Ранульфа.

Коль подозревал, что Ранульф, должно быть, скрывается где-то неподалеку и наверняка ждет, что датчане, по своей давней традиции разграбив город и собрав богатые трофеи, однажды покинут город.

Кивнув в сторону конюшни, Коль приказал:

– Выбери себе хорошего саксонского коня: наши лошади прибудут со дня надень. После полудня поедешь со мной: надо выбрать земли, подходящие для нашего нового поселения.

Векелль насторожился:

– Не хотите ли вы сказать…

Коль поднял руку, и его вассал замолчал.

– Вот именно, хочу. Не сомневаюсь, саксы со временем смирятся с тем, что рядом с ними находится датское поселение.

Глаза Векелля сверкнули.

– Боюсь, в один прекрасный день мы обнаружим в корпусах наших кораблей дыры, и тогда вам придется в одиночку бежать отсюда под покровом ночи.

Коль презрительно улыбнулся:

– Я никогда не стану убегать, как трус, и ты это знаешь.

– Согласен, но вы – единственный вождь, которого признают эти люди. Каждый из них присягал вам на верность и будет верен клятве до конца своих дней.