И все же наваждение можно победить. Выбросить из головы, забыть, как страшный сон. Если бы не ветер. Страшный стремительный ветер, выдувающий из закоулков души все самые темные страхи, заполняя ее ужасами других людей. Ураган насилия, страдания и жестокости. Они пришли рассказать о себе. Поделиться, облегчить мертвый груз, тянущий их на дно… Они тянут руки, чтобы прикоснуться к Жизни. Рассудок трепещет от боли при касании призрачных фигур. Эта боль заглушает и лед, и огонь стихии, сменяя пытку тела на пытку разума.

Под экскаватором есть шанс. Правая рука подгребает к животу непослушные ноги. Левая – судорожно прижимает к груди горстку порождений Зоны – пульсирующих бесформенных комков, что когда-то ходили по этой проклятой земле. Среди них окаменелое сердце. Мир по ту сторону катков и гусениц окрасился в алый цвет.

Облака несутся с бешеной скоростью во чрево воронки. Ветер стонет, кричит сотнями душ, потерянных здесь, в Зоне Отчуждения. Отчуждения живого от мертвого.

Это не может продолжаться вечно.

Все остановилось. С последним вздохом, с последним ударом сердца. Мертвецы, тянущие руки. Кроваво-алые тучи. Ветер… Все исчезло – провалилось во тьму. Мертвая тишина. Застывший кадр черно-белой фотографии…

Прежде чем аномальный вал покатился обратно – преображая, расширяя и возрождая Зону.

Нет помощи. Нет надежды. Нет никакого спасения…

Пусть душа сколь угодно рвется на волю, как птица из клетки… Зона не отдаст законной добычи.

– …Лоцман! Але! Харэ уже харю мочить, – услышал сквозь сон раненый сталкер и тут же ощутил крепкий толчок. – Вставай, отчаливать пора!

Реальность встретила его прокопченным потолком и грязными стенами бара. Пробуждение не принесло приятных ощущений. В спину врезались прутья решетки, голова гудела, перед глазами плыло.

– О-о-оу… – простонал Лоцман и тут же закашлялся. В горле першило. – Что… что за… х-хрень в воз… духе?

– Да звездец полный, – проворчал Зубр. – Открыли дверь минут пять назад, а на улице смог. Серный, не серный, но всю вонь подвальную враз перебило. Всех кашель прохватил, но потом ничего, привыкли.

– Он хоть… не ядовитый?

– Без понятия. Все всполошились, конечно, но коньки пока никто не отбросил. Это ж Зона. У нее свои приколы. Помнишь, как-то после Шторма иней вывалился. И держался дня два. Летом.

– Помню, как не помнить. Зона горазда на шутки… – откашлявшись, Лоцман осмотрелся. «Рокер» уже ушел. Куркуль, уже облачившийся в экзоскелет «Свобода», и Сухарь в трофейном комбезе «Свет» проверяли содержимое ранцев, готовились к выходу. Анкора не было видно. Хмурый с кислой физиономией сметал щеткой в кучу вороньи перья. Мрачный Симон с газеткой в руке попивал кофе. Через открытую на лестницу дверь Лоцман увидел, что Юсуф так и сидит возле мертвого брата.

Зубр бросил косой взгляд на скорбящего сталкера.

– Пока ты дрых, Юсуф опять учудил, – сообщил здоровяк Лоцману.

– Что еще выкинул?

– Да перемкнуло опять. На Симона кинулся, хотел Крота наружу вытащить, чтобы тот ожил. Угомонили его, конечно, но Симон сказал, что за такой косяк Юсуфу теперь в торговые точки хода не будет.

– Да уж… – протянул Лоцман. – Я тут переживаю, что в черном списке у Хищника, а Юсуф решил вообще смертный приговор себе подписать.

– Кстати, я уже забрал посылку для Хища, – сказал Зубр. – И убедил-таки Симона, что кабана ты ухлопал. Так что один контейнер – твой личный подарок одноногому. Может, подобреет.

Лоцман одобрительно кивнул и поднялся. С удивлением отметил, что все-таки общее самочувствие улучшилось, раны присмирели. Бок постреливал болью, но уже не такой выматывающей, как до Шторма, а «гроздь» надежно срастила плоть бедра.

«Шторм, что ли, повлиял на артефы… – размышлял сталкер, снимая куртку, – подлечили так нормально».

Задрав белуху, вытащил из-под повязки на боку усохшего «лизуна». Взвесив остатки на руке, чуть подумал, потом завернул их в бумагу и сунул в карман вещмешка. Зубр, покосившись на «процедуры» Лоцмана, спросил:

– Лоц, ты ж вроде из интеллигентов? А тут, смотрю, наколочкой обзавелся. – Зубр ткнул пальцем в тату-абстракцию на левой стороне груди напарника.

