— Так приходилось ли тебе отсасывать у директора, когда он тебя вызывал в кабинет?

— Я была настолько суровой секретаршей, что директора меня вызывали только для того, чтобы сделать мне куни.

— Ты точно умеешь делать кофе?

— Кофе не делают, его варят… Я тебя вспомнила!

Меня словно ледяной водой окатили, и я села ровно, распахнув глаза.

Ярослав. Ему пятьдесят лет, в те времена имя совершенно немодное, его возраста Ярославов по пальцам пересчитать.

Он улыбнулся потрясающей ровной, белозубой улыбкой. Его морщины на лице расположились красивой завораживающей россыпью. Это вставные зубы потому, что у этого черта уже в семнадцать трёх передних не было.

Босс вальяжно развалился на своём стуле, посмеиваясь, набрал с лёгкостью номер на своём телефоне.

— Я жду, — сказал кому-то в трубку и тут же отключил звонок. — Серьёзно? Вспомнила?

— Это ты, гад, уронил меня на линейке первого сентября! — я теперь возмущалась. Накренившись над столиком, бесстрашно смотрела в его жутковатые глазища. — Мой первый класс! Ты испортил мне всю жизнь, надо мной потом смеялись, и вспоминали эту историю. Всегда! Всегда вспоминают именно это.

— На самом деле, пупсик в фартуке, ты была жирная.

— Что⁈ Жирная⁈ Ты — беззубая шняга со сломанным носом! Если бы твой брат не спонсировал школу, тебе бы ребёнка не доверили! Это был опрометчивый поступок, со стороны директора. У тебя, наверное, руки после похмелюги тряслись.

Он неожиданно перестал улыбаться, глаза спрятались в тени насупленных бровей. Ярослав сделал вдох, чтобы что-то сказать, но в этот момент постучали в дверь. Вошёл высокий, худющий мужчина в очках-хамелеонах, коричневым цветом стёкол подходящих к его лохматым волосам.

— Ярослав Васильевич, — он подал боссу папку. — Как просили, кабальный договор для секретаря.

— Обязана по договору покраситься? — поинтересовался босс, листая договор.

— Такого пункта нет, но мы можем ссылаться на пункт восемь–девять–два, где сказано, что внешний вид определяет начальство.

Я нервно рассмеялась. Юрист чуть ли не поклонился и ушёл.

— Подписывай, — Ярик кинул договор на стол и достал из внутреннего кармана пиджака золотое перо. «ЯВБ» было выгравировано на ручке.

— Нет.

— Ты не выйдешь отсюда. Ни сегодня, ни завтра. Без воды и еды сколько просидишь? Или это произойдёт раньше, когда в туалет захочется? Подписывай.

— Зачем⁈ — ошарашенная угрозами, уставилась на него. — Ярослав, я позвоню Мишке, скажу спасибо. Совру что ты помог.

— Не надо врать, я помогу, — коварно, по-хищнически усмехнулся босс.

— Тридцать три года прошло, ты мстишь мне что ли? — я пыталась найти ответы на свои вопросы, ведь происходящее не имело объяснения. Настолько нереальная история. — Стоп. Не может быть. Это из-за квартиры на Замоскворечье? Чем занимается ваша фирма?

— Глупая, — невозмутимо ответил Ярик. — Квартиру сыну отдай. И за что мне тебе мстить?

— За то, что припечатала колокольчиком и две недели ты ходил с фингалом. Я не знаю богатых мужчин, может у вас обострённое чувство справедливости и жажда мести всем и вся.

— Светлана в фартучке, запомни, — он опять усмехнулся, поглощая меня своим взглядом. — Я не уронил тебя, я поскользнулся. И постарался упасть так, что ты оказалась сверху меня: целая и невредимая. То, что ты ревела и била меня колокольчиком, я уже почти забыл.

— Зачем я тебе? — совсем тихо прошептала я.

Комната со звукоизоляцией наполнилась звенящей тишиной. Мужчина не моргал, не издавал звуков, давил каким-то невообразимым образом. Так смотрел, что казался мне зверем, который сейчас сделает бросок.

— Хороший урок, — заныла я. — Мне просто стало интересно, что там с другой стороны золотой карточки с перфорацией. Дай мне уйти, я никогда не вернусь.

Неправильно? Не это он имел в виду. Никакой урок он мне не преподавал, ему всё равно, что я позвонила. Мишке обещал? Да, ладно! Фигня!

Что тогда? Если не квартира, я больше и не видела вариантов, зачем я нужна.

— Подписывай, — сказал ещё раз.

— Кабальный договор секретаря? Зачем тебе рыжая потная женщина из народа? — еле слышно шептала я. — У тебя девушка двадцать лет с хвостиком, в юбке по самое не балуй.

— Это дочь кого-то там, я не могу её в кабинет вызвать, чтобы расслабиться.

— Со мной тоже тяжело будет, я тебя уже предупредила, — подтянула к себе договор и начала его изучать. — Так что прежде, чем меня к себе в кабинет вызвать, подумай.

Идиотизм какой-то. Нелепая ситуация. А если честно, просто невозможная.

И в этой фантасмагории я изучала нечто жуткое, похожее на добровольное рабство — трудовой договор.

— Что значит «без выходных и регламента рабочего графика»? Договор не может быть превыше федеральных законов, так что это всё пустышка, и оспаривается очень просто.

— Обычно никто до суда не доходит, с желанием оспорить, — хрипло, уравновешенно ответил Ярослав, свысока меня изучая.

Я подняла на него внимательный взгляд.

Не боятся. Здесь главное не боятся ничего. В конце концов я правду сказала, и весь их договор полная ерунда, если дойти до суда… Если.

Потом я увидела оплату труда. Да. Что реально? Хотя, если двадцать четыре часа в сутки быть с боссом, и предоставлять «услуги разного характера», то конечно, можно ещё и на квартиру заработать.

А мне сорок лет. Ладно, было бы двадцать шесть.

То есть на эту должность миллион соискательниц, а мне так подфартило! Ведь именно так он думает, что занимается благотворительностью.

«Посмотри, Света в фартучке…» Старый извращенец. «Посмотри, никого не беру, только тебя, потому что твоему брату обещал. Теперь целуй мою руку и возрадуйся, женщина из народа».

— Зачем, Яр? — последняя попытка.

Он пожал плечами, сделал недоумевающий вид.

— Я должен идти. Десять, девять, восемь, семь…

— Видимо я заскучала.

— Посиди, подумай, меня ждут просто.

— Не вопрос, Ярослав Васильевич, помирать так с музыкой.

Взяла в пальцы золотую ручку, она оказалась тяжёлой и неудобной. И подписала трудовой договор, отдав себя в рабство на три года.

Чем славен этот офис ещё?

Присутствовал высокоскоростной безопасный интернет, облачные технологии для хранения и обмена данными внутри системы.

— Дистанционные системы связи и видеоконференцсвязи, что позволяет сотрудникам работать в режиме реального времени, быть всегда на связи друг с другом и с клиентами, — это оттараторил Максим Иванович, секретарь Ярослава. Включил экран в уголке моего стола, там на связи восемь каких-то физиономий.

— И все мужчины, — я проверяла свою сумку. Всё было цело, ничего не трогали. Паспорт не вернули.

Почему паники нет на этот счёт? Наверное, потому, что после подписания договора, мне осталось нежно попискивать: «Да, хозяин» и ни о чём не думать. Вернут, куда денутся.

От Иры пришло сообщение:

— «Ну, как?».

— «Пока не поняла», — отправила подруге и нагло потеснила косметичку Элечки, которая белугой ревела у двери в кабинет босса, но слёзы старика не тронули — она уволена.

— Все мужчины, — согласился Макс. — Эля первая, но её всучили, вы вторая. И мы бы хотели знать, по какой причине вы здесь.

— Я бы тоже хотела это знать, — повесила сумку на спинку стула. — Что входит в мои обязанности?

— Этого стола два месяца назад не было, — продолжал шептать Максим, поправляя свои очки.

Эля ревела, её голос терялся в шуме какой-то разномастной тусовки, вовсе не по дресс-коду одетой.

— Эля только кофе заваривала и всем улыбалась.

— Я профессионал с юридическим высшим, сертификатами всех мастей, опытом работы и знанием иностранных языков.

— Вот и мы в шоке. Ярослав никогда не брал на работу женщин, у нас даже уборщики мужчины.

— Ого. Это не по ориентации? — удивлённо посмотрела на него.

А у самой жадное желание всё знать о боссе.

— Нет, это чтобы спокойней работалось, — он был полностью в этом уверен.