Лиза вышла замуж, побоявшись ослушаться воли отца, поплакала немного и родила почти подряд двоих сыновей.

Купец оказался хорошим и добрым человеком, и жили они душа в душу, но недолго. Случилась революция. Купец решил эмигрировать в Канаду, и тут Лиза заупрямилась, она ни за что не хотела бежать из России. Муж уехал без неё. Лиза осталась в Москве одна с двумя маленькими сыновьями. Устроилась на работу учительницей.

Лёня любил с бабушкой чаёвничать. Она верила в Бога, а ему, такому любознательному мальчишке, нравилось слушать её истории. Бабушка брала его с собой в церковь, крестила тайно от родителей. Лет в восемь он прочитал Евангелие. Верующим не стал, но религией, как таковой, заинтересовался.

Бабушке за чаем Лёня первой из родственников и сообщил о своём желании жениться на Наде. Ему тогда исполнилось двадцать, он с отличием окончил техникум, с лёгкостью поступил в МИРЭА[1] на вечернее отделение и устроился работать в НИИ. Считал себя уже совсем взрослым, самостоятельным и готовым к семейной жизни. Бабушка была категорически против: не пара ему эта Надя, да ещё и старше на три года. У него перспективы большие, а с ней он пропадёт, не даст она ему выучиться. Собрали тогда семейный совет, на котором единогласно решили, что жениться мальчику рано, сначала надо институт закончить, жильём отдельным обзавестись. Как говорится, встать на ноги. Лёня объявил голодовку, через три дня семья капитулировала.

Спустя два месяца он привёл в дом молодую жену.

Надя очень удивилась, когда Леонид сделал ей предложение. Не смогла сдержаться и засмеялась. Ответила однозначное «нет» и попросила больше с глупостями к ней не приставать.

– Том, представляешь, мне Лёнька предложение сделал, – рассказывала она своей подруге.

– Это такой худой и беззубый? В очках? У вас дома постоянно ошивается? И что ты ему ответила?

– Спрашиваешь ещё, отказала конечно. Кстати, я тут в кино ходила, фильм «Мужчина и женщина» посмотрела, так там у героини костюм замшевый, просто чудо. Если б я в таком в лабораторию пришла, все бы дар речи потеряли. И сапоги ещё хочу, тоже замшевые, на шпильке.

– Размечталась! Даже мой отец замшевые сапоги достать не может. А чем этот твой Лёнька занимается?

– Не знаю, – Надя фыркнула и пожала плечами, – и знать не хочу. Ты же помнишь, какой я жизни хочу? Вот чтобы как у тебя дома: суп из супницы, диван кожаный и люстра хрустальная.

– Так когда мама за моего отца замуж выходила, он в университете учился и жил в общежитии, не было у него ничего. Кстати, как там у тебя сессия? Сдала?

– Нет, историю партии завалила. Я вообще решила документы забрать из института. Тяжело мне, я бы без этого Лёни вообще после второго курса вылетела, он мне все контрольные и курсовые по математике решал.

– Ничего себе, он же младше нас. Умный что ли?

– Чего это ты им так интересуешься, у тебя же Паша? Ну, да, умный. Наверное.

Наде этот интерес подруги к Леониду был почему-то неприятен, и она переменила тему разговора, начав расспрашивать её о Паше, с которым Тамара собиралась через неделю ехать в Ялту.

Придя домой, Надя закрылась в своей комнате – к Толику опять пришли в гости ребята, в том числе и Леонид. Она просто лежала на кровати и рассматривала узор на обоях. Думала о том, что, глупо, конечно, бросать институт на четвёртом курсе, но эти партийные съезды и решения, принятые на них, никак не хотели запоминаться, а в лаборатории она на хорошем счету – Изольда Дмитриевна многому её научила, да и вообще она совсем не стремиться к карьерному росту. Выйдет замуж и станет домохозяйкой, как Томкина мама.

В дверь постучали – Надя вздохнула, решила, что это, наверное, Толик. Снова будет просить деньги на пиво, пообещает вернуть со стипендии и, конечно, забудет. Так ей никогда не накопить на замшевые сапоги.

– Надь, не спишь? Это Лёня. Можно войти? Поговорить надо, – немного заикаясь, спросил Леонид.