«Черт!» Услышав вопрос, Лоцман застыл. Проследил за тем, как Сухарь с Куркулем покидают бар. Потом снова как ни в чем не бывало продолжил сборы. Однако сердце застучало в два раза быстрее.

«Вот зараза. До всего дело есть…»

– Да на гражданке еще, Зубр. Перед самой Зоной в СИЗО загремел, там от нечего делать и набил, – наконец ответил он, после того как застегнул куртку. – В общем, неважно.

– Неважно так неважно. – Зубр состроил многозначительное выражение лица. – Бывает. Сам под условным хожу…

– Да тут каждый первый уголовник, – буркнул Лоцман. – Надо уже прибраться, проверить оружие да выходить.

На уборку пивных и консервных банок в мусорный ящик ушла минута. Сталкеры подошли к рукомойнику, чтобы помыть посуду. Тем временем из подсобки показался Анкор и направился к Юсуфу. Ожидая, пока Зубр умоется, Лоцман прислушался:

– …Юсуф, Симон сказал, чтоб я помог тебе похоронить Крота. А после чтоб духу твоего тут не было. – Охранник с силой тряхнул бородача. – Юсуф! Ты слышишь? Пошли, помогу до «студня» тело донести!

– Пошел ты на хрен, бык колхозный!

Лоцман напрягся, увидев, как взвился Юсуф. Вне всяких сомнений, будь у сталкера оружие, он бы им воспользовался. Но вспышка гнева тут же прошла. Юсуф обмяк и кивнул головой.

«Сгорел сталкер. Сломался».

Зубр закончил с гигиеной и пошел к столу. Лоцман вздохнул и занял место у рукомойника. Вода журчала, набираясь в посудину. Черные пятна крови никак не хотели смываться. Он смотрел на бордовые нити, размываемые водой по тарелке. Пальцы бездумно шоркали по краям.

Сам он еще держался.

«Вот так. Секунда – и нет человека. Вроде вот он. Ан нет. Нет его… стал добычей Зоны».

Лоцман вернулся к напарнику.

– Что там Симон приготовил? – усаживаясь на ящик, спросил он.

Зубр деловито поставил перед ним мешок.

– Барахло Симона тут. Пять контейнеров на неизменный адрес – Буряковка, «Остров сокровищ», герру Хищнику. – Здоровяк пытливо глянул на Лоцмана. – Тебе полегчало? Нести свою долю сможешь?

Тот кивнул. Несмотря на гудящую голову и ноющее тело, он не хотел, чтобы Зубр считал его слабаком. Слабым в Зону лучше не соваться.

Юсуф и Анкор подняли мертвого Крота и понесли его на улицу. Хмурый закончил мести пол и пошел за ними.

– Хмурый, а ты че седня такой хмурый? – окликнул Зубр охранника и заухмылялся.

Лоцман заметил, как на лице старого знакомого промелькнула тень смятения.

– Меня ж вроде Угрюмом кличут, не? – Рослый охранник почесал макушку. – Как так, ниче не помню толком?

– Ниче, еще один-два Шторма – и точно будешь угрюмым! – Зубр расхохотался. – Шутка, не парься!

Хмурый пожал плечами и вышел на улицу. Довольный здоровяк развязал мешок бармена и вытащил пластиковые контейнеры.

– Так, что у нас тут… – протянул он, разглядывая надписи. – Жилы прыгуна… Буркалы свинтусов… Брыла кровохлёба… Бошки кенгуров. О, а это твое, – усмехнулся он, протягивая контейнер напарнику. – Лытки кабана! Подпись даже есть: «Презент от Лоцмана»!

– Ну-ну, презент. Толку-то. – Сталкер со злостью принял бокс. – За мой залет Хищ меня даже на порог не пускает. Без тебя Симон фиг бы мне ходку эту поручил.

– Вот и заработаешь плюсик по случаю. – Зубр подал Лоцману контейнер с глазами. – Образцы для опытов регулярно нужны, так и выйдешь в один большой плюс!

– Шутишь? Сухарь вот с Куркулем артефакты герру одноногому таскают. Совсем за другие деньги. – Онисим неторопливо развязал лямки вещмешка и убрал контейнеры. – Для нашего брата чем больше сумма, тем ближе нормальная жизнь. Где-то там, у моря, под теплым солнышком.

– Да уж… – Здоровяк с шумом сглотнул слюну и с досадой осмотрелся. – Веришь, нет, Лоцман, два года этого паскудства у меня уже в печенках сидят. Ни оторваться с телками по клубам, ни позажигать с братвой на клевой тачке. Даже помыться нормально нельзя! А вот дуба врезать – это в любой момент! Это сплошь и рядом!