— Пап, поднимайся, — Шурик хотел подойти.

— Руки убрал! — без намёка на сопли и слёзы, злобно рыкнул Ярослав, и его сын остановился.

— Шурик, пожалуйста, подожди за дверью, я всё сделаю, — прошептала я и подняла взгляд на высокого молодого мужчину.

Умён, что скажешь. Сдержал все эмоции, ни один мускул не дрогнул на его лице. Кивнул и вышел из квартиры. Вот так бы сразу.

— Давай, мой хороший, — я начала поднимать любимого босса, — на ручки тебя взять? Надо протрезветь. Ярослав, надо. Понимаешь?

Ни с первого раза, но он поднялся на ноги, опираясь на меня.

Я отвела его в санузел, он жестами показал, что сам справится. Тогда пошла на кухню, нужно было навести порядок.

Нужно было найти нарколога, вызвать врача, чтобы увезли Мишку. Нанять клининг, позвонить невестке и подкинуть ей денег.

Помыла посуду, в гостиной собрала остатки еды. Самогон вылила, представляя, как вопят в этот миг тысячи возмущённых мужиков. А нефиг! И нафиг!

Ярослав вышел из ванной комнаты, застёгивая свою помятую рубашку. Он подошёл ко мне сзади, холодный и дрожащий.

— Повтори, что ты мне сказала, — хриплым шёпотом попросил он, ледяными губами поцеловал шею. — Светочка, скажи ещё раз.

— У нас будет ребёнок, Ярослав. Не надо бухать. И Мишку бы вытащить.

— Вытащим.

— Обещаешь? — повернулась к нему.

Когда мужчина узнаёт о беременности своей жены, это может стать для него настоящим праздником, толчком так сказать, чтобы многое изменить. Это событие вызвало у Ярослава множество эмоций, которых я вообще никогда за ним не замечала: радость, волнение, счастье и гордость. Глаза,ещё стеклянные, от удовольствия начали темнеть. Белоснежная, лучезарная улыбка делала его лицо красивым, усыпанным милыми морщинками.

— Моя жена и ребенок будут рядом со мной всегда, — прошептал он, наклонившись ко мне, лбом коснулся моей макушки, ловил длинными пальцами пряди рыжих волос и целовал их. — Я счастлив.

— Нужно скинуть побольше работы на других.

— Конечно, я всё сделаю. Яркая смена поколений.

Обнял меня, прижал к себе крепко:

— Тебе нужно к врачу.

— Да, я хочу к врачу. Я уже всё прочитала, буду рожать, как в первый раз, нужно срочно консультироваться, — полной грудью вдохнула его запах и захмелела. — Как же я люблю тебя, Ярослав Васильевич.

— Я сильнее.

— Генетический тест сразу сделать, чтобы все твои успокоились, хотя, наверное, моего разрешения никто не спросил бы.

— Глупенькая. Я же глаз с тебя не спускал, все твои разговоры, все шаги просмотрены.

— Мысли не забыл прочитать?

— Я бы тебя вообще поглотил, но ты такая строгая, что нужно дать тебе личное пространство на своей территории.

— Я помню. Не задуши опекой.

— А ты будешь работать по контракту. Даже беременной, даже во время родов.

— Этот пункт меня особенно впечатлил, — посмеялась я. — Знаешь, Ярослав, — посмотрела ему в глаза. — Люблю тебя за улыбку, за заботу и внимание, за чувство юмора, которое никогда не встречала. Твой трудовой договор надо в музее юридического искусства выставлять. Называется: «Как признаться в любви женщине извращённым способом, через кабальный трудовой договор».

— Я самый счастливый в мире. Светочка, мне надо до конца протрезветь, и мы с тобой поговорим.

И поцеловал в засос.

От него воняло чесночищем, перегаром и любимым мужиком.

Я люблю своего мужа за то, что он всегда рядом в трудные моменты, за то, что он всегда готов помочь и поддержать. Он всегда слушает и понимает мои чувства. Сильный и мужественный. Ярослав Васильевич готов на компромиссы и уступки, пойти на встречу и найти общий язык. И что он — человек слова.

Мы расписались сразу же по прилёту в Москву. В этот же вечер, Ярослав купил нам красивые обручальные кольца, и мы поехали ужинать к Ниночке и Шурику. И наконец-то я увидела их вместе. Точнее Шурик почти весь вечер провалялся на коврике в гостиной, с ребёнком на мощной волосатой груди, играл с племянниками, так он называл детей Игната и Евы. И беседовал с дружком, который возле него собирал головоломку. Игнат почти наполовину справился.

Шурик похож на бойцовскую собаку, которая вгрызается во врага всей своей хищной челюстью, а дома вот так мил, приятен и просто душечка.

Ева же приехала ближе к полуночи с подарками на свадьбу. Леночка с супругом, маленьким таким, кривоносым кавказцем. Они мне подарили свадебное платье и фотосессию на дому. Фёдор Васильевич один примчался, букет мне из фруктов вручил.

Не хватало немножко Иры. Но условия я выполню. С подругой теперь буду встречаться только на ВДНХ, и то не факт. Жалко, конечно. Но я подумала, что он смягчится, и разрешит мне съездить в её салон.

Крепкий мужчина от такого родить не страшно и даже полезно. Пил, толком не спал, утром решил, что после свадьбы обязательно должен быть секс. Пусть даже утренний.

И у него стоял.

Поза «69» раньше никогда не нравилась. Раньше не было такого мужчины. Я вообще в рот неохотно брала, а тут засосала б и выпила до дна. Всё же важно с кем.

Мы отрывались как молодые. Я знала, что не всегда так часто будет. Но судя по всему, теперь уже до глубокой старости. Какой женщине не хочется секса в любом возрасте? А у него такая наследственность!

Так с ним сладко, я отрывалась от реальности. Всасывала горячий член со страстью.

Воздух ртом глотала, даже не заметила, как Ярик перевернулся и вошёл в меня. Зацеловывал и толчками резкими входил, замедляясь.

— Ты не скончаешься от радости? — посмеялась я.

— Нет, — хрипло усмехнулся он. — Уже вдовой хочешь стать?

— Я побаиваюсь наоборот. Нам ещё девочку растить.

— Может мальчик.

— Даже не думай.

Подтолкнула его, и в позе наездницы продолжила, мы раскачивали наше ложе. И уже мастерски, кончили вместе. Я держала его лицо в ладонях и целовала, он гладил меня руками.

Пошли все далеко и надолго, кто говорит, что не бывает любви после сорока, что нет секса и невозможно найти своего человека, что нельзя рожать и начинать всё заново. Возможно всё!

— Прекрати думать, что я чего-то от тебя хочу сверхъестественного, или что я меркантильна, — разозлилась на него.

— Уже не думаю. Ещё вздремну.

Обнялись и поцеловались, на этом расстались.

Спали в моей комнате, но речь уже зашла о совместной спальне, и прозвучало таинственное: под одним одеялом и голыми. Муж уже где-то начитался: вроде польза большая.

Только мне привыкать придётся. Сегодня первая ночь вместе с ним в одной постели, так вот я что-то не в восторге.

Смотрела на себя в зеркало. Это мой санузел у него на квартире. Мои вещи уже привезены, я сюда навсегда.

Привела себя в порядок, от работы не отрывалась.

— Макс, похороны в два часа дня, где-то до шести вечера всё вычисти. Потом, встречи смести до одиннадцати, сразу предупреждай, что Ярослава Васильевича сочувствующие речи от не близких людей раздражают. Пусть даже не упоминают. Кому надо, уже позвонили и отметились, остальным лучше молчать.

— Света, какие новости?

— Я Белогривцева.

— Ого! Поздравляю!

Макс непростой парень, это родственник одного из учредителей. Он Голиков. Просто очень дальний, и жил не в Москве. Приехал, попросил работу ему подобрать, потому что жена с двумя детьми, а он без денег. Беднягу проверяли с особой жестокостью. Разыграли так, что он какие-то документы не отдавал и нёсся по лесам, отстреливался от преследователей. Одним словом, наш человек. Еву Игорь Голиков кинул в офис с обыском, захватом СОБРа и допросом с пристрастием в кабинетах ФСБ.

Мне кажется, я отделалась лёгким испугом с семейкой Белогривцева. Ева так и сказала, что эти самые мягкие — соблазнить, подкупить. Никакого экстрима, и то хорошо. Но Нина до сих пор Ярослава простить не могла. Хотя ей бы стоило на Шурика своего посмотреть… Всё, молчу! Там идеальная семья.