– Поговорили уже. Я отдыхаю, – раздраженно ответила Надя.

– Пожалуйста, я на минутку.

– Так и быть, заходи.

Леонид вошёл в комнату и присел на край кровати. Было видно, что он очень нервничает. На лбу выступили капельки пота, очки сползли на кончик носа. Леонид никак не мог найти применение своим непропорционально длинным рукам: то клал на колени, то пытался скрестить на груди.

– Надя, я помню, что ты мне отказала. Не знаю, по какой причине – ты не объяснила, поэтому могу только предположить, что это из-за моей неуклюжести. Да, я порой смешон.

– Ещё как. А кто тебя стрижёт? Все волосы в разные стороны, – перебила его Надя.

– При чём тут это? Послушай, я для тебя всё сделаю. Жить станем не хуже других, я уже сейчас неплохо зарабатываю, а дальше только лучше будет.

Леонид встал с кровати и начал ходить по комнате. Надя посмотрела на него, усмехнулась и спросила:

– А сапоги замшевые можешь мне достать?

– Достать? С антресоли? Могу, конечно, только зачем? Ещё же тепло совсем, – искренне удивился Леонид.

– Ты серьёзно? Ладно, проехали. А ничего, что я не люблю тебя?

– Ничего. Полюбишь потом. У тебя же всё равно никого нет. Дома тебе всё осточертело, институт, как я понимаю, ты бросишь. И, в конце концов, если дело в сапогах, то добуду я тебе сапоги.

В тот вечер Леонид так и не смог убедить Надю, но ему удалось зародить в ней сомнения. И ещё ей очень хотелось, чтобы подружки завидовали, и белое платье хотелось, и много цветов. Только вот Леонид абсолютно не похож на того мужчину, за которого она мечтала выйти замуж.

Но вскоре произошло событие, которое вынудило Надю иначе взглянуть на его предложение и на него самого.

Её младший брат через месяц уходил служить в армию, и Толик радовался, что теперь вся комната окажется в его полном распоряжении. Надя тоже радовалась, но по другой причине. Андрей в последнее время совсем отбился от рук, вечно пропадал на улице, закурил, часто от него пахло спиртным, иногда вообще не приходил домой ночевать, а учёбу совсем забросил. От сестры отмахивался, грубил. Вот она и надеялась, что армия изменит его отношение к жизни. Но за неделю до проводов, Андрей привёл в дом девушку, Катю, и сказал, что она останется здесь жить, пока он служит. И сегодня у них вообще-то радостный день, поженились они – их по справке буквально за неделю расписали. Беременная Катя, уже четвёртый месяц как. Сама она из Красноярска, в Москве работает на швейной фабрике, живёт в общежитии. Но условия там плохие, ей, беременной, тяжело там, да и с малышом потом помощь понадобится. Все, конечно, опешили от такой новости, но и выгонять официальную жену брата и сына было совсем не по‑людски. Только непонятно стало, где её поселить? Единственный вариант – в одной комнате с Надей.

Сегодня Надя проснулась с ясной головой, помнила, что нужно сходить в поликлинику, а потом – в магазин и в аптеку. Утро выдалось на редкость удачным. После завтрака Надя помыла посуду и стала собираться. Куда-то подевался медицинский полис. Она точно помнила, что вчера он лежал на комоде в комнате, но сейчас его там не было. Стала искать, конечно же занервничала. Посмотрела везде, где он мог находиться. Не нашла. Присела на табуретку в коридоре и заплакала. Зазвонил сотовый телефон. Надя ответила – звонила дочка.

– Мам, ты помнишь, что тебе в поликлинику сегодня. Через час выходить. Ты чего молчишь?

– Помню. Я полис не могу найти. Везде посмотрела, нет нигде. Вот была бы ты сейчас здесь, быстро бы нашли. А теперь, как идти без полиса.

– Не начинай. Ты всю жизнь всё прячешь, а потом найти не можешь. Кто деньги хранил на антресоли в коробке с гвоздями, а украшения – под ванной в банке из-под «Пемолюкса»? Господи, что ты сейчас-то панику разводишь на пустом месте. Зачем тебе полис? Всё в электронном виде есть, в базе у них все твои данные. Собирайся и иди